Приключения капитана Шпарина

– У нас порезвление девушек с другими мужчинами не считается нехорошим, пока они не вышли замуж. Почему-то я тобой интересуюсь, очень интересуюсь... меня всю дрожит, не так... мурашит. Ты завлекательный, от тебя волнение. Покажу тебе орионское резвление. Не забудешь!

Девушка спрыгнула со стола и провела пальцем по телу. Блестящий облегающий костюмчик раскрылся и начал сползать вниз. На смуглой груди висел маленький диск.

"Сейчас меня изнасилуют, - совсем не обречённо подумал Шпарин.
– А она очень и очень... неплохо устроена".

– Ахх, тебе неловко? Из-за Дружище? Я его отверну, хотя нет, пусть тоже порадуется. Будет смешно.

Маралову удалось разлепить губы.

– Шлюха орионская!
– отчетливо произнёс экстрасенс.
– И зачем я тебя из шара выманил. Не делай этого, Миша.

– Ше-люх-хаа?! Это обзывание?

– Наоборот, такое иносказательное признание неземной красоты, - сказал Шпарин, готовясь к неизбежному.

Орионская девушка подняла руку и Шпарин прилип к потолку возле люстры. Внизу мелкой дрожью трясся Маралов и пытался задрать голову вверх.

– Ай!
– вскрикнул Шпарин.
– А по-другому порезвиться никак нельзя?

– На Стефендусе выбирают девушки.

Орионка зависла под ним и лизнула длинным язычком его губы.

"Глаза какие красивые, черные... Зрачки какие... огромные... Я сейчас умру...".

Шпарин очнулся лежа на экстрасенсе. Франта стояла рядом и смотрела на поверхность широкого браслета на запястье по которому бегали, отражаясь в её глазах, разноцветные кружки и прерывистые линии. Шпарин скатился с Маралова и поднял берет.

– Не ушиб? Хорошо потолки невысокие. Фантастика!

– Пошел ты!
– сказал экстрасенс, ощупывая грудь.
– Знаешь куда? И чего они к тебе липнут? Даже из космоса. Как мёдом намазан.

Раздался зуммер, браслет на запястье орионки вспыхнул красным.

– Ты с нами?

Только теперь Шпарин понял - девушка разговаривает не открывая рта. Голос возникал в голове.

– И как это понимать? С нами?
– спросил он у Маралова.
– Домой?

– Прости, Миша, не сказал раньше. Полечу с ними. Домой они не могут доставить, только к себе или тут, куда-нибудь. Она объясняла, но я ничего не понял. Решайся.

– Что тут решать. С вами. Орионские окрестности меня не влекут, пусть высадят поблизости. Астрономы сообщают, что них там скоро сверхновая в созвездии вспыхнет, Бетельгейзе называется. Им придёт конец, а у нас будет три солнца.

В окно ударил луч прожектора, заметался по стенам, залаяли собаки, взвыла сирена. Маралов бросился на пол.

– Обложили! Падайте, перестреляют.

– Запросто, - укладываясь рядом, сказал Шпарин.
– С них станется.

Раздался усиленный техникой грозный рык Древаки:

– Миазмов, мне нужна девчонка! Вас видели вместе. Пусть выходит, с тобой я разберусь потом. Миша! И ты выходи!

Экстрасенс стукнул лбом об пол.

– Камеры!.. Камеры! Вот зачем он приходил. Вынюхивал.

– Спокойно, Дружище! Я их застолблю.

Орионка поднялась над полом и вылетела в дверь.

– Чистая ведьма, - пробормотал Маралов.
– Ступки и помела не хватает.

– Ага, только блондинистая, - согласился Шпарин.
– Это называется левитация. Жаль, мы так не умеем. Скажи напоследок, как ты её из шара выманил?

– Послушал тебя, дурак старый!

– Ты помочился на шар!? Сначала плевался, потом... Потом терпение её покинуло, она вылезла и съездила тебе в ухо. Кто же так с девушками обращается?

Давясь от смеха, Шпарин перевернулся на спину.

– Ну да, съездила, в ухо, и в другое место... Хороший выбрал момент для расспросов.

– А дальше?

– Дальше я извинился и пригласил переждать у меня дома, пока к ней придет помощь. Древака опять передумал и обещал привезти с "Холма" лазерную установку, чтобы "вынуть этих муфлонцев". Твоё выражение пользуется большой популярностью. Вот ты веселишься, ржёшь, как конь, а нас сейчас прихлопнут.

Раздались автоматные очереди.

– Хана орионке, - сказал экстрасенс.
– Будет что перед смертью вспомнить. Поползли сдаваться.

Дверь соскочила с петель и врезалась в стену прихожей. Франта стояла на пороге.

– Пора. "Леталка" здесь. Пришлось завозиться, многовато народности.

Шпарин и экстрасенс выбежали из дома. Снаружи было на что посмотреть.

– Картина неизвестного художника: "чужие" против "чужих", - сказал Шпарин, осторожно пробираясь между солдат с автоматами. Над некоторыми стволами висели облачка пороховых газов.

– Они нас видят?
– озираясь, пробормотал Маралов.

– Не видят. Наш друг Древака стоит на капоте с закрытыми глазами. Начальник караула Осинкин стреляет из пистолета зажмурив глаза. А кто прячется за машиной? Мой личный враг Супонев. Видишь какой живучий? Прилепили башку обратно. Ну и ладно, грех с души снялся. Я с ним недавно столкнулся. Это он меня выследил.

– Все-таки это ты ему голову отстрелил. С тобой опасно иметь дело!

– Не более чем с ними. Где транспорт?

– Туда! Быстрее, не смогу долго столбить!

Франта бросилась к близкому перекрёстку, где выставив треногу из белых конусных лучей опускался сверкающий диск. Сзади послышался топот. Выстрелы. Шпарин прыгнул и повалил орионку на землю. Франта перевернулась. Их глаза встретились. Вспышка. Глаза. Вспышка. Глаза. Раскалённые светлячки неслись над головами. Одна из пуль цапнула Шпарина в шею. Франта вскочила первой. Шпарин не понял, что она сделала. Раздался шелест, его волосы поднялись дыбом, а преследователи, корчась, покатились по траве. Погрузка заняла несколько секунд. "Тарелка" выпустила ещё один луч, они стали в образованный им световой круг, и луч втянул их внутрь. Франта обняла Шпарина и лизнула багровый след от пули на шее.

– Ты мой спасатель. Я припомню.

Кровь свернулась, глубокая царапина затянулась и исчезла.

– Ещё бы сказала: "Ты мой герой!". Чистейшая ведьма. Я её боюсь. А тебе до того света оставалось чуть-чуть. Вот столько!..
– тяжело дыша сказал экстрасенс и показал двумя пальцами сколько осталось в миллиметрах.

Шпарин попрыгал в мягком кресле, которое тут же приняло форму тела.

– Не хилое такси. Мы и так на том свете. Одно беспокоит: шкура не слезет? Ты говорил о радиации.