Приключения Печорина, героя из нашего времени
Шрифт:
Она улыбнулась, сказав:
— Я не хочу сидеть в крепости, как беспомощная кукла, если есть возможность побыть вместе с вами хоть немного. К тому же, я умею долго скакать верхом по-мужски не хуже наших знаменитых императриц. Елизавета Петровна и Екатерина Великая катались на лошадях именно так.
Ее решимость, бесстрашие и талант наездницы впечатляли. Но я понимал, что за этим скрывается нечто большее: желание доказать себе, что она не просто богатая вдова, а человек, способный на риск. Возможно, Вере просто не хватало в жизни острых ощущений, оттого и захотелось ей какого-нибудь
Вдруг, когда мы поехали дальше, поднявшись в гору еще немного, один из казаков подал сигнал: «Тише! Впереди дым!» Мы спешились и осторожно двинулись вперед. За поворотом горной тропы открылась поляна, на которой возле ручейка с маленьким водопадом стоял полуразрушенный глинобитный домик. У входа сидел Казбич, чинивший свою кольчугу. Бэлы не было видно.
— Он один? — шепотом спросил меня князь.
— Сейчас выясним, — ответил я так же тихо.
И тут из-за угла домика вышла Бэла. Она выглядела спокойной, даже безропотной. Казбич что-то сказал ей, и она кивнула.
— Он не держит ее насильно… — проговорила Вера.
В этот момент Казбич резко поднял голову, — он почуял опасность.
— Выходите! — крикнул он по-русски. — Я знаю, что вы здесь!
Нам пришлось показаться. Но, Казбич не стал хвататься за оружие. Вместо этого он спокойно сказал:
— Я ждал вас, русские.
— Зачем ты украл Бэлу? — спросил грузинский князь на горском наречии.
— Не украл. Забрал, — Он мотнул головой в сторону девушки. — Она согласилась быть моей.
Бэла молчала, но в ее глазах читалось нечто странное — не то страх, не то решимость.
— Что они говорят? Я не понимаю, — прошептала Вера.
И тут один из моих казаков, который знал язык, стал нам тихонько переводить.
А князь спросил Казбича:
— Кэлекута тоже похитил ты? Или ты его просто освободил?
Но, Казбич казался удивленным:
— Кэлекута? С чего бы мне освобождать его? Я обрадовался, когда выяснил, что он сидит у вас в темнице. Пусть бы сидел там и дальше.
— Его кто-то выпустил. Я думал, что это ты. Время совпадает с тем, когда ты похитил Бэлу, — сказал князь Гиоргадзе.
Казбич усмехнулся:
— Нет, это не я. Я бы убил его сразу, на месте. Азамат и Кэлекут продались англичанину. За это я ненавижу их обоих. Они подговорили нашего князя Аслана и хотели устроить резню в вашей крепости, а потом свалить всю вину за убийство русских на мой род. А еще они хотят привести на наши земли чеченцев. Но я никогда ничего этого им не позволю.
— Значит, ты против Мертона? — прямо спросил князь.
— Я против предателей и шпионов. Наши дела с вами, с нашими соседями, с русскими и грузинами, — это наши дела. И они не касаются ни англичан, ни турок, ни чеченцев, ни кого-то другого.
Тут Бэла наконец заговорила:
— Казбич сказал мне правду. Азамат хотел отдать меня англичанину… в обмен на оружие.
Я почувствовал, как Вера вздрогнула, когда терский казак перевел слова.
— Значит, ты с нами? — спросил князь у Казбича.
Он кивнул:
— Да. Но на моих условиях. Я помогу вам убить Мертона. Но Азамат и Кэлекут — мои. Я хочу убить их сам.
Я переглянулся с Верой. План князя мог сработать… но теперь с участием
Казбича.— Договорились, — кивнул Георгий Гиоргадзе.
Казбич оскалился:
— Тогда слушайте… Раз вам нужна западня для Мертона, то я предлагаю подстроить встречу с англичанином, где его можно будет захватить.
Джигит развернул перед нами грубый кожаный свиток с нарисованными знаками — то был план ущелья, где Мертон встречался со старейшинами горских кланов. Поняв, что это самая настоящая карта, только нарисованная на коже, а не на бумаге, князь Георгий развернул свою и быстро нашел совпадения обозначений.
— Завтра на рассвете англичанин будет здесь, — ткнул Казбич пальцем в узкий проход между скал. — Азамат привезет ему золото за последнюю партию ружей. Тогда можно будет ударить с двух сторон.
— Как ты узнал? — недоверчиво спросил князь.
Казбич ответил:
— У меня есть верные люди среди старейшин.
Князь нахмурился:
— А если это ловушка?
Казбич рассмеялся:
— Конечно, ловушка! Но не для вас — для них. Для Азамата и Мертона! Мой план прост. Когда Азамат войдет с одной стороны, а оружие люди Мертона подвезут с другой, пусть ваши казаки перекроют выходы из ущелья. Вперед я пущу Бэлу. Она хочет доказать мне свою верность храбростью. И она скажет им, что сбежала из русской крепости, притворится, что желает поскорее увидеть брата. Это усыпит бдительность Азамата и Мертона. Мы с Бэлой уже про это поговорили. Она согласна.
— Почему ты так уверен, Казбич? А вдруг девушка в последний момент откажется? — засомневался князь.
— Если не веришь, спроси ее сам, — ответил горец.
— Я сделаю это, — тихо сказала Бэла, когда князь спросил ее.
Но, князь сказал ей резко:
— Это очень опасно! Если тебе не поверят, то могут убить на месте!
Бэла покачала головой:
— Азамат — мой брат. Если он продался англичанину, я должна попытаться сама остановить его, как сестра. Таков долг крови.
Ее глаза горели холодной яростью. И я вдруг понял: девушка не боится. Она хочет отомстить своему брату за все унижения.
— Ты уверена? — спросил еще раз князь Гиоргадзе.
Бэла снова кивнула. И мы все же решили действовать так, как предлагал Казбич. Хоть и был план Казбича рискованным, но другого у нас просто не имелось. То, что предлагал князь Гиоргадзе нам до этого на совещании, желая использовать Веру в качестве приманки для англичанина, было еще хуже. На закате мы вернулись в крепость, чтобы немного отдохнуть и подготовить отряд к предстоящему делу, а Казбич с Бэлой остались в горах в своем полуразвалившемся домишке.
— Вы действительно верите, что эта горская девушка не предаст нас после всего, что с ней случилось? — спросил Максим Максимович, когда мы обсуждали детали операции.
— Она ненавидит брата за предательство, — ответил князь Гиоргадзе. — А Казбич… Я хорошо знаю таких джигитов, как он. Он слишком горд, чтобы лгать в таких вещах. Он хочет крови Азамата и Кэлекута, а не нашей. И он в этом не врет.
— Но, если это все-таки ловушка? — не унимался штабс-капитан.
— Тогда мы попадем в перестрелку, — холодно сказал я. — Но зато узнаем, где прячется Мертон.