Приключения первоклассника
Шрифт:
Внесу некоторую ясность: конечно же, в одиночку учащиеся из школы до дома и обратно ходили очень редко. На такой шаг отваживались, как правило, или имеющие хорошую физическую подготовку и уже, что называется, знающие, почём фунт лиха, старшеклассники, или те из представителей младшего и среднего звена, кто был доведён до крайности голодом, болезнями, издевательствами со стороны других детей и постоянными придирками учителей. Если у первых это было своего рода бравадой, возможностью продемонстрировать смелость и ловкость, этакой разновидностью «русской рулетки», то у вторых – исключительно проявлением полнейшей безысходности.
Тот, кому удавалось без чьей-либо помощи добраться до дома, имел большой авторитет. Ученики с уважением говорили про такого примерно в таком
Ходячей легендой был ученик 1 «в» класса Сергей Бобылёв. Посмотреть на него приходили даже видавшие виды десятиклассники. Этот лупоглазый, вечно неумытый и непричёсанный малый жил в одном из частных домов на улице Механизаторов. Отец и мать Серёжи периодически уходили в запои, и он, пожив недельку на жалких школьных харчах, в итоге терял терпение и пускался в путь. В течение только первой четверти он трижды ходил домой в одиночку и ещё два раза – в составе групп (о таком способе перемещения я скоро расскажу).
Бобылёв мог бы сто раз сгинуть на своей «via dolorosa», но оставался жив. Правда, не совсем цел: как-то страшенный пёс отгрыз ему мизинец на левой руке, в другой раз обезьяна оторвала половинку правого уха, а крупный кабан, от которого Сергей каким-то чудом смог спастись на дереве, распорол штаны и оставил глубокий порез на попе. И даже несмотря на это Бобылёв при необходимости закидывал за спину потрёпанный холщовый мешок, заменявший ему ранец, и решительно переступал порог школы, чтобы отправиться в полное опасностей путешествие. Мне кажется, его бесстрашие во многом было обусловлено чрезвычайно низким интеллектуальным уровнем. То есть, попросту говоря, он был полный дурак и зачастую не отдавал себе отчёт в том, что делает. Но дуракам, как говорится, счастье…
Как правило, ребят из полных и благополучных семей забирали из школы родители, бабушки и дедушки, старшие братья и сёстры; они же приводили их по утрам в храм науки. Причём взрослые по одному не ходили, а собирались в группы и в обязательном порядке вооружались – кто дубинами, кто арматурными прутами, кто ножами, кто топорами и вилами.
Иногда дети, живущие друг с другом по соседству, сбивались в шумные ватаги человек по десять-двенадцать и в таком составе отправлялись домой. Это было опаснее, чем идти под защитой взрослых; для голодной волчьей стаи, свирепой мурки или нескольких проворных людоедов из больницы такая группа могла стать настоящим подарком. Но всё-таки в большинстве случаев школьникам удавалось дойти до пункта назначения, поскольку и звери, и люди предпочитали нападать на одиноких путников.
Не лишним будет напомнить, что те ученики, за кем не приходили взрослые и кто не обладал достаточным мужеством для того, чтобы отправиться домой одному, вынуждены были оставаться в школе в крайне тяжёлых бытовых условиях.
Часть 2. Осторожность – прежде всего
Глава 1. На штурм столовой
Каждый из нас ходил, что называется, по лезвию ножа. И это касается не только уличных опасностей. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь не получил травм различной степени тяжести в самой школе. Часто это происходило вследствие действий других детей: кто-то кого-то избивал до полусмерти, кто-то над кем-то жестоко шутил (вспомнить хотя бы историю с Лыковым и самодельной бомбой). Чаще всего различные происшествия подобного характера случались на переменах, потому что на уроках сдерживающим фактором являлось присутствие учителя (хотя, чего уж греха таить, некоторые педагоги не обращали никакого внимания на то, что творится у них под носом).
Если бы в школе велась статистика, связанная с полученными детьми повреждениями, то в графе «Время» для учащихся начальных классов чаще всего ставилось бы «Между 10.40 и 11.00». Это была большая перемена, когда мы питались в столовой. В нашем 1
«б» с первых дней учебного года существовал такой порядок: минут за семь до конца второго урока Наталья Михайловна зычно оглашала по фамилиям пары (мальчик – девочка), которые должны были выйти из-за парт, взяться за руки и встать перед закрытой дверью класса. Первыми шли Абрамова и Бородин, за ними постепенно выстраивалась вереница остальных детей. У нас было 19 девочек и 18 мальчиков, поэтому в те дни, когда все присутствовали, замыкающей алфавитный список Лене Швецовой не хватало пары, и она, понуро опустив голову, стояла в хвосте колонны, растянувшейся от двери класса до учительского стола.Наталья Михайловна распахивала дверь, и возглавляемая ею процессия начинала двигаться по коридору. Впереди уже шёл 1 «а», а за нами из своего кабинета выползал 1 «в». Миновав длинный коридор с раздевалкой для учащихся среднего и старшего звена по левой стороне, а затем – вестибюль, мы поднимались по двум лестничным пролётам на второй этаж и оказывались у дверей школьной столовой.
Вообще-то согласно инструкции дежурный учитель должен был пропускать классы по порядку – сначала первые, потом вторые и так далее до пятого включительно (остальные обедали после третьего урока). Но на деле действовал неписаный закон «Кто смел, тот и съел». Хотя мы приходили к столовой за пару минут до звонка, здесь уже царили хаос, бедлам, шум, гам и полнейшее безобразие.
В дверном проёме толпились пятиклассники, которые уходили с урока даже раньше, чем мы, и предпринимали яростные попытки прорваться внутрь. На их пути стояли дежурный учитель и несколько крепких старшеклассников, которые орали прямо в раскрасневшиеся и обезумевшие лица: «Назад, назад, сволочи! Вы что, не видите, – еда ещё не разложена?!» Действительно, ученицы из девятых-десятых классов, расставлявшие по столам тарелки, стаканы и раскладывавшие хлеб, к этому моменту не успевали обойти все столы (а их было двадцать пять, если не больше, и каждый рассчитан на четыре посадочных места).
Как правило, окрики не действовали на детей, продолжавших напирать, и тогда кто-нибудь из старших ребят, потеряв терпение, принимался остервенело бить учеников, находящихся в первых рядах, то есть наиболее активных возмутителей спокойствия. Кто-то скорчивался, получив жилистым кулаком под дых, кто-то, хныча, размазывал льющуюся из разбитого носа кровь, кто-то скрывался в задних рядах, зажимая ладошкой подбитый глаз.
Применение грубой физической силы позволяло восстановить некое подобие порядка, но ненадолго. С первого этажа длинной извивающейся лентой уже поднимались мы, первоклассники, за нами дружно топали учащиеся вторых и третьих классов. А тут техничка давала звонок, и буквально в ту же секунду, как по команде, к столовой со страшным топотом и рёвом по тёмному коридору, где находились кабинеты физики, химии, завучей и радиоузел, мчались архаровцы из четвёртых классов.
Далее происходило то, что с полным на то правом можно назвать «Ходынкой в миниатюре». Учителя первых классов принимались отпихивать от дверей влезших без очереди пятиклассников, те с какой-то животной яростью отбивались, кусаясь, царапаясь и лягаясь. Мы, самые маленькие участники этого кошмарного действа, оказывались зажатыми между ними и подоспевшими второклассниками. Второклассники, видя, что в дверях столовой закипает схватка, моментально входили в боевой раж, бросались на нас с тыла и принимались расшвыривать во все стороны. В свою очередь, они подвергались нападению третьеклассников, а всех нас вместе жестоко и больно тузили ребята постарше.
В большинстве случаев сопровождавшие нас учителя благоразумно покидали поле боя и предоставляли учащимся самостоятельно выяснять отношения и решать вопрос о том, кто же первым сядет за обеденные столы. Дежурные старшеклассники, не в силах противостоять чудовищному натиску, отскакивали прочь, и озверевшая толпа растрёпанным, потным и хищно скалящимся комом вкатывалась в помещение. О соблюдении очерёдности речь уже не шла. Сильные с остервенением молотили слабых, случайно вставших у них на пути, сшибали их с ног, топтали, лишь бы занять место за столом.