Приключения Трупа
Шрифт:
Тут-то, будто от возни блох, настал переполох!
С криком: «Бомба! Рок!» — одни угодили в обморок, другие, тугие кожей, припустили с гиком: «Ожил!». Лихие завопили: «Пни в рожу!» — и с рыком вскочили на бой, а простофили от ругни родни завыли на огни: «Упокой!».
Разворошили рой — час приводили экстаз в строй.
Для пробы повторили падение гроба и — озарение:
— Не прикрепили голову, а у тяжелого — тяготение!
Остыли и предложили спускать кладь на веревках:
— Детину — в домовину, и обоих — в любое окно!
Возразили
— Гроб — не аэростат на тренировке. А улетят? Издевка!
Возник тупик: ни конца, ни остановки.
И тогда рассудили, что и обряд — свят, но и беда — не позор, отделили мертвеца от упаковки из дров и, поборов страх, спустили во двор на руках.
Сохранили и обиход: чтоб вперед проходили ноги.
А уложили труп в гроб — у дороги.
Накрыли крышкой пуп с манишкой и объявили итоги:
— Прости, брат, за вред, но назад пути — нет!
А сами — не по словам: ногами — кругом и бегом — по домам.
С шепотком:
— Срам!
X. ПО ДОРОГАМ — К МОРГАМ
Чтоб гроб простоял у дороги час!
А оскал воров? А колдобины? И особенно — дети?
И безногий бы удрал с этих трасс!
И потому через час с половиной сидел Труп без домовины, спиной — в стенной уступ, не у дел, никому не люб, ощерясь, как живой, но без сил, и словно скромно просил у проезжей тачки о подачке, но без надежды на успех, в глазах — колеса, вопросы, тросы, а на зубах — смех.
Один прохожий подошел:
— Гражданин, а без одёжи! А впереди — гол!
Другой монету ногой швырнул:
— На это сходи пи-пи и купи стул.
Третий заметил:
— Нищий? К чему игра? Ему подавай тыщи на каравай да на осетра. Или корешки подсадили тут на поклоны, а гребут в горшки вершки — миллионы.
Его попутчик обобщил посыл:
— А лучше всего — примостят в ряд по перекресткам мертвяков: и просто, и улов — один господин без больших забот соберет с них затем быстрей, чем с людей.
А соседи глядят из-за кустов и дрожат, как леди в борделе без трусов на теле:
— Срам! Раздели до пят беднягу!
— Нам — намек: на срок в тюрягу.
Скок-поскок — и собрали в подвале совет. Дали обет и кто что мог, чтобы доходягу уволок — но кто бы?
Проголосовали у обочины — сказали, чем озабочены:
— Генерал совсем устал — отвезите на вокзал.
Водитель понюхал — строго прошептал в ухо:
— Дорога — не вакса. За такую кутерьму — в тюрьму. Рискую — я. Такса — моя.
Показали ему то, что собрали в подвале.
Он посчитал и взял:
— Кон — внесен, извоз — не вопрос, генерал — не кал.
Пулей метнули товар на сидение — в стекло пяткой:
— Стар, — подмигнули, — гадко! — а вздохнули, будто утром светло стало, а под одеялом — гладко.
С треском и глухо в кресло упала и старуха:
— Тут и ежу — бредни и жуть, а провожу в последний путь. А кто глуп и вор, на то не всяк суд мудёр.
Так и покинул Труп свое жилье: сгинул в машину, и вместо
оркестра — враньё.В дороге старуха брила ноги, сухо кашляла (объяснила, от вчерашнего), цедила помидор и бубнила непрерывный заунывный вздор.
И вдруг — обронила на испуг:
— Известно миру, что генерал завещал мне квартиру. Честно водила в дерьме к сортиру. Приучила к клистиру: на дому ему ставила. Приставал, шакал, и не по правилам. Насилу простила. Намедни, фу ты, ну ты, до последней минуты сидела у тела, кричи, не кричи, и везде посмотрела у задиры, но не узрела, где ключи от квартиры!
— В распыл, — шофер подскочил, — без документов?
— Сделка! — спела сиделка. — Вор не платил алиментов!
Водитель врезал по тормозам:
— На что — не трезвый, а себе — не вредитель. И тебе — не трамвай. Вылезай, мадам, а то в закут сдам!
Но тут — постовой, сапоги не с ноги, а с подковкой:
— Остановка не у места. На протокол! Что везете?
— Позвольте! — шофер — в спор. — Вёл не по охоте!
— Я — его невеста, — перебила попутчица, — и вина — одна, моя, а милый — того: учится.
— Улица — не класс, водила! — уколол постовой. — И прокол — твой. Что у вас под пальто? Живой?
Старуха — назойливая муха — измозолила ему ухо:
— Кирнул злой водицы и от осадка — под стул, потому и не добудиться: заснул. Хотите понюхать папаньку?
Хранитель порядка вдохнул и — прочь:
— Родная дочь? Водитель, сходите вместе с тестем в баньку. Желаю смачную брачную ночь!
Машина заныла миной и припустила кобылой.
— От тюрьмы отмыла, — буркнул шофер. — Ну переделка!
— Мы с придурком — соседи, — уточнила сиделка.
— Хороший набор! Проедем бугор — брошу под забор!
— Ась? — сиделка мелко затряслась. — Водитель, вы — без головы. Чего приключится — засужу: скажу, что вы — его убийца. Не спешите к гаражу — некрасиво! Везите в больницу живо! Папка в тряпку скрючился, мучается, генерал, — попутчица игриво скосила глаз, и шофер заикал, нажал на газ и торопливо погнал на бугор.
И до больницы обронил в окно одно слово:
— Хреново!
И колесил напролом, а рулем крутил сурово, будто на арене бродил из-за денег по спицам и вводил кому-то шило в поясницу.
Поездка с невестой грозила продлиться.
У больницы дежурный сунул нос в машину, пронес наполовину, проворно отдернул и сплюнул в урну:
— Лечиться? Твой? А увез — был живой? Не дурно!
Попутчица, растопырив оскал пошире, моргнула:
— Старожил упал со стула, а в кровати — охлаждение.
— Не получится. Давайте — в отделение.
— Приятель, заплатим, — поддержал разговор шофер.
— Кончайте на переправе торг, соблюдайте такт, составим акт, доставим в морг, — дежурный изобразил бурный фонтан сил, но открыл карман, впустил подачку и изменил подначку — на машину закричал: «Открывайте, приятель, тачку!» — мертвеца за штанину взял и потащил в холодильный зал.