Приключения в приличном обществе

Не знаю, что бы за этим последовало. Выстрел, наверное. Но ситуацию своевременно разрядил сумасшедший Птицын.

Он, стоя немного поодаль, все время подергивался, азартно вертел головой, клевал носом. Видимо, повредил ему некий нерв санитар.

Иногда, после особенно щедрых инъекций, у меня тоже плясали мухи в глазах. Однако я научился превращать их в буковки, которые переписывал на листочки бумаги, если подворачивался, или прямиком на простыню. Птицын же предпочитал этих мух склевывать.

Он клюнул носом в последний раз и громко сглотнул. Потом, потеревшись носом о плечо, словно чистил перышки, весело оглядел всю компанию. Дементьев понравился ему больше всех, возможно, потому, что белый халат на нем был значительно чище.

– Поймай меня!
– подскочил он к Дементьеву. Его движенья, не лишенные птичьей грации, в само деле напоминали задорный воробьиный наскок.
– Нет, ты поймай!
– настаивал он в ответ на растерянное бормотанье врача, что он, мол, не летающий ящер, а лечащий врач. Кыш.

Все, даже врачи, не смогли сдержать добрых улыбок. Не то Каплан.

– Может быть, док, ты все-таки попытаешься остановить этот психоз?
– сказал он, оборачиваясь к Дементьеву и машинально направляя на собеседника пистолет. Видимо, иначе он и разговаривать-то не умел.
– А то и меня, глядя на них, забирать начинает. Эти паранормальные заразны весьма. Слышь, шизокрылый, ширяй отсюда, - отмахнулся от Птицына он.

– Пока все нормально - и мы нормальные, - хмуро возразил Членин-Перов.
– Вы накормите сперва, а потом и обоюдности требуйте.

– Ты чего голову тянешь?
– уперся взглядом Каплан во Фролова.

– Я просто высокий.

– Высокий, так не высовывайся, - обрубил Каплан.

– Действительно, - сказал главврач.
– Вам очень не мешало бы о дисциплине задуматься.

– А мы задумываемся, - сказал Маргулис.
– Мы, бывает, очень задумываемся. Мысли быстрые отслеживаем, ловим их на лету. Да и сами их быстро думаем. Вы знаете, во сколько эргов энергии обходится умная мысль? А где взять эти эрги? Половина калорий, к вашему сведению, расходуется на мозг. Остальные расходятся по другим органам. А вот Никанора возьми, чья скорость мысли не так высока. Да он, по правде сказать, вообще не задумывается, а кушает за троих.

– Эт-так, - подтвердил Никанор, не до конца, вероятно, понявший, о чем речь.
– Живу, как подлец, под лестницей. А они всё в палатах каменных, койки у них...

– Значит так, прощелыги, дух ваш вон, - сказал Каплан, наскучив риторикой.
– Я запомнил всю вашу компанию. Я сначала со всем поголовьем, а потом с каждым в отдельности разберусь. Если вы мне сейчас не сдадите зачинщиков, я вынужден буду ввести чрезвычайно интересное положение...

– ЧИП!
– выкрикнул Пеца.

– ... на всей территории этой крытки отныне и до конца времен.

– Ура!
– раздался радостный голос из задних рядов зеленых, но был тут же удушен.

– Мы его вводили в одном акционерном обществе в прошлом году. Результат поразительный.

– И в чем этот ЧИП выражается, позвольте узнать?
– спросил Членин-Перов.

– На первое - группентерапия, - охотно и с удовольствием начал объяснять Каплан, - включая шоковую и ЭСТ. Социальный контроль и полицейский надзор - это второе. А так же комендантский час, ежеутренние построения...

– По росту?

– По состоянию здоровья. Переклички, ходьба строем по трое, и так далее. А главное - всепоглощающая всеобщая занятость. Праздность, видите ли, никого не доводила до добра. Начинаешь размышлять и приходишь к выводам. В общем, абсолютная монархия и тоталитарный режим. Я вас кратчайшим путем до ума доведу. Я надеюсь, что от первого идиота и до последнего дурака все вы меня прекрасно поняли. Но у вас есть еще четыре минуты, - он взглянул на часы, я взглянул тоже. Время подошло к девяти.
– Выдайте провокаторов - и через час будете сыты. Наедитесь все до единого. Итак: кто в этом деле сыграл полководческую роль?

– А что с ними за это будет?
– вновь высунулся Крылов.

– Мы их отсюда выгоним. Вытурим за все четыре стены. Очистим от них это гетто.

– Нет уж, позвольте, - вновь вмешался главврач, тыча пальцем в петицию, а петицией в нас.
– 'Обеспечить полноценное ночное питание, потому что некоторые, проснувшись от голода, кушать хотят...'. 'Отменить группы питания и в распределении пищи впредь руководствоваться принципом равноправия...' Это, так сказать, социальные требования. Но у них ведь еще и сексуальные есть!

– И я их вполне понимаю, - неожиданно взял нашу сторону Каплан, отворачивая от нас пистолет и тыча им во врача.
– К тебе самому-то приходящая прачка зачем приходит? Организуем им палату женского полу примерно на тридцать коек. Позволим за небольшую плату захаживать нормально-послушным гражданам. Ну, остростраждущим - за плату двойную. В городе много свободных баб, которых пожалеть некому.

– Да бросить им валенок, шеф. Пусть натягивают, - сказал Пеца.

– Этим валенком мы ударим по похоти, если зачинщиков не объявят, - сказал Каплан.

– Да березовой каши - отбить аппетит, - добавил Толик ТТ.

– Нет, всё это не так просто, - загорячился главврач.
– Во-первых, свободного пространства у нас нет. Во-вторых, необходимо будет дополнительно набрать младший медицинский персонал, женского, извините, полу. Положить им жалованье, а денег нет.

– Можешь не извиняться, - сказал Каплан.
– Можно для этих целей ординаторскую приспособить. А женский, извините, пол тоже будет исполнять свойственные полу функции. Чем и будет сыт. Но это - для сексотов и особо послушных по выходным. Хочешь быть сексотом, дружок?
– обратился он к Крылову.

– А кто они, эти сексоты?

– Сексуальные отморозки, - сказал Маргулис, чуя недоброе.

– Ну?
– торопил Каплан.

– Они левые или правые?

– Мне наплевать направо и налево, - сказал Каплан, - но минуты раздумий только что истекли.

– Подождите еще минуточку!
– выкрикнули из задних рядов.

– А чего ждать? Жить надо!
– возразил ему голос Крылова.

– Действительно, нечего вам ждать, - сказал Каплан.
– Можете уже начинать проявлять послушание.