Прикосновение тьмы

Дом, на который смотрел Рекс, ничем не отличался от остальных. Двухэтажный, с большими окнами, гордо представляющий миру громадный двойной гараж.

–  Жаль, что ты не видишь этого, Ковбойша. Это здание в таком Фокусе… Они ползали прямо по нему.

Мелисса попыталась мысленно проникнуть в большую парадную дверь. В этом доме и человеком-то почти не пахло.

–  Никого нет дома. А если кто и живет здесь, то совсем недавно.

–  Поместье темняков, - тихо произнес Рекс.
– На доме ни одного чистого кирпича.

Мелисса посмотрела на часы. Без двадцати полночь.

–  Предлагаю до шабаша ведьм одним глазком взглянуть.

–  А как же твой друг?

–  Он куда-то очень спешил.
– Она прощупала воздух.
– Уехал давно.

–  Ладно. Но - максимум десять минут. До полуночи надо успеть смыться за пару миль отсюда.
– Рекс покачал головой.
– Не хочу быть незваным гостем на вечеринке темняков.

Дверь была не заперта.

–  Уже интересно, - сказала Мелисса, толкнув ее.

Новые петли оглушительно молчали. Холл был огромный, и по нему свободно гуляло эхо.

Стук их ботинок по полированному паркету не заглушали никакие ковры. Вообще ничто, добавила про себя Мелисса. На стенах не было картин, в прихожей не висели в беспорядке пальто, не стояли туфли. Две большие комнаты тоже оказались совершенно пустыми, за исключением телефона, который одиноко скучал на подоконнике, а его провод змейкой вился по широкому ковру. Красный дьявольский глазок говорил о том, что трубка стоит на подзарядке.

У этого места был чертовски безжизненный вкус. Ни одной случайно брошенной мысли. Эти стены, казалось, заставили замолчать даже непрерывный гул центрального Биксби за несколько миль отсюда.

–  Похоже, красть нечего, - констатировала Мелисса.

–  Зато полно темняковых делишек.
– Рекс смотрел наверх, на балюстраду, вглядываясь в углы.
– Как и снаружи, здесь все в Фокусе.

–  Может, это какое-нибудь темняковое общежитие?

–  Не видел раньше, чтоб они обосновывались в человеческом жилище. На шинном дворе или на пустой парковке - да, но не в доме. Правда, тут никто не живет.

–  Неужели?
– хмыкнула Мелисса.
– А кто же платит за телефон? Темняки, что ли?

Рекс прикусил губу.

–  Точно подмечено.

В кухне они обнаружили признаки жизни. Или вандализма. Кто-то выдернул из раковины кран, оторвал от буфета ручки, убрал все металлические предметы. Никаких электроприборов, одна голая лампочка без абажура свисала с потолка.

–  Прелестная темняковая кухонька. Кстати, а что они едят?

Рекс только глянул на подругу - и мысленно послал удар раздражения.

–  Ах, да. Нас.

Мелисса редко задумывалась над этим в подобном ключе, но основной причиной конфликта между видами была пищевая цепочка. Забавно, как это может испортить отношения.

–  Проверим наверху, - предложил Рекс, пошарив в ящиках стола и буфете. Пусто.

Девочка посмотрела на часы.

–  Ладно. Но еще пять минут - и мы уходим.

Пока они поднимались по лестнице, Рекс бросал долгие взгляды то направо, то налево. Столько Фокуса, что собственным глазам не веришь.

–  Ничего себе…

На верхнем этаже были три пустые спальни, а в самой большой оказался балкон с видом на темную оклахомскую ночь. Мелисса долго смотрела сквозь раздвижную дверь - и кое-что поняла. Сняв перчатку, она дотронулась ладонью до холодного стекла.

–  Знаешь, Рекс, а здесь тепло - в остальных комнатах разве что сосульки не висят, а тут кто-то оставил обогрев включенным, хотя не потрудился закрыть дверь…

–  Только посмотри!
– воскликнул Рекс, и комната наполнилась исходящим от него восхищением.

Он вытащил что-то из стенного шкафа. Это была коробочка с маленькими прямоугольными плитками, которые светились в темноте. Рекс присел на корточки и с грохотом вывалил их на пол. Он раскладывал их по полу. Мелисса узнала знакомый звук: они были деревянные.

–  Не знала, что ты увлекаешься домино, - сухо произнесла она.

–  Это не домино.

Рекс переворачивал плитки лицевой стороной вверх. Он был без очков - значит, они тоже помечены Фокусом.

Мелисса опустилась рядом с ним на колени и, прищурившись, посмотрела на значки на плитках. Это были витиеватые символы знания, тайный алфавит, который десять тысяч лет использовался для записи истории полуночников.

–  Ух ты!

Мысль о том, что кто-то кроме Рекса может использовать древние знаки, на мгновение лишила ее дара речи.

–  Но они не совсем такие, как наши, - пробормотал Рекс.
– Похоже на слегка измененный алфавит…

Мелисса ничего не ответила. Она оперлась на пол одной рукой. Девочка чувствовала, как тщательно следопыт изучает символы, и от этого у нее кружилась голова. Его разум выдавал такие горы выкладок, что ее собственные мысли просто расплющивались под этим напором.

–  Или некоторые из них я не знаю, - добавил Рекс, копаясь в плитках и поднося их ближе к глазам.
– Они обозначают понятия, которые не существуют в нашем знании.

Мелисса отчаянно пыталась загородиться от его мысленного фейерверка.

–  Но для чего они нужны, Рекс?

От этого вопроса его мозг еще немного покрутился и встал.

–  Не знаю.

Она вспомнила о манекенах, которых они часто находили у Змеиной ямы. Они стояли, застыв, глядя на груды камней, которые, по легенде, в полночь начинают двигаться. (Конечно, иногда Мелисса сама их сдвигала, так, ради забавы или чтобы попугать идиотов, нарушавших границы полуночи.)

–  Может, кто-то с помощью этих знаков общается с темняками?
– предположила она.

–  В этом нет смысла. Темняки ненавидят знаки и символы, любые письмена. Как раз это «новое» изобретение отпугивало их десять тысяч лет назад, как математика, огонь и металл.

–  Рекс, ты же без очков.

–  Я - что?… - Он поднес ладонь к лицу.

Мелисса поняла, что Рекс на минуту забыл, что на нем нет толстых линз. Дом находился в таком Фокусе, что следопыт и так все отчетливо видел.

–  Значит, темняки к ним тоже прикасались, - пробубнил он, и несколько косточек «домино» выскользнули из его пальцев.
– Но как?