Прими как есть. Я рядом

Таня поставила на стол тарелки и проборы, а заодно толкнула локтем своего парня.

— Ник! — нахмурилась, встречая его растерянный взгляд. — Полегче…

— Я не со зла, Крис! — Он тут же широко улыбнулся Кристине. — Просто… голоден как волчара.

— Вам не нужно было меня ждать, — старалась избегать потемневшего взгляда Стаса. И, сосредоточившись на Тане, добавила: — Помощь нужна?

— Да нет, — подруга махнула рукой, — салат из холодильника только достань. Я накромсала овощной, пока ты купалась.

— Хорошо, — тут же выполнила просьбу подруги, делая вид, что дыхание не сбилось. Делая вид, что не замечает, как он смотрит. Жадно и так… неподвижно.

— Ну, — Таня поставила на стол четыре горшочка, и торжественно хлопнула в ладоши, — снимаем пробу, наконец-то!

— Снимаем, — словно оттаяв, Стас отъехал на два шага, позволяя Татьяне снова проскочить к Никите.

— Лишний стул убрать надо, — Кристина схватилась за спинку стула, который Стасу был ни к чему, и отставила тот в сторону.

— Приятного аппетита! — Произнёс Никита, когда Таня поставила один из горшков перед ним, а затем сделала то же самое для Кристины и Стаса.

— Приятного, — ответив, она опустилась на стул и, наконец, позволила себе взглянуть на Стаса.

— Приятного, — тихо прохрипел брюнет, чувствуя как в горле саднит от волнения.

Скрыл от остальных глаз улыбку и разместился рядом с ней. Поставил кресло на столько близко, на сколько это было возможно. Дышал глубоко. А когда она, придвигая свой стул, зацепила его рукой, сердце, кажется, пропустило удар. А может целых два.

Глава 33

Было странным наблюдать за Стасом. За ТАКИМ Стасом. В компании Никиты он был совершенно другим. Обычно неразговорчивый и холодный, сегодня он часто улыбался и поддерживал беседу. Шутил и даже при всех демонстрировал то, как шевелятся пальцы на его ногах. С восторгом глядя на этот прогресс, он довольно щурился, демонстрируя мелкие морщинки вокруг тёмных глаз.

Кристина против своей воли заслушивалась историями, которые рассказывали парни. Обо всём: о детстве, об учёбе, об отдыхе и просто мелочи жизни. И всё это абсолютно не укладывалось в голове. Как человек может быть настолько разным?! Или может? Всё зависит от компании? Видимо, она не та компания, в которой он мог быть приветливым душкой. При ней он всегда оставался циничной сволочью.

— Курить охота, — Никита улыбнулся сытой улыбкой и погладил себя по животу.

— Ты же обещал бросить? — Таня нахмурилась, одаривая своего кавалера многозначительным взглядом.

— Ну, не сразу же? — возмутился Ник, наклоняясь к Татьяне и целуя её в лоб. Так нежно и так трогательно. Закрывая на секунду глаза и пальцами поглаживая острый подбородок девушки. — Постепенно…

— Если бросают, то бросают разом. А не растягивают удовольствие на энное количество дней. — Она сложила руки на пышной груди.

— Ну, Тань? — щёлкнул её по кончику носа. — Я брошу. Честно. Просто… сейчас ну очень хочется.

Проигнорировав на его признание, Таня задрала нос и отвернулась. А Ник, снова чмокнув её в лоб, поднялся из-за стола.

— Я с тобой, — Холодный рванул следом. Осторожно отъехал от стола и мельком взглянул на Тину. Она, опустив голову, ковырялась вилкой в горшочке, доедая остатки роскоши.

— Поехали, — Никита обошёл стол и, руками вцепившись в кресло, отправился губить своё здоровье.

Оставшись наедине, девушки переглянулись. Несколько секунд молчаливо смотрели друг на друга. Выглядело так, будто они и без слов прекрасно друг друга понимают.

— Что-то невероятное, — прошептала Таня, оглядываясь.

— Ты о чём?

— О ком… — пояснила, протягивая руку через стол и обхватывая запястье подруги. — О Холодном, конечно! Это он вообще? Не может же человек так измениться?

— Я себя на той же мысли поймала, — Тина кивнула.

— И? Ты… какие твои мысли?

— Не знаю, — она неуверенно пожала плечами. — Я не могу, Тань. Понимаешь? Это… сводит меня с ума. Я понятия не имею, что чувствую… — Кристина тоже оглянулась, опасаясь, что её услышат ребята. — Меня рвёт на части. Я же не маленькая, и прекрасно понимаю, что такое хорошо, и что такое плохо. Чёрное и белое различать умею. И… меня тянет. Понимаю, что это ПЛОХО! Так не должно быть. Это ненормально! И, кажется, держит меня только это.

На несколько секунд повисла пауза. Таня, поджав губы, смотрела на Кристину. А Кристина в это время просто закрыла глаза и пальцами растирала свой лоб, будто хотела поймать, наконец, нужную мысль. Найти правильное решение, о котором она потом не будет сожалеть.

— Даже не знаю, что тебе посоветовать, Крис, — Всё же произнесла Таня. — Я говорила, что не стану тебя осуждать. Но… мне кажется, что будь я твоём месте, я бы не смогла. Ну… простить.

— Я тоже так думала. В начале.

— А сейчас… смотришь на него и диву даёшься! Одуванчик! Если б я тебя не знала, то подумала бы, что ты всё это сочинила, чтобы подпортить его репутацию…

В ответ она только вздохнула.

Ничего не поменялось. Столько времени прошло, а её мысли оставались на том же месте, что тогда: в тот день, когда они пришла к нему домой. В тот день, когда осмелилась быть смелой, но понятия не имела, что делать с этой смелостью. Да: она его поцеловала. И по сей день помнит, как из-под ног ушла земля, когда её губы прижались к его губам. И ненавидит себя за это.

— Стокгольмский синдром какой-то. — Произнесла вслух то, что так долго зудело на кончике языка.

— Ты сказала вслух то, что я не решалась. — Таня крепче сжала пальцы на запястье Тины.

— Мне к врачу… да? — тоскливо улыбнувшись, Кристина покачала головой.

— Я не люблю раздавать советы, Крис. Ты же меня знаешь. Это… не про меня. — Таня прислушалась и, не услышав посторонних звуков, добавила: — А он? Что конкретно он хочет? Я не пойму? Просто, чтобы ты его простила? Или…

— Он хочет шанс.

— Шанс? — выгнув изящные брови, Таня расправила плечи. — Прям… шанс? На что? На прощение? Или он хочет чего-то большего?

— Я так понимаю — чего-то большего.

— Боже… как это сложно! И… ты дашь ему его? Что ты вообще думаешь? Если честно, я ему не доверяю. После всего услышанного, вообще не представляю, как ты можешь дать ему хоть какой-то шанс.

Вздохнув, Кристина опустила голову, пряча лицо в ладонях. Откровенно говоря, она казалась себе недееспособной. Дурой, которая прячет голову в песок и понятия не имеет, чего хочет. Это было так мучительно! Хотелось с остервенением рвать на себе волосы и вопить во всю глотку. А получалось только…