Принц Фридрих Гомбургский

Курфюрст

Дитя мое! Да будь я и тиран, Твоя бы речь мне сердце растопила. Но вот, скажи-ка мне сама: могу ль Я отменить судебное решенье? Что это б нам в дальнейшем принесло?

Наталия

Кому? Тебе?

Курфюрст

Мне? Нет. Сказала! Мне! А высшего чего, чем я, не знаешь? А со святыней не знакома ты, Что в лагерях отечеством зовется?

Наталия

Отечество? Нашел о чем скорбеть! Ах, так оно сейчас и распадется От дуновенья милости твоей! Ты в лагере учен. Порвать в клочки Судебный акт считаешь непорядком. А я порядок высший вижу в том. Пусть властвуют военные законы, Но и живые чувства пусть живут. Отечество стоит твоей закладкой. Мой дорогой, оно перенесет Еще другие, не такие бури, Как этот грех победы невзначай. Оно на диво вширь распространится, Украсится, окрепнет под рукой Потомков, пышно, мощно, баснословно, Друзьям на радость и на страх врагам. Нуждается ль оно в таком цементе, Как родственника кровь, чтоб пережить Твою безбурно-золотую осень?

Курфюрст

Что, Гомбург тех же мыслей?

Наталия

Гомбург?

Курфюрст

Тоже Тех мыслей, что для края все равно, Царит ли в нем закон иль своеволье?

Наталия

Ах, это мальчик!

Курфюрст

Ну?

Наталия

Ах, милый дядя! Другого нет ответа, кроме слез.

Курфюрст (удивленно)

Но почему же, детка? Что случилось?

Наталия

Каких он мыслей? Вот каких: спастись. Ружейные стволы так неотступно Мерещатся ему, что от тоски В нем все умолкло, кроме жажды жизни. Теперь при нем могла бы провалиться Вся Пруссия, при молньях и в громах, А он и не спросил бы: что творится. Ах, что за сердце, князь, ты надломил!

(Отворачивается и плачет.)

Курфюрст (в крайнем изумлении)

Наталья, нет, действительно? Он молит О милости?

Наталия

Ах, лучше б никогда Его не осуждали!

Курфюрст

Как? Он молит О милости? Да что ж произошло? Ты говорила с ним? Зачем ты плачешь? Скажи мне все. Ты говорила с ним?

Наталия (прижавшись к нему)

Не дальше часу, в тетиных покоях, Куда под кровом мрака он проник Тайком, в плаще, надвинув низко шляпу, Столь жалкий, столь растерянный на вид, Что было стыд глядеть! Не ожидала, Чтоб человек, имеющий войти В историю героем, мог настолько Позорно опуститься! Посмотри. Я — женщина. Могу отпрянуть в страхе От червяка, ползущего в траве; Но до низин такого малодушья Меня бы даже смерть от львиных лап Не довела! Так вот как мало значат Величие и слава человека!

Курфюрст (в замешательстве)

Раз это так, то, всемогущий бог, То можешь ликовать, то он — свободен.

Наталия

Светлейший князь, возможно ль?

Курфюрст

Он прощен. Сейчас я напишу распоряженье.

Наталия

Родной мой! Это правда?

Курфюрст

Я сказал.

Наталия

Он не умрет? Он получил прощенье?

Курфюрст

Ручаюсь честью. Разве я пойду Против сужденья воина такого? Ты знаешь ведь, как я высоко чту Его души устои; и коль скоро Он признает неправым приговор, Я отменю решенье: он свободен.

(Подает ей стул.)

Присядь пока на несколько минут.

(Отходит к столу, садится и пишет.)

Пауза.

Наталия (про себя)

Что, сердце, так стучишься ты в груди?

Курфюрст (не отрываясь от писанья)

Принц все еще у тети?

Наталия

Нет, прости. Вернулся в караульню.

Курфюрст (запечатывает написанное и подходит с письмом к принцессе)

Кто б поверил! Бедняжка плакала, — и я-то, я, Кому поручена над ней опека, Слезами сам туманил ей глаза.

(Обнимает ее.)

Письмо отвезть ему не согласишься?

Наталия

Сама?

Курфюрст (вручив ей письмо)

Ну да. А что же? — Гайдуки!

Входят гайдуки.

Велеть подать карету ей. Принцесса Поедет к принцу Гомбургу.

Гайдуки уходят.

Курфюрст

Отдашь, И пусть за все тебе спасибо скажет.