Принц в фартуке

Он серьезно?

– Керт...

– Что не так, леди?

– Пустые слова, Керт. В моих жилах течет кровь моих предков, разрыв отношений с семьей этого никак не изменил. Вы простите за грубость, но вам бы думать, как сохранить корону.

– А я об этом и думаю, леди.

– Хм? – я смотрю на него.

Серьезный настрой исчез, Керт откровенно забавляется, но сейчас я отчетливо вижу, что веселье напускное, а под ним прячется грусть, будто. Керту жаль меня? Но почему? Я ведь все правильно сказала. Если Керт вызовет неудовольствие «пятерки», будет очередная смена династии.

– Знаете, в чем ваша проблема, леди? Обладая прекрасным аналитическим умом, вы не применяете свои способности в отношении вашей семьи. Попробуйте взглянуть на ситуацию со стороны?

– Керт, вам не кажется, что мы тратим время попусту?

– Отнюдь, леди. Правильный настрой залог успеха. Вы же не думаете, что генерал, вдохновляющий солдат накануне боя, напрасно машет языком?

– А я ваш солдат?

– Леди, мы же договорились. Вы моя принцесса. Но вернемся к «пятерке». Вас научили считать «пятерку» истинной властью, а короля – управляющим на хозяйстве.

– Разве это неправда? – усмехаюсь я, точь-в-точь повторяя выражение лица Керта.

Он едва заметно отрицательно качает головой.

– Роли, леди, зло. Роль загоняет в рамки образа, оставляя лишь один единственный образ действия. Управляющий, допустивший ошибку и вызвавший неудовольствие нанимателя, чтобы сохранить свое положение, должен попросить прощения, попросить дать второй шанс и с тройным усердием угождать хозяину. Именно это вы предложили мне, когда посоветовали обратиться к «пятерке».

Я задумываюсь. Отчасти Керт прав, отчасти – нет. Определив свою роль, ты сразу же понимаешь, какая линия поведения будет правильной, а какая приведет к краху.

– Да, Керт.

– Я, леди, наследный принц этой страны. А не управляющий.

– Какая самонадеянность.

– Наглость горда берет. Леди, «пятерка» позволила деарцам вернуться по одной единственной причине. Они решили, что мой отец много себе позволяет. Только они забыли. Он здесь король. Он хозяин.

– У-у-у, – тяну я.

Встрепенувшись, черт оборачивается. На мордочке выражение крайнего удивления.

– Леди, моя победа «пятерке» не понравится. Изначально я не собирался бросать им открытый вызов, лишь намекнуть, что пришло время новых отношений. Однако все изменилось после нашей встречи, леди. Я хочу видеть вас своей принцессой. Если это означает противостояние с «пятеркой», я готов.

Я допиваю чай, отставляю чашку. Сказать Керту, что я в него не верю, жестоко и некрасиво, хотя и правдиво.

– Я постараюсь верить в тебя, Керт. Я..., – черт, я с ума сошла, что я несу?! – согласна.

Как меня угораздило? Где мой ум? Или хотя бы инстинкт самосохранения? Но я действительно согласна. И это честно: за общее будущее бороться следует вместе.

Керт улыбается неожиданно мягко, с невероятное нежностью. Его лицо преображается, становится совсем мальчишеским. Я завороженно смотрю. Керт медленно склоняется ко мне, его ладонь ложится мне на лопатки, другой рукой он отводит растрепавшиеся волосы, пропускает пряди между пальцами. Простой жест оказывается неожиданно чувственным.

Я судорожно втягиваю воздух, сейчас нагота ощущается особенно остро, меня бросает в жар, не имеющий ничего общего со стыдливостью. Керт мягко накрывает мои губы своими, целует осторожно и жадно одновременно. Я обвиваю руками его шею, одеяло соскальзывает, и между нами остается лишь моя рубашка Керт оттягивает ворот и целует меня в шею, в ключицы, но избавиться от преграды не пытается, наоборот отстраняется и смотрит на меня самодовольно. А я задыхаюсь, глотаю ставший для меня горячим воздух. Должно быть глаза у меня сейчас горят.

– Леди, вы согласны?

– Д-а-а...

Он всего лишь проводит от плеча по спине вдоль позвоночника вниз, не касаясь кожи напрямую, через ткань, а меня выгибает от удовольствия, хочется задержать его руку.

Рациональная неуместная мысль, что если бы не длительное воздержание, я бы так остро не реагировала, теряется в наслаждении.

Керт отстраняется:

– Моя принцесса, ты достойна королевских покоев, а не убежища в канализации.

Я несколько раз моргаю, с трудом возвращаясь в реальность, чувствую, как широко открываются мои глаза. На Керта я смотрю с искренней обидой.

– Ты.

– Простите, моя принцесса, – в глазах ни капли раскаяния. – Теперь я уверен, что вы знаете, чего хотите и что вы готовы услышать меня. Я люблю вас, моя принцесса.

Глава 17

Керт воистину наглец. Решиться вернуться в захваченный дворец.

– Во-первых, только отец может снять с меня обвинения. Во-вторых, – улыбка у Керта злорадно-предвкушающая, – они напрасно недооценили меня.

– Ты безумец.

– Моя принцесса, разве ты не считаешь мою затею неосуществимой? Творить невозможное способны лишь безумцы, им ведь не хватает ума осознать всю ту тысячу причин, почему успех невозможен. Почту за комплимент.

Из убежища мы выбираемся через боковой проход. В новом коридоре сухо, но воздух до того спертый, то дышать почти невозможно. Пару раз чихнув, черт забирается ко мне на шею и повисает заплечным мешком.

Коридор часто разделяется на рукава, петляет. У меня создается впечатление, что мы не в канализации под столицей, а в какой-нибудь древней гробнице. Каменный лабиринт, уж не знаю, кто его создавал, первые короли или более поздние поколения, явно является частью защиты – любой преследователь, не знающий системы ходов, обречен заблудиться.

Воздух постепенно меняется, становится влажным, а на стенах расцветают пятна плесени. Очередной поворот, и мы упираемся в поток воды. Его не назвать бурным, но все же течение довольно сильное. Интересно, мы прошли по дуге и попали во вчерашний проход, в который нас вынесло из трубы или это другой коридор?

Керт жестом просит меня подождать, ничего не объясняет. Вероятно, он ждет, что я начну расспрашивать, но я молчу. И от нечего делать разглядываю безликие стены. Позади остается неотшлифованный, но все же более-менее обтесанный камень, а чем дальше вперед, тем больше острых выступов, сколов. Складывается ощущение полной халтуры.