Принцесса-грешница

– Да, принеси из кремового шелка. Так будет быстрее всего.

Эппл поторопилась в гардеробную.

Йен не смотрел на Джулиану. Он не заключил ее в свои объятия и не потребовал, чтобы она осталась с ним рядом. Он не послал принца Вильгельма к дьяволу. А остался сидеть у окна, одну руку положив на раму, вторую – уперев в бок.

Ни один из них не произнес ни слова.

– Я могу остаться, – отбросила одеяло Джулиана, – если…

– Иди. – Йен резким движением провел рукой по волосам, заставив их торчать во все стороны неровными прядями. – Мы оба знали, что это случится.

Джулиане хотелось пригладить его волосы. Хотелось увлечь его назад в постель. Но, возможно, внизу ее ждет ключ к будущему собственной страны.

Единственная проблема состояла в том, что ключ к ее счастью находился здесь.

– Я… – Джулиана потянулась и положила руку на спину Йена.

Сверкая глазами, Йен вскочил на ноги.

– Проклятие, Джулиана, – он схватил ее за плечи и крепко сжал их, – только лишь жалкие остатки самообладания удерживают меня от того, чтобы не привязать тебя к этой кровати и не обесчестить тебя, чтобы у тебя не осталось другого выхода, кроме как выбрать меня. Иди!

Джулиана послушала его, как последняя трусиха.

Эппл помогла ей облачиться в платье, потом, как в самый первый день приема, собрала волосы в простой узел.

Вильгельм может стать решением ее проблем. С каждым вздохом Джулиана старалась набраться сил и исполнить свой долг. Она никогда не считала себя эгоисткой, но теперь вынуждена была признать, что это, пожалуй, один из самых роковых ее недостатков.

Джулиана хотела, чтобы ее сердце осталось целым и невредимым. Она хотела быть счастливой. Она хотела Йена.

Но ей придется выбрать Вильгельма. На карту поставлена судьба ее страны, жизни ее людей.

Она сможет это сделать.

Ее родители пожертвовали собственными жизнями. Она пожертвует своим счастьем.

Она сделает это.

Молитва заставляла ее идти вперед до тех пор, пока она не обнаружила Вильгельма и свою тетушку в библиотеке. Когда Джулиана вошла, они встали. Вильгельм, улыбаясь, низко поклонился ей.

– Я оставлю вас вдвоем на несколько минут, – кивнула Лукреция и выскользнула за дверь.

– Я знаю, вы уже легли спать, – снова поклонился ей Вильгельм. – Надеюсь, я не разбудил вас.

– Нет, я еще не спала. – Хоть в этом Джулиана могла быть честной. Она не спала, она задыхалась от восторга, стонала, визжала, если быть точной.

Вильгельм потянулся к ее руке. У него были теплые и сильные пальцы, загрубевшие на кончиках от музыкальных инструментов, но Джулиане хотелось отдернуть руку. Даже протянуть ему свою ладонь казалось ей предательством по отношению к Йену.

А должно было быть наоборот. Почему все, чем она занималась с Йеном, не казалось ей предательством по отношению к Вильгельму?

Потому что она любит Йена.

Эти мысли овладели ее сознанием, набирая силу, как приближавшаяся гроза.

Нет. Йен – просто мужчина, которым она восхищается. Мужчина, который ей нравится. Мужчина, к которому она испытывает страсть. Мужчина, который ей небезразличен.

Джулиана пыталась бороться с осознанием того, что влюблена, но ей пришлось признать: где-то в глубине души она давным-давно это знала.

Но теперь придется забыть, что ей когда-то было знакомо это чувство. Его нужно отодвинуть в сторону.

Вильгельм проводил ее к небольшому диванчику, и когда они сели, он по-прежнему не выпускал ее руки.

– Я понял, что скрипка внезапно оказалась для меня не столь важна, как кое-что другое, – заявил он, внимательно изучая Джулиану.

Она молилась, чтобы в ответ на его слова у нее от волнения подскочило сердце. Хотя бы один раз. Она бы обрадовалась самому легкому толчку.

Ничего подобного.

– Я не тот, кто зря теряет время, когда решение принято. Я считаю, нам обоим нужна вторая половинка. И мне кажется, между нами царит полная гармония в отношениях, и мы могли бы быть совместимы.

Совместимы?

– Вам известна ситуация с Ленорией?

– Да. Могу гарантировать пять тысяч солдат, чтобы помочь в вашем деле, как только мы поженимся.

Совместимы?

– А почему вы хотите жениться на мне?

Принц Вильгельм выглядел озадаченным. Джулиана подозревала, что он не был готов к дальнейшему разговору после собственного заявления о совместимости.

– Это целесообразно и выгодно, – пробормотал он.

– Но почему?

– Так говорит эта чертовка, мисс Скотт.

– Подождите, кто говорит?

– Гувернантка моей дочери. Та, которая утверждает, будто сумеет помочь моей дочери научиться перемещаться по миру без посторонней помощи. Она увела малышку из дома знаете куда? На постоялый двор. Можете себе представить? Моя дочь за всю свою жизнь ни разу не покидала стен собственного дома. В том, что она все время находится дома, нет ничего неправильного. Я защищаю ее… – Вильгельм выстукивал пальцами по своей коленке какой-то ритмичный рисунок, как будто мысленно играл на пианино.

Понимал он сам или нет, но к гувернантке дочери он проявлял куда больше эмоций, чем к женщине, которой собирался сделать предложение.

– Я не могу на это согласиться, – обронила Джулиана. Ни ради Вильгельма. Ни ради Йена.

Ни ради самой себя.

Эти слова должны были даться ей особенно тяжело. Просто убийственно тяжело. А они вместо этого свободно слетели с ее языка и облегчили душу Джулианы.

– Что? – переспросил Вильгельм, как будто искренне думал, что ослышался.

– Я не могу выйти за вас замуж. Мне жаль, что я ввела вас в заблуждение, но моя любовь – не здесь, она – в другом месте. – Джулиана не указала, где именно, зато проговорила это вслух.

Наконец-то.

И чувствовала себя теперь прекрасно.

– Понятно, – немного откинулся назад Вильгельм. – Значит, это не потому, что вы считаете меня напыщенной и властной каменной глыбой?

– Нет, – немного смутившись, покачала головой Джулиана.

– Это хорошо. Значит, она ошибалась.

– Сколько лет этой вашей мисс Скотт?

– В этом-то все дело. Она сама едва вышла из классной комнаты и вряд ли представляет собой авторитетный источник в сфере отношений. Также она имеет дерзость пытаться вытащить мою дочь на этот прием, чтобы поразглагольствовать… – Вильгельм сжал пальцы и замолчал. – Я бы просил вас обдумать мое предложение заново.