Принцесса ионитов

Вскоре открылось убежище. О причинах девушка не думала — достаточно того, что она уловила сигнал связи с правильными ионитовыми технологиями. И те ответили на зов, сами потянувшись в бой.

Сайна ощутила изменения в вычислениях, появление новых мощностей и возможность создания сети координации. Механизмы зафиксировали друг друга в рассчётах и теперь каждый будет дополнять и её и друг друга.

Сейчас она чувствовала поле боя как никогда хорошо.

Видела все уязвимые точки врагов и союзников, видела кому требуется помощь, и какая именно. Альма всё глубже погружалась в боевой транс.

Чаша скорби оказалась не только атакующим артефактом, но и целительским.

Но навык духовного целителя — не мгновенного действия. А именно он сейчас был нужнее всего в группе.

С нижних уровней Орден возвращался, опасно сблизившись с безумием. Странности стали в порядке вещей, а повышение веры в свои идеалы вкупе с резким снижением осознанности сказывались.

Каждый был в шаге от безумия и нервного срыва.

Ничего нового для проходчиков, опасно приблизившихся к пределам силы. Именно для этого и была нужда в эволюциях. Психика, как измученное изменениями тело, нуждались в обновлении. На Стене иначе не получается.

Сама Альма ожидала этого момента с большим нетерпением.

Её осознанность тоже пострадала. И пусть она была больше сотни, для сдерживания того, что рвалось изнутри, сил оставалось всё меньше.

Струна сестрёнки Сайны порвалась первой.

Принцесса ионитов, соприкоснулась с представителями родственной культуры, и внутри щёлкнуло нестандартное проклятия сродства с идеологией создателей этих машин. Ионит в ней резко окреп и тонкий баланс, до этого державшийся на её воле, был сломан.

Принцесса со своими механическими сородичами переключилась в режим выполнения одной единственной дерективы от формального руководства.

Примерно тогда же ударил откат по Эстель. Самый миролюбивый и пацифистичный член убежища впал в ярость берсерка. Боевой кулон на леске с заключённым в него духом феи летал вокруг неё будто бирюзовая аура.

Девушка объединилась со своим духом хранителем с изнанки, и сейчас была больше призрачным зверем, чем проходчиком.

Затем сорвалась с цепей Ангедония.

Мёртвая магия подтачивала её душу уже давно. А сдерживающая её от своеволия нависшая угроза земли аномалий больше не угрожала ей. Эмоции сошлись в гремучем коктейле, и полились через край. Цепь мёртвой магии — самая нестабильная. Пустотник может выйти из себя даже на ровном месте, тем более если активно применяет свою проклятую силу.

Альма знала это и сама по тем ужасным моментам, когда ей приходилось помечать кого-то обречённым выжить.

Но сейчас она видела всех здесь насквозь. В этом и была истиннная сила чащи скорби. Она видела все уязвимости, включая раны на душе. Для предсказателя артефакт был бы незаменим, но и в руках лесного лекаря энхе он позволял даже видеть кусочки болезенного прошлого.

Мельком, и так, что едва ли можно было что-то распознать, но она могла и это.

Испуганная, одинокая, лишённая смысла и живущая лишь потому что смерти она боялась так же, как и нового начала. Остаться снова без памяти и без сил, она боялась ещё больше, чем жить дальше.

Мёртвая магия питается страхом. Всем негативным, что есть внутри.

Гордая, но даже не сломанная, а разбитая и собранная по крупицам Ангедония и так продержалась слишком долго.

Новые способности ослепили Мерлина, и синяя магия начала захватывать всё большие участки локации. Сейчас от первоначального места не осталось практически ничего — лишь голые выжженные до черноты оплавленные стены.

Мана вырывалась из сломанного посоха, ярко сияли оба магических кольца. Часть заклинаний касались и самого солариса, но хозяина эта сила не трогала. Подойти же к пылающему бедствию было невозможно.

Враг тоже не отставал. В ход пошла высшая магия, на какую только были способны обе стороны. Из убежища шло подкрепление. Но из-за обилия вышедших из под контроля и впавших в состояние берсерка проходчиков бой больше напоминал хаос, где сложно было разобрать кто с кем действительно сражается.

Но Альма видела всё в мельчайших подробностях — чаша искажала время, когда энхе смотрела в неё. А смотреть она научилась даже не беря её в руки. Достаточно просто знать, где она.

Девушка только и успевала что посылать требуемые способности в нужное место.

Аура энхе. Песнь энхе. Источник на Радми, но на том висит магическая защита.

Кража чар — защита перебрасывается на ближайшего демона, призванного Первухом.

Глаза Альмы вспыхивают лиловым, и арбалет выстреливает особым болтом, ищущем слабое место в душе мага.

Тот распадается на множество воронов, и стрела сбивает лишь одного из них.

Альма ощутила, что причинила существу боль, и ей стало не по себе. Но в глубине души даже была рада, что страшная способность, подаренная артефактом, не сработает. Пока что ещё могла радоваться — очень скоро и её накроет откат, и она на время потеряет всякое сопереживание к разумным. Ужасное дополнение к способности мгновенного убийства.

Из земли под энхе вырвались вдруг два металлических мертвеца, но она не глядя развеяла их погребальной песнью.

Всё это время её призрачная копия, подаренная фрагментом люста, появлялась рядом с ранеными, чтобы обезболить, исцелить и воскресить.

Но везде девушка быть, увы, не могла. Потому вскоре ей пришлось накладывать ненавистное заклятие, на время отбиравшее частичку её самой.

Но на этот раз она подготовилась получше, и вместе с ним накладывала анестезию с духовным целительством. И тем не менее, грань психики была всё ближе.

Следующим черту перешёл Рейн. Но в отличии от других, за него Альма не переживала. Сейчас его безумие было контролируемо. Личина ангела спадёт, и тогда он вернётся в себя, а сейчас частица Гильгамеша давала ему возможность отбиваться от рыцарей ада, призванных Первухом.

Вооружённые пылающими клинками крылатые рыцари не могли как следует развернуться в невысокой локации двадцать первого. Рейн отбросил одного из них вспышкой света, затем пропустил через себя удар клинком — перейдя в форму слайма, где никакого вреда не получил.

Часть артефактного клинка демона на время погасла. Рыцарь стихий ударом с разворота рассёк противника тарийским артефактным клинком. И в следующее мгновение рядом с ним появилась фигура котарианца Эшлера.

Пушистый воитель, до этого не вмешивавшийся в бой, нашёл удачный момент, чтобы выйти из астрала и обезвредить одно из бедствий.