Принцесса Зорти 1

– Химэ, почему Вы отведали так мало? Неужто Вам не нравится наша кухня?

– О нет, напротив, ваши повара просто гениальны, - ответила принцесса со всей восточной учтивостью.
– Но я заметила с воздуха, что ваша планета, вроде бы, бедствует, поэтому мне неловко есть слишком много.

– Что вы, что вы, химэ!
– воскликнул лис Линцзяо.
– Недостатка в продуктах мы не испытываем. Хотя, насчет бедствия Вы правы...

– Но мы искренне просим Вас продолжать обед в полную силу, - добавил енот Хидайкан.
– О бедствии мы поговорим потом.

– И не будем рассказывать вам ничего до тех пор, - добавил Линцзяо, - пока ваши столики не опустеют.

Принцессе ничего не оставалось, как отдать должное искусству здешних поваров. Ну а Тома, который все еще не мог забыть о бесконечной брюквенной диете на Рутабаге, уговаривать и не пришлось.

Когда, наконец, все столики в зале опустели, а опера завершилась триумфальным возвращением героини домой, оба мэра поднялись на ноги.

– Химэ не желает отдохнуть после обеда?
– учтиво спросил Линцзяо.

– Мы проводим вас в уже отведенные для вас покои, - добавил Хидайкан.

– О, нет, благодарю вас, - ответила Зорти.
– Отдых подождет. Вы обещали мне рассказать о том, какое же бедствие постигло вашу планету.

Правда, она тут же спохватилась и, обернувшись к Тому, сказала по-английски:

– Нам предлагают отдохнуть. Я отказалась, а ты, если хочешь, можешь и впрямь вздремнуть.

– Ну, нет, - возразил паж.
– Я же поклялся сопровождать тебя везде.
– А вдруг это все восточные хитрости?

– Спасибо, преданный ты мой, - рассмеялась Зорти и взъерошила ему волосы. Потом обернулась к мэрам и сказала: - Да, мы не будем отдыхать.

– Ну что же, - тогда пройдемте в библиотеку, - произнес Линцзяо.

А принцесса при этих словах вспомнила не к месту, что очень не любила писать это слово на большинстве родных ей языков, поскольку никогда не обходилось без ошибки - пальцы сами собой так и набирали "бибилотека", хоть ты тресни. Может, потому, что это неуклюжее слово совсем не славянское? Ей куда больше нравилось чешское "книговна" или словацкое и словенское "книжница" - и просто, и понятно, и, главное, родное. Но в большинстве славянских языков, а значит, и во всеславском, все же устоялось "библиотека", поэтому приходилось мириться.

Когда Зорти и Том перешагнули порог библиотеки, у них так и разбежались глаза, причем неизвестно, у кого сильнее. Само собой, здешнее книгохранилище было во много раз больше, чем на отсталой Рутабаге. Но и для принцессы нашлось, чем восхититься, и даже чему позавидовать. Ведь восточных книг в дворцовом собрании все-таки было на порядок меньше, чем здесь. Ее сердце так и зашлось при виде множества старинных фолиантов, с выдавленными золотом на коже иероглифами, а так же тонких потрепанных книжечек, в свое время дешевых, а теперь, может быть, даже ставших самыми дорогими оттого, что современники не берегли их. В дальнем углу девочка даже разглядела совсем древние свитки, писанные тушью на шелке - вот таких раритетов во Всеславии точно не было. Разве что, в каком-нибудь музее, но точно не в королевском дворце.

Линцзяо провел гостей к столу и указал на стулья, а Хидайкан, тем временем, вытащил из стеллажа пухлую книгу огромного формата - видимо, подшивку местной газеты. Когда он водрузил ее на стол и открыл заднюю по европейским понятиям крышку, Зорти и впрямь увидела первую полосу первого номера газеты трехгодичной давности. Все строки, даже шапка, были вертикальными, а первые страницы располагались там, где в европейских изданиях находятся последние. О том, что эта газета именно на японском языке, можно было догадаться, даже не прочтя ни слова - ведь только японские печатные издания верстались подобным образом и через тысячу лет после начала космической эры. Китай же перешел на европейскую и горизонтальную верстку еще в середине двадцатого века.

Линцзяо промолчал, чтобы не позориться перед гостями, но посмотрел на коллегу с явным неодобрением, мол, почему он взял именно японскую, а не китайскую версию? Зорти, перехватив этот взгляд, подумала, что, значит, противоречий между енотами и лисами и впрямь хватает. И, чтобы снять неловкость, девочка поспешно произнесла:

– Спасибо, Хидайкан-сан, я и впрямь читаю по-японски быстрее.

Вообще-то она читала на всех языках одинаково хорошо, но чего не сделаешь, чтобы примирить такие милые, ну совершенно кавайные существа! Да, именно кавайные, другое слово здесь просто неуместно. Принцессе подумалось, что тут прямо-таки столица галактического кавая.

Линцзяо только вздохнул, поставил локоть на стол и положил на ладонь свою вытянутую мордочку, на которой так и читалось - зачем вообще нужны японские издания с их слоговыми буквами, если иероглифы понятны для всех?

Хидайкан же, не обращая на него внимания, принялся листать подшивку. Наконец, найдя нужное место, она заложил его своим пухлым когтистым пальцем и начал рассказ:

– Однажды на нашей планете приземлился небольшой и страшно разбитый корабль. Сперва мы насторожились - ведь у нас до этого вообще никогда не было гостей. Однако наши опасения тут же развеялись. Из корабля с трудом выбралась израненная молодая гуманоидная женщина необычайной красоты... Ты знаешь, мы легко превращаемся в людей, поэтому умеем ценить их красоту. Так вот, она была очень красива, просто слов нет. У нее были широкие плечи и узкая талия, слегка раскосые глаза, молочно-бледная кожа, длинные черные волосы, спадавшие на спину. И еще она носила очки... Вы знаете, что такое очки, химэ?

– Знаю, - кивнула Зорти.
– Это простенький оптический прибор, который когда-то давно носили на носу люди со слабым зрением. Но сейчас слабого зрения не бывает, все исправляется довольно легко.

– Ну, это у вас, в королевствах, не бывает, - вздохнул енот.
– А у нас наука отстала на века, так что, очки - обычное дело. И, наверное, ты замечала по старым фотографиям - они придают девичьему лицу какой-то особый шарм, неповторимое очарование, делают его умным и трогательным. Девушка в очках сразу же вызывает доверие и симпатию.

Зорти молча кивнула. Да, она это много раз замечала, перелистывая старинные журналы. И из девушек в очках ей больше всего нравилась Надя Рушева, как она теперь думала, ставшая бодхисатвой.

Тут принцесса вспомнила, что Том не знает ни японского, ни китайского, поэтому кратко пересказала ему по-английски то, что услышала, и это продолжалось далее на протяжении всего рассказа. Ну кто бы еще, из занимающих столь высокий пост, стал бы служить переводчиком для того, кто ниже по статусу!

Тем временем, енот открыл заложенную пальцем страницу. Почти половину полосы занимал портрет прекрасной юной девушки. Тысячу лет назад сказали бы, что она обладала внеземной красотой, ну а теперь, наверное, можно было сказать "метагалактической". Не мудрено, что она приглянулась оборотням - в ее лице прослеживались явные монголоидные черты, хотя впрочем, не китайские и не японские, скорее, что-то из Индокитая.

– Так вот, - продолжал енот.
– Мы все сразу же прониклись сочувствием к этой женщине. Она сказала, что ее зовут Инира Бланш, что она вольный художник - литератор, путешествующий в поисках впечатлений, и что ее корабль попал в метеоритный поток. Мы стали по всякому заботиться о ней, вылечили с помощью восточной медицины, фактически дали новую жизнь. Принимали по-королевски. Угощали величайшими деликатесами нашей планеты - рисовыми роллами, острой лапшой и осьминогами, маринованными в соевом соусе. Показывали сокровища древнего искусства, которые наши предки привезли из Китая и Японии. Она без конца выражала благодарность и клялась в вечной любви к нам, своим спасителям.