Принцип меньшего зла

Палочка освещает гостиную ярко-голубой звездой.

– Отлично, - говорит Снейп.
– Теперь удержитесь с неделю от соблазна чрезмерно пользоваться магией - и всё будет хорошо. К беспалочковой это тоже относится. И аппарациями пока увлекаться не стоит.

Я верю, что всё будет хорошо, без всякого подвоха, и потому спрашиваю:

– Вы говорили, что второго января нужно будет выйти на работу. А сегодня четвёртое. Можно мне уже перебраться в Хогвартс?

Такой простой вопрос - а Снейп почему-то не отвечает. Он вообще застыл изваянием, и когда наконец я слышу ответ, тут же решаю, что ослышался. Потому что Снейп даже не говорит, что рано мне ещё работать, он просто говорит:

– Не вижу необходимости в вашем присутствии там.

– Э-э...
– говорю я.
– Но... Вы же студентов засыплете контрольными, а они вас - своей писаниной. Зелья, наверное, я пока варить не смогу, но перо в руках удержу точно.

– Поттер. Я вообще не вижу смысла в том, чтобы вы и дальше занимали эту должность, - сообщает он ровным голосом и собирается уходить.

А я, кретин, ещё и спрашиваю, глядя ему в спину:

– Почему?

– Потому что смысла в этом нет, - он оборачивается, и мне становится не по себе, так холоден голос и столько злости в его глазах.
– Вы прекрасно знаете, для чего вас отправили в Хогвартс, кроме того, я считаю, это всё же было неплохой заменой Мунго, где вас так хотел оставить ваш друг Шеклболт. Даров больше нет, и вы теперь действительно неопасны - и ему неинтересны, таких в Британии пруд пруди. Поэтому защита хогвартских стен вам больше ни к чему, как и должность ассистента зельевара - всерьёз зарабатывать на жизнь, насколько я знаю, вам нет нужды, меня с вами абсолютно ничего больше не связывает, а зельеварение - абсолютно не ваша стезя. Найдите себе другую забаву.

Я молчу - потому что не могу ничего другого... Потому что он мог вообще не тратить столько слов, можно было обойтись одним, «Круцио»...

А когда уже могу вдохнуть, спрашиваю:

– МакГонагалл уже знает? или нужно, чтобы выглядело, будто это я сам так решил?

Исподлобья на него смотреть неудобно, да и некогда - мне приходится отпрянуть назад, потому что Снейп мгновенно оказывается рядом и нависает надо мной, и шипит в лицо:

– Я хочу заняться наконец спокойно своим прямым делом - зельеварением, а не лавировать меж министров и мертвецов, пытаясь сохранить ваш рассудок и жизнь. Хочу отдохнуть от долгов и требований. И от вас, Поттер. Хочу, чтобы и моя война наконец кончилась. Это вам ясно?

Он так близко, что черты расплываются перед глазами, и я стаскиваю очки, но так хуже, так я вижу всё, и даже едва заметную трещинку на нижней губе. Тогда я опускаю веки и отвечаю:

– Ясно, причём и без ваших оправданий. Вы никогда этого не делали, зачем же начинать...

– Оставьте язвительность тем, кому это к лицу, - говорит он.
– Я обещаю, вам станет легче. Нужно только немного подождать.

– Подождать? Чего? Вы снова знаете что-то, что мне сообщить забыли?

И тогда он встряхивает меня за плечи, так, что зубы стучат, и рычит:

– Поттер, прекратите прикидываться. Разорвать связь и покончить с этим проклятием - так, кажется, вы сказали, когда клянчили у меня Дары, и я полагал, вы понимаете, о чём говорите!

– Не понимаю, - говорю я.
– Я не понимаю, о чём говорите вы сейчас.

– Посмотрите на меня, - велит Снейп, я покорно надеваю очки и открываю глаза, а он тихо произносит: - На самом деле не понимаете? Уничтожив артефакт, вы тем самым разрушили магическую эмоциональную связь с его хранителем - со мной. Всё кончилось, Поттер. Теперь действительно всё кончилось.

Внутри стремительно скручивается холодный узел.

– Вы лжёте, - говорю и очень хочу верить в то, что говорю.

– Да, конечно, вы лжёте, профессор Снейп, только я не понимаю, зачем. Что вам нужно? Чтобы я уволился? Чтобы больше никогда не попадался вам на глаза? Да ради Мерлина! Всё, что угодно, только скажите - вы солгали! Да?!

Я почти умоляю. Столько всего рассыпалось в пыль за последние дни, вся жизнь, но единственное, в чём я убеждён до конца - я на самом деле люблю его. И я действительно готов на что угодно - пусть только не отбирает у меня меня самого.

– Вы стали слишком часто обвинять меня во лжи, - холодно замечает Снейп.
– Возможно, я это заслужил, но именно теперь лгать мне незачем. Магическая связь, даже привязанность, возникшая под влиянием артефакта - не такая уж большая редкость. Так бывает, Поттер.

Так бывает. Ну конечно. Просто так бывает.

Так просто. Влияние артефакта.

Так просто объясняется кипящее безумие, из которого я состоял.

Конец безумию, Гарри. Рад?

А ещё, оказывается, страшно трудно держаться на ногах и я опускаюсь на пол. Наверное, так себя чувствует марионетка, когда рушится вниз мёртвой грудой - потому что перерезана последняя нить.

Не смотри. Не нужно. Невыносимо.

Если я отвернусь и спрячу лицо в коленях - уйдёшь?

– Поттер, послушайте, - нет, он не ушёл, он, кажется, присел там, за спиной, и говорит так странно, так мягко, как не говорил никогда, - вы пошли на поводу у древней силы, сопротивляться которой было невозможно. Это не зазорно.

– Ага, - говорю я, мне не хватает воздуха, и приходится поднять голову, чтобы хоть немного вдохнуть, но это всё равно выходит плохо.
– Точно... Всё фальшивка, и сам я тоже, оказывается... да... что ж тут такого...

– Я не затем это сказал, чтобы дать вам повод для самоуничижения. Просто уясните, что вами руководила внешняя сила, а не собственные чувства.

– А. Ну да. Уяснил. И что мне теперь делать?

– Жить, - серьёзно отвечает Снейп.
– Перестаньте цепляться за свои заблуждения и живите спокойно.

– Да, - говорю я.
– Конечно. Скажите только, зачем тогда вы ходили сюда всё это время. Ходили, зельями меня пичкали... из редких ингредиентов. Если... связь разорвана и нет ничего больше. А?

– Поттер, - произносит он, и голосом его можно дробить камни.
– Вы, конечно, сейчас не самого лестного мнения о моей персоне, но предположить, что я мог предоставить вас самому себе в том состоянии, в котором вы пребывали неделю назад - это уж слишком. И не стоит обычную помощь расценивать как нечто большее. Вы сами посмеётесь над этим спустя какое-то время.

– Знаете, - сообщаю непослушными губами, - мне как-то не смешно.

– Станет. Непременно станет.

– Дайте сигарету, - говорю ему.

Я так просто говорю, я знаю, что не даст, но он вдруг командует:

– Аксио сигареты. Аксио пепельница.

Предусмотрительный.

Протягивает уже зажжённую.

И заботливый.

– Теперь я понимаю, почему вы сказали, что я поступил бы так в любом случае. Гриффиндорское, как вы выразились, шило, ни при чём, да, профессор? И вы ни при чём. Кто угодно, если бы стал хранителем... Хуже всего, - говорю я, выдыхая дым, - хуже всего, что вы с самого начала знали, что это всё не просто так возникло, я не поверю, что нет, что хотя бы не догадывались... и позволили мне... как вы себя чувствуете после этого, профессор?