Принесенное бурей
Шрифт:
Нелегко это было, сдаться. “Защищай мою кровь,старик”, – сказал ему король Эйрис несколько месяцев назад, когда они получили новости о смерти принца Рейгара на Трезубце. “Сожги моего изменника-кузена Роберта, если он со своими псами постучится в твои ворота, сожги их всех, но защити мою кровь, и пусть это будет последнее, что ты сделаешь”. И все же королева Рейла, зная об осаде, понадеялась на милосердие для ее детей, и настояла, чтобы они попытали удачу со Станнисом Баратеоном, а не подожгли Драконий Камень с многими невинными внутри. Нежная, добрая королева Рейла, с сердцем женщины. Он едва не ослушался ее.
– Мне напомнить вам, кто я, сир Виллем? – отчитала она его перед тем, как впала в бред. – Дочь короля, сестра-жена другого короля, мать короля, хотя, боюсь, это ненадолго. Я хочу, чтобы мои дети
Он был верен ей, до и после смерти короля Эйриса, и в конце концов он сделал, как она приказала.Она хотела, чтобы ее дети были в безопасности, и они будут. Никто не посмеет коснуться принца Визериса и принцессы Дейнерис, пока он жив, и умирать он не собирался.
– Обещание – это хорошо, мальчишка, но скажи мне, почему я должен верить, что ты не тронешь моих подопечных? – спросил он брата узурпатора, когда отзвучали последние молитвы. Они шли с пляжа к замку вместе, по бокам от них шли штормовые рыцари, которые внимательно следили за каждым его шагом. Один из них, с лицом, покрытым оспинами, постоянно с подозрением разглядывал Уиллема, в ответ получая тяжелый взгляд. “Если бы я хотел убить брата твоего ложного короля, я бы уже это сделал”, – думал он. “А вместо этого я стою тут и трачу время, чтобы мои принц и принцесса могли выжить”.
Станнис Баратеон был мрачным человеком, которого Виллем еще не понял. При вопросе он заскрипел зубами и нахмурился.
– Вы сомневаетесь в моей чести, сир Уиллем? – спросил он в ответ. – Сомневаетесь, что я сдержу свое слово.
“Я сомневаюсь, что тебе позволят, что дадут это”, – подумал Уиллем, но не сказал это вслух. Вместо этого, он твердо ответил:
– Я просто хочу знать твои планы в отношении моих подопечных.
– Они теперь мои подопечные, сир, – снова нахмурился мальчишка. Он выглядел старше своих двадцати, если честно, под его глазами лежали тени, а волосы были такими редкими, что казалось, будто он лысеет. Он год провел под осадой Мейса Тирелла, и это было явственно видно. В любое другое время Уиллем пожалел бы мальчишку.
– Будь как будет. Я остаюсь тем, кто поклялся их защищать, и если дойдет до этого, буду защищать их ценой моей жизни. Я ценю свои клятвы больше кого-либо в мире, – на это Баратеон фыркнул. – И позволь мне сказать тебе, что принц Визерис был бы моим королем, если бы другого не захотела ее величество. Я хочу, чтобы они были в безопасности, он и принцесса Дейнерис. Моя королева думала, что ты ее кузен в момент предсмертного бреда, надеюсь, ты не воспользуешься этим.
Он остановился. Больше нечего было сказать. На самом деле, как не противно было признавать это Уиллему, он был полностью во власти мальчишки. Людей Баратеона было намного больше, чем солдат Драконьего Камня, и штормовые рыцари, особенно тот, рябой, следили за каждым движением Уиллема как ястребы. Если бы между рождением принцессы Дейнерис и прибытием неприятельского флота было больше времени, он бы воспользовался планом Монфорда Велариона и сбежал бы с последними Таргариенами в Браавос, но увы, погода им не помогла. Вместо этого он было здесь, связанный клятвами, беспомощный, в заложниках у мальчишки, который был всего-навсего бунтовщиком.
Баратеон обернулся и посмотрел Уиллему в глаза.
– Вы считаете меня вторым Тайвином Ланнстером?
– резко спросил он. – Так? Думаете, я прикажу убить двух детей только чтобы расписаться в верности королю?
Он сморщил нос в отвращении.
– Я не мясник, сир, – сказал Баратеон. – Я верен моему королю и брату, верно, но также я верен своему слову и закону. Принц и принцесса не совершали преступлений. Они не заслужили наказания. Я взял их под свою защиту, и так и будет, пока они не достигнут совершеннолетия. Хотите вы этого или нет.
Баратеон держался твердо. Уиллем прищурился и резко ответил:
– Если ты думаешь, что твой брат отпразднует ваше возвращение в Королевскую Гавань с принцем Визерисом и его сестрой, то уж поверь мне, мальчик, ты ошибаешься.
– Я отлично знаю, какое празднование закатит мой брат, – рявкнул в ответ Баратеон. Он откашлялся, словно не должен был говорить этого, и твердо посмотрел на Уиллема. – То, что случилось с лордом Старком, было беззаконно,
и Безумный Король заплатил за это. То, что случилось с леди Лианной, было беззаконно, и ваш принц Рейгар заплатил за это. Королева Рейла могла думать, что я мой отец в момент забытья, сир Уиллем, но я не стану отвергать клятву, которую я дал. Принц Визерис и принцесса Дейнерис не станут платить за преступления своей семьи. В этом я могу вас заверить.Он был мальчишкой, помешанным на законах и правилах, понял потом Уиллем. Он восстановил порядок, давно покинувший Драконий Камень, наказывая преступников как положено, даже приказал кастрировать несколько человек из его армии, которым настолько понравились хорошенькие девушки драконьей крови, что они взяли их силой. Он отправил воронов всем лорда Узкого Моря, сообщая им о взятии Драконьего Камня и приказывая преклонить колено, или же встретить гнев узурпатора. Станнис Баратеон был братом ложного короля, и слишком часто слишком жестким для юного лорда, но Уиллем скоро понял, что если и было что-то, во что он по-настоящему верил, так это справедливость. Пока два последних Таргариена не сделали ничего беззаконного, они были в безопасности.
Но это не значило, что ему это нравилось.
Каждый день, что Уиллем проводил, словно тюремщик, охраняя детскую принцессы Дейнерис, он отгонял от себя мысли о мире, которого больше не было. Он отгонял мысли о мстительном Дорне и верном Просторе, которые могли бы помочь королю Визерису захватить его законный трон. Он отгонял мысли о том, как разбивает череп Роберта Баратеона, и как заставляет этих псов Старков и Ланнистеров страдать за их преступления. Да, может быть смерть Рикарда Старка и была не очень справедливой, но как насчет его высокомерного сына, угрожавшего жизни принца Рейгара? Как насчет его шлюхи-дочери, которая точно, наверняка сама раздвинула ноги перед принцем, надеясь заделаться королевской любовницей? Как насчет Тайвина Ланнистера, прикидывавшегося другом, но вместо этого разбил Королевскую Гавань до основания?Как насчет знаменосцев Ланнистера, которые изнасиловали принцессу Элию и убили ее детей? Как насчет этого скользкого Цареубийцы, который нарушил величайшую клятву из всех и хладнокровно убил своего короля?
Эйгон-Дракон создал Вестерос, он сотворил Железный Трон и объединил королевство под тенью драконьего огня. Только драконы могут сохранить Семь Королевств, думал каждый день Уиллем, глядя на маленькую принцессу. Только Таргариены, и эти олени глупы, если думают иначе.
Ему было всего четырнадцать, когда он сражался в Битве у Моста Вендуотер рядом с Эйгоном Невероятным и сиром Дунканом Высоким. Всего-навсего сквайр, и все же король приказал собственному мейстеру осмотреть его раны, прежде чем отправить его к королевскому гвардейцу. “Посмотрите сначала сквайра”, – сказал его величество, когда увидел раненого Уиллема по пути в лагерь.”Не желаю видеть, что он останется калекой из-за невнимательного лечения, мейстер. Он, может быть, и не королевский гвардеец, и даже еще не рыцарь, но он человек, как вы и я”.
Уиллем верно служил потомкам Эйгона Пятого с тех пор, уже почти пятьдесят лет, и ни разу он не посмотрел в другую сторону. Он был командиром Золотых Плащей одно время, потом мастером над оружием Красного Замка, а его младший брат Джонотор надел белый плащ. Его старший брат Лимунд несколько месяцев служил мастером над монетой во времена короля Джейхейриса. Теперь же от драконов остались только два беспомощных ребенка, а их родственники-изменники правили городом, который они построили.
Возможно, в этом была какая-то ирония, что Баратеоны и сами были потоками Эйгона Невероятного. Уиллем помнил принцессу Рейль, чьим именем узурпатор объявил о своих правах, помнил как сейчас. Она была маленькой девочкой, когда ее старшие братья и сестра нарушили свои помолвки и поженились по любви, и именно ей пришлось заплатить за ошибку принца Дункана. На самом деле, ее больше воспитывали Смеющийся Шторм и его жена, и она выросла больше Баратеон, чем Таргариен. Ее сын Стеффон был другом детства короля Эйриса, и король хотел сделать именно его Десницей вместо лорда Ланнистера, и так бы и сделал, если бы эта ужасная поездка не прервала его жизнь. Если бы отец узурпатора выжил, никогда не пришел бы день, когда поднимать флаг с трехголовым драконом над Вестеросом стало преступлением, а не обыденностью.