Принесенное бурей

– Идемте, мой принц, – тихо сказал он. – Возможно, вы с септой захотите сходить в Сад Эйгона? Вы ведь хотите, нет?

В конце концов, принц решил оставаться в своих комнатах. Он держал в руках корону матери и смотрел в окно, не небо.

– Вы думаете, матушка смотрит на меня, сир Уиллем? – спросил он дрожащим голосом. – И Рейгар, Элия, Рейнис и маленький Эйгон? И отец?

Уиллем сглотнул.

– Я верю, что да, мой принц. Они смотрят на вас и присматривают за вами. Защищают вас от… – от узурпатора и его псов. –… от тех, кто желает вам зла.

“Как и я, и к иным, чего хотят эти олени, я продолжу делать это до последнего вздоха.

========== Доран ==========

Джон Аррен был стариком. Это было первое, что заметил Доран. Лорд Долины и Десница узурпатора был высок, худ, хрупок, всегда казался усталым. И он был горд, верно, но большую часть времени он выглядел как так, словно на нем висели заботы сотни лордов и груз всех Семи Королевств.

И что было особенно жалким – это было правдой.

– Мои доводы просты, лорд Аррен, – сказал принц. – Скажите мне сами, почему мы должны склонить колено перед человеком, который ничего не сделал Дорну? Который обращается с нами, как с грязью под сапогами, который отказывается дать нам правосудие, которым клялся, когда восставал против Дома Таргариен?

Оберин поерзал на месте.

– Мой брат хотел спросить, почему мы должны становиться подданными человека, который захватил трон через трупы наших племянника и племянницы? Нашей сестры?

Аррен покачал головой. Рядом с ним сидел паук-изменник, которого Эйрис привез в Вестерос. Шелковым голосом он заметил:

– О, то, что случилось с принцессой Элией и ее детьми немыслимо, мои принцы. Король Роберт глубоко сожалеет об этом, но боюсь, все еще остается тайной, кто совершил это чудовищное преступление. Даже мои маленькие пташки… Даже они не могут летать везде.

Дорану хотелось накричать на него, и если бы он был слабее, он так бы и сделал. “Грегор Клиган. Амори Лорх. Вот. Что такого сложного, Паук? Тайвин Ланнистер, Роберт Баратеон. Все они. Вот, кто это сделал, словом ли или делом. Вот, кто убил Элию, Рейнис и Эйгона. Вот, кого я хочу видеть мертвыми”.

И все же, что-то в поведении евнуха лорда Вариса смущало его. Элия много рассказывала Дорану о мастере над шептунами, который, как оказалось, перешел со стороны Таргариенов к Баратеонам, как только смог. Но был в его глазах огонек, а на губах его улыбка, которые говорили что-то другое. “Во что ты играешь, Паук? На чьей ты стороне?”

Его брат говорил Аррену все, что чувствовал Доран. Оберин выглядел спокойно, но ярость блестела в его глазах, глазах змеи.

– Как интересно, – сказал он. – Весь Дорн знает имена этих… ублюдков, а наши великий десница и знаменитый лорд Варис и его великий легион пауков не в курсе. Не думал, что у узурпатора настолько слабый совет.

Варис развеселился:

– Как вам будет угодно, мой принц.

Лорд Аррен обдумывал ответ, но Оберин еще не закончил. Доран видел, как спокойствие пропадает с лица брата.

– Григор Клиган и Амори Лорх. Чьи это рыцари, лорд Аррен? А? Лорд Варис, может быть вы оповестите своего лорда, раз уж он в неведении.

– На службе лорда Ланнистера, – устало ответил лорд Долины и вздохнул. – Я заверяю вас, мои принцы, что лорд Тайвин не имеет никакого отношения к этим ужасным убийствам. Его знаменосцы действовали по своей воле, кем бы они не были. Просто нет доказательств…

– Лорд Аррен, вы казались мне разумным человеком. Благородным человеком, – перебил его Доран. “Ты дурак, если думаешь, что я куплюсь хоть на какую-то чушь, что ты извергаешь из своего рта. Или твоего шпиона”. – Я повторю мой предыдущий вопрос. Дайте мне причину, хоть одну причину, по которой я должен оставаться верным Железному Трону, и я обдумаю ее. Одна причина – все, что мне нужно.

Лорд Долины потерял дар речи. Варис смотрел с любопытством.

– Дорну будут выданы послабления податей, конечно же, – сказал Аррен. – Король Роберт упоминал уменьшение налогов, плюс особые привилегии, – его слезящиеся глаза обратились в сторону Оберина. – Король имеет право узаконивать тех, кто родился в стороне от брачной постели. Если вы захотите, будет сделано и это.

– Лорд Ренли Баратеон правит Штормовым Пределом, и насколько я знаю, он в возрасте принцессы Арианны. Мы можем заключить помолвку, если пожелаете, принц Доран.

Оберин прищурился и выпрямился в кресле:

– Пытаетесь нас подкупить, лорд Аррен? – он придвинулся к старому посланнику, так близко, что между ними почти не было расстояния. – Пытаетесь? Ведь так?

– Оберин, – предупредил его Доран. Как бы он не хотел сам задушить Аррена, с некоторыми вещами следовало разобраться. Его брат яростно оскалился и еще раз злобно оглядев Аррена вышел из комнаты. “Хорошо”, – подумал Доран. “Пусть знают. что мы не шутим”.

Когда тяжелая дверь затворилась за Оберином, Доран притворился, что вздохнул.

– Я приношу извинения за своего брата, милорды.

Лорд Аррен отмахнулся.

– Это неважно, – устало сказал он.

– Нам всем известна… дерзкая натура принца Оберина, – Варис покачал головой, притворяясь опечаленным. – Мы не держим на него зла за его скорбь о его леди-сестре.

На некоторое время в зале повисла тишина, и Доран оглядел оппонентов. Аррен, верный врагу, Варис, чья верность непонятна. Как бы он хотел, чтобы этого никогда не случилось. Он задумался, что бы случилось, если бы он просто закрыл границы Дорна и навсегда отделился от остального Вестероса, вместо того, чтобы выслушивать предложения мира от послов. Оберин предложил это, когда они получили известия о последних Таргариенах – тех, которые могли бы послужить орудиями добытия справедливости, но захваченные Баратеоном. Очень многие из его лордов считали это самым логичным вариантом с самого дня падения Королевской Гавани, в том числе Айронвуды. Но Доран медлил с принятием решения. “Не только о мести я должен думать, как бы я не жаждал ее. Дорн, мой народ, мои лорды, мой дом. Оберин, Мелларио, Арианна и Квентин. Ради них я не могу позволить себе ослепнуть от ярости”. И это было трудно, и это было слабо сказано.

– Мы слышали о падении Драконьего Камня, – наконец сказал Доран, нарушая тишину. Он давно испытывал по этому поводу любопытство. – И о том, что двое оставшихся детей королевы Рейлы живы.

Он не назвал их детьми короля Эйриса, и это вызвало огонек изумления в глазах Десницы.

– Принц Визерис и принцесса Дейнерис, верно, – сказал Десница,еще более ровным тоном, чем раньше. Доран подозревал, что на эту тему в окружении узурпатора спорили часто. Ведь ходят слухи, его собственный брат пошел против него. Плохое начало для новой династии.

– Лорд Станнис взял их на свое попечение, – сообщил Аррен. – Юный принц будет отправлен на воспитание на Север, к лорду Эддарду Старку, когда ему исполнится восемь.

Лорд Варис издал непонятный звук.

– Винтерфелл ему очень подойдет, – заявил он.

Доран подозрительно прищурился. “Значит, это будет Стена. Вот куда мальчик отправится, когда достигнет возраста?”. На самом деле, в этом был смысл: воспитать последнего Таргариена в суровой, тяжелой земле, чтобы подготовить его к суровой, тяжелой службе. Если бы он смог сбежать, возможно, Доран обдумал бы вариант сделать его королем, может быть, сделать Арианну его женой, чтобы Дорн получил королеву, которой его лишили, отобрав Элию. Но теперь не было смысла об этом думать.