Принуждение к миру

Буй-Тур невольно поёжился, вдруг ощутив силу старика, превратившего мощного боевика в зомби.

– Спрашивай, – посмотрел на него дед Аглаи.

Гордей встрепенулся.

– Кто вас послал сюда?

– Магистр… Отто.

– Мандель?

– Отто… да…

– С какой целью?

– Изучить… Опухоль… уничтожить…

– Вы подали корректирующий сигнал?

– Эрнест… включил коммандер… сигнал ушёл.

– Что прячется там, в пещерах, из которых выдавилась Опухоль?

– Не знаю… нам… приказано… всех…

Глаза здоровяка начали закатываться, он зашатался.

– Сейчас загнётся! – быстро сказал Буй-Тур, оглядываясь на Анурия Фокича.

– Не загнётся, я повернул ему сознание. Но лучше прекратить допрос. И так понятно, чего они ждали.

– Я имел в виду – что находится в самих пещерах.

– Увидим. – Старик вытолкнул ещё одно слово-свист, добавил гортанным голосом: – Похорони товарищей и уходи отсюда. Иди в Печенгу, сдайся пограничникам. Запомнил?

– Запомнил, – тупо кивнул «этнограф».

– Начинай!

Рыжеволосый повернулся, глянул на своих мёртвых подельников, поискал что-то глазами.

– Нет инструмента…

– Сходи за лопатой.

«Этнограф» зашагал прочь, деревянно переставляя ноги. Исчез за деревьями.

– Не удерёт? – с сомнением заметил Буй-Тур.

– Не удерёт, – ответил Анурий Фокич рассеянно. – Идём, закончим наши дела. Погода меняется, надо ждать бури.

Буй-Тур озадаченно посмотрел на небо.

– Вроде бы не предвидится бури-то. – Он вдруг понял. – Нас ждут новые встречи… с варнаками?

– Готовься.

Анурий Фокич повернулся и бесшумно растворился в лесу.

Буй-Тур невольно восхитился: так исчезать и появляться он не умел. С другой стороны, у нас всё ещё впереди, полковник, не так ли? Если идти правильным путём, можно в конце концов добиться и полного физического совершенства. Добились же этого Лихарь и Андрюша Данилин. Чем ты хуже?

Повеяло холодом.

Гордей очнулся, кинул взгляд на мёртвых «этнографов» и двинулся к лагерю. Через несколько минут, настроенный показать любым пришельцам кузькину мать, он вышел к палаткам.

Аглая кинулась к нему птицей, смущённо остановилась, пряча руки, окидывая его лицо тревожными глазищами.

Они постояли так в безмолвии, просто глядя друг на друга, одинаково переживая радость этого визуального общения.

Я люблю тебя! – сказала глазами Аглая.

И я тебя люблю! – отозвался он, понимая взгляд девушки без всякого перевода.

– Я заждалась…

– Всё нормально. Где дед?

– Ещё не выходил из леса. Разве вы не встретились?

Буй-Тур понял, что старший Гамаюн решил обойти лагерь и проверить, не прячутся ли где другие «этнографы».

– Мы поговорили и разошлись.

– Видели кого-нибудь?

– Видели, – неохотно сознался он. – Старые знакомцы, ты их тоже видела.

– Где они? Я слышала выстрелы.

– Ушли… в Печенгу. – Он сделал сердитое лицо. – Хватит допросы допрашивать, следователь ушастый! Что дозволено знать, тебе скажут.

– Я боялась за тебя…

– А вот это правильно. – Буй-Тур направился к бытовой палатке, возле которой возились Строев и Пинский. – Нашли снаряжение?

Аглая засеменила рядом.

– Верёвку, фонари, крюки, одну кирку. Я смотрела, там легко можно спуститься в пещеру, всего метров пять по уступам. Возьмёшь меня с собой?

– Посмотрим.

– Я не помешаю, я ловкая, у меня разряд по художественной гимнастике.

Буй-Тур приостановился, с любопытством посмотрел на раскрасневшуюся Аглаю.

– Разряд по гимнастике? Здорово! Чего ещё я не знаю о тебе?

– А что ты хочешь знать?

Он подумал.

– К примеру, был ли у тебя парень.

Аглая взмахнула ресницами, прикусила губку, радость её померкла.

– Ты спрашиваешь для того, чтобы… упрекнуть?

– Прости! – Он взял её за руку, прижал к груди. – Сердце давно всё решило, а сознание, подлая скотина, ищет какие-то предлоги поревновать. Если хочешь – убей, хочешь – не разговаривай полчаса, только не обижайся.

Унылый вид подействовал.

Девушка смягчилась.

– Больше никогда не задавай глупых вопросов.

– Не буду! – клятвенно пообещал он.

Глаза Аглаи снова наполнились светом, она быстро поцеловала Гордея в губы, так что он не успел ответить, и упорхнула к появившемуся из леса деду.

Гордей почувствовал затылком взгляд, оглянулся.

На него, прищурясь, с недоверием, смотрел Пинский.

– Вот такие пироги, – хладнокровно пожал плечами Буй-Тур. – Везёт всегда сильнейшему, это закон.

Лейтенант хотел что-то сказать, но его позвал Строев.

Буй-Тур подумал, что вряд ли в лице Пинского он приобретёт друга. Лейтенант не зря кидал на Аглаю заинтересованные взгляды и затевал умные разговоры, желая произвести впечатление. Но ведь должен же ты когда-нибудь понять, парень, что твои усилия напрасны?

Подошёл Анурий Фокич.

– Нам бы лучше уйти отсюда.

– Гости? – встревожился Буй-Тур.

– Гости пока не пожаловали, но места здесь дикие, со всех сторон можно беспрепятственно и скрытно подобраться к лагерю.

Буй-Тур оценивающе глянул на палатки.

– Давай перенесём стоянку повыше.

– А смысл?

– Тоже верно. Тогда поторопимся. Я осмотрю ту пещерку, из которой выглядывала Опухоль, и мы перебазируемся в более укромный уголок.

Анурий Фокич пожевал губами, но возражать не стал.

Буй-Тур подошёл к Строеву.

– Борис Егорович, вооружитесь на всякий случай.

– А в чём дело? – отвлёкся от сборов полковник.

Буй-Тур коротко рассказал о встрече с «этнографами», упустив подробности боя.

– Вы серьёзно? – нахмурился Строев.

– Более чем. И ещё я уверен, что к нам скоро пожалует ещё одна команда такого же плана, что и первая. Уж больно интересное место рассекретила наша Опухоль.

– Какое?

– Пещеру, а скорее всего – ход в тоннель, прорытый в незапамятные времена.