Приручить Сатану

«Сейчас будут танцы, — прошептал будто у неё в голове голос Саваофа Теодоровича, — и по правилам, первый предоставляется хозяевам вечера. Я знаю, как ты прекрасно танцуешь вальс, Ева, так не откажи мне в удовольствии исполнить его вместе с тобой».

И как только девушка опустила руку в протянутую ладонь Саваофа Теодоровича, заиграла музыка, зазвучали скрипки, виолончели, контрабасы, смазались в стремительном круговороте лица гостей, превратились в размытые пятна без имён и фамилий, яркие одежды превратились в единый непонятный и абсолютно новый цвет, какой никогда за всю историю цивилизации не выдумает человеческий мозг. Осталась только мелодия, неумолимо быстрый темп вальса и Саваоф Теодорович, который смотрел на Еву так ласково, как, наверное, не смотрел ещё ни на кого за всю свою долгую, потемневшую от времени жизнь.

Оба танцевали превосходно. Когда прозвучала последняя нота, зал снова взорвался аплодисментами; многие кричали «Браво!», вызывали на бис, но ни Саваоф Теодорович, ни Ева их не слышали. Оба, тяжело дыша, счастливо улыбались, и если для девушки в этом не было ничего сверхъестественного, то сам организатор вечера чувствовал себя крайне непривычно, и если бы он в этот момент повернул голову налево, то непременно увидел бы удивлённые лица своих подчинённых; но он не повернул.

После короткой передышки снова зазвучал вальс, но на этот раз гораздо более спокойный; гости, разбившиеся на пары, медленно закружились по залу, словно пушинки одуванчиков на ветру или большие чаши водяных лилий, плавно покачивающихся на озёрной глади. Ева и Саваоф Теодорович, как и полагается, опять танцевали в центре, но, несмотря на огромное количество людей вокруг, чувствовали себя словно под стеклянным колпаком, за который не проникают суета и шум внешнего мира. Размеренные движения танца приводили в порядок разбушевавшиеся мысли и эмоции, усыпляли и без того задремавшую бдительность, расслабляли напряжённые до этого момента нервы…

Вдруг среди толпы танцующих промелькнуло чьё-то смутно знакомое лицо: всего на одну секунду Еве показались пронзительные серые глаза, кудрявые тёмно-каштановые волосы, волнами спадающие на плечи, и невесомый шейный платок, как-то грустно и безжизненно свисающий вниз; пара вальсирующих неспешно проплыла перед глазами, и хрупкий образ, конечно, сразу исчез, оставив после себя странную пустоту. Саваоф Теодорович тихо поинтересовался, кого она увидела, но ей совершенно нечего было ответить, поэтому дальше они танцевали в обоюдной тишине.

Когда вальс закончился, и люди снова разбрелись кто куда по всему залу, Ева пробралась к высоким окнам в пол и выглянула в сад: там царила тёмная, холодная, весенняя, но в то же время уже дышащая летом ночь; кусты сирени, казалось, замерли в немом оцепенении или спали глубоким мёртвым сном, не поддаваясь ленивому ветерку, который неохотно пытался расшевелить застоявшиеся деревья. Из-за полупрозрачного отражения в окне Ева не смогла бы подтвердить правдивость увиденного, скорее просто поверить ему: у самой кромки жёлто-оранжевой линии света стоял человек. Правая часть его лица скупо выделялась огненными пятнами, тогда как остальное тело, чей силуэт, впрочем, вполне угадывался в темноте, было скрыто от посторонних глаз за кустами пионов. Создавалось впечатление, что человек кого-то ждал; он будто почувствовал, что на него кто-то смотрит, пару раз оглянулся вокруг себя и поднял голову наверх; его глаза вспыхнули ярко-оранжевыми отблесками электрических свечей, освещающих ресторан, и столкнулись с небесной синевой глаз Евы.

Девушка отпрянула от окна и, проскользнув между непринуждённо беседующими гостями, пробралась к винтовой лестнице, ведущей на первый этаж. Краем глаза она заметила Саваофа Теодоровича, который сидел за столом и обсуждал с тремя такого же солидного, как и он, вида мужчинами определённо что-то очень важное. Он не заметил её ухода, и Ева сбежала вниз по ступенькам.

После шумной атмосферы банкетного зала в саду было непривычно тихо. Когда глаза немного привыкли к темноте, Ева различила среди розовых кустов высокую мужскую фигуру с тонким длинным платком на шее.

— Кристиан?

Лицо молодого человека просветлело; он улыбнулся, но сделал это как-то очень необычно, одними глазами.

— Вы видите меня? Это очень хорошо, — тихо заметил Кристиан. В окне промелькнула чёрная тень кого-то из гостей, и он пугливо отшатнулся назад, словно боялся, что его могут увидеть. — Вы всё-таки поверили в меня.

— Да, именно так! Когда я подошла к окну, то почему-то была совершенно уверена, что увижу Вас. Именно сейчас.

Оба тихо засмеялись.

— Удивительная штука — жизнь, — весело заметил Кристиан, думая о чём-то своём, — сколько бы лет ты ни прожил и как бы могущественен ты ни был, всё равно найдётся что-то, что способно тебя удивить.

— Вы побрились? — вдруг удивлённо воскликнула Ева, осознав, чего не хватало в представленном ею до этого образе. Кристиан тоже удивился и широко улыбнулся.

— А как Вы узнали, если до этого не видели меня?

— Во сне Вы были с щетиной, — довольно заметила Ева и, подумав, добавила: — А так Вы выглядите немного моложе.

— Ого, какие подробности… — про себя пробормотал Кристиан и почесал затылок. Он жестом пригласил Еву проследовать за ним, и они вместе пошли по аллее, освещённой приглушёнными огнями ресторана и яркой полной луной.

— Вы не обиделись, что я сказала «немного»? — спросила спустя некоторое время Ева. — Просто, на мой взгляд, Вы не сильно изменились.

— Если честно, я не обратил на это внимания, — признался Кристиан и шутливо добавил: — Что ж, буду знать, что я отношусь к тому типу людей, молодость которых видна сквозь все внешние декорации.

— А можно задать Вам не очень приличный вопрос?

— Какой?

— Сколько Вам лет?

Кристиан немного растерялся и забегал глазами в поисках ответа.

— По официальной версии мне тридцать три, — наконец уклончиво ответил он, надеясь, что девушка не придаст его словам особого значения. Что ж, он сильно ошибался.

— Я вижу, эта тема Вам не очень приятна, так что оставим её, — вежливо заметила Ева и переключилась на другой предмет для разговоров, который, однако, тоже был не самым удачным: — Почему Вы не зайдёте в ресторан? Там всё-таки теплее.

— Я не приглашён на бал, — грустно ответил Кристиан и развёл руками. — Меня там не ждут.

Ева поняла, что и тут прогадала с темой для беседы, но молодой человек не выказывал никакого недовольства и вполне открыто отвечал на, может быть, неудобные для него вопросы. За это время они обошли по кругу половину небольшого садика, прилегающего к зданию ресторана «Вальпургиева ночь», и остановились.

— Прошу простить меня, Ева, что, возможно, оставляю Вас не в самую лучшую минуту, но сейчас я вынужден Вас покинуть, — почти прошептал Кристиан вполголоса.

— Вы уходите?..

— Увы, да, — он опустил глаза, и лунный свет осеребрил его точёный узкий профиль. Почему-то именно в этот момент в голове Евы прочно укоренилась мысль, что ему далеко не тридцать три, и дело было вовсе не во внешности. — Знаете… Вас никогда не дадут в обиду.

— К чему Вы это говорите?..

— Просто знайте. До свидания, Ева.

Кристиан быстро развернулся, и не успела девушка произнести ответное прощание, как его худой высокий силуэт уже стремительно удалялся по улице.

Еву кто-то окликнул. Из темноты деревьев вынырнул взволнованный Бесовцев и, увидев девушку, сразу поспешил к ней.

— Куда ты пропала? Тебя все ищут, — приглушённо сказал он ей, когда подошёл достаточно близко.

— Я просто вышла подышать свежим воздухом, — ответила ему Ева, скользя взглядом по тусклой улице, но Кристиана уже нигде не было видно. — Там было очень душно.