Притворись моей женой

Внимание ребёнка переключается на пульт от телевизора, а мы с Борисом сталкиваемся глазами.

– Готовность номер один, - говорит мне с вызовом. А я чувствую в этом попытку скрыть волнение.

– Да, конечно.
– Встаю с детской постели и, прихватив покрывало от своей кровати топаю на выход из комнаты.

Борис догоняет меня в дверном проёме.

– Аня, - чуть удерживает за руку и понижает голос.
– Я бы хотел...
– он делает паузу, подбирая слово, - извиниться за вчерашнее вторжение. И за то, что вынудил уйти из спальни.

– Это не из-за вас, - я киваю и благодушно решаю снять с его совести один мучительный груз.

– Ушла я не из-за вас. Вася заплакал. Приснилось что-то. Как я поняла по обрывкам сопливого рассказа, он вчера на бесконтрольном потоке смотрел мультики по телевизору и наткнулся на истории про зомби.

– Я ее уволю!
– Стискивает зубы Борис, очевидно, имея в виду вчерашнюю нерадивую няню.

И на этот раз мне даже не хочется его успокаивать. Потому что детская психика, не имеющая пока социального иммунитета, очень хрупкая вещь. И обращаться с ней небрежно - настоящее преступление. Хватит уж детям специфических родителей.

На первом этаже раздается долгий и настойчивый звонок домофона.

– Я пойду гостей встречать, - огибает меня Борис и идёт к лестнице, а у тебя есть минут десять привести себя в порядок.

Наконец-то осознавая, что если я сейчас действительно не включу турбо-режим, то мое помятое лицо увидит население целого города, я срываюсь в спальню. А ещё ж и Ваську надо привести в порядок! В горле пересыхает. Сердце начинает колотиться от адреналина.

Наскоро ополоснувшись в душе, я первым делом накладываю на лицо тональный крем и тушь на ресницы. Иначе, без этих вещей буду чувствовать себя совсем голой. Надеть решаю вчерашний костюм. Мне кажется, что он будет смотреться в кадре ярко и уютно.

С первого этажа доносится гул большого количества голосов и скрежета аппаратуры. Когда выхожу из своей спальни, чтобы вернуться в детскую, слышу из-за двери Бориса звуки фена. Значит, ему тоже удалось сбежать.

– А мы что?
– Расстроено хмурит нос Вася, пока я надеваю ему спортивные штаны и футболку.
– Завтракать не будем?

– Наверно, как-то покушаем, - теряясь с ответом, я жму плечами.

– Тогда я снова хочу макароны, - заявляет ребёнок.
– Кашу не хочу.

– Я точно обещаю тебе только чай и бутерброд, - говорю Васе.
– Остальное - по ситуации .

– О! В этом доме бутерброды появились?!
– Заглядывает в комнату Арина.
– А я вам специально чай и печенье купила, чтобы хоть стол не голым был. Привет!
– Удовлетворенно кивает нам.

– Привет!
– Мы с Васей по-очереди отзываемся.

– Тогда, Ань, давай присоединяйся, стол, там, накрой...
– небрежно отмахивается, ведет пальцем по экрану телефона и прикладывает его к уху.
– Алло, да, эту тоже тащи. Не смей! Меня жди!
– Забывая о нас, убегает вниз к входной двери.

Мы с Васей спускаемся на первый этаж следом за ней.

– Поможешь мне тарелки расставить?
– Я стараюсь как-то отвлечь шокировано притихшего ребёнка от такого количества незнакомых людей и стискиваю его ладошку.

– Конечно, - он отзывается заговорщицким шёпотом .
– Только если на хлеб по четыре куска колбасы положишь.

Мимо нас, словно мы какая-то мебель, двое парней в кепках проносят прожектор.

– Тогда давай быстро бежим на кухню, - подмигиваю ребёнку, отмечая у себя в голове его любовь к продукту, - пока им не до нас.

Глава 21. Дела, вопросы.

Борис

Кидаю на Арину гневные взгляды поверх камер. Потому что чувствую себя, будто на основательной прожарке, а не на «лёгком утреннем интервью». Интересно, вопросы хоть чуть-чуть согласовывались? Или эта вертлявая девица «Мария Гречка» возомнила себя «острым журналистом» и просто импровизирует?

– На главной улице города расположена старейшая трамвайная ветка.- Вещает девица.

Напрягаю память, вспоминая, выезжал ли я вообще в местный центр города. Да, вроде что-то вырисовывается. Ещё разметка там странная. И парк с аттракционами.

– Ее можно найти на фотографиях начиная с двадцатых годов прошлого века.
– С апломбом продолжает ведущая.
– В прошлом году ее признали экономически невыгодной и создали распоряжение о демонтаже. Но ваш коллега Виктор Вильдяев отстоял «лицо города». А за что будете бороться вы? За историческую ценность или экономическую выгодность?

Мой пол часа назад проснувшийся мозг вскипает. Делаю из кружки глоток чая. Не, ну а что? Мы тут, вообще - то, завтракаем!

– Я думаю, - максимально обворожительно улыбаюсь сначала девице, а потом в камеру, - лучше задать этот вопрос местным жителям. Как им больше понравится, если мы будем расходовать денежные средства бюджета на красивую картинку или на какие-то реальные, более насущные проблемы.

Глаза ведущей вспыхивают.

– Скажи, - она не желая сдаваться, обращается к Василию, который сидит и точит по-тихому печенье с шоколадной прослойкой, полноценно пользуясь моментом безнаказанности, - а тебе нравится кататься на трамваях?

Я тихонечко утекаю, понимая, что ответ сына будет перевёрнут с ног на голову. Подло.

– Не знаю, - он жмёт плечами.
– Они красивые и на поезда похожи. А поезда я люблю.

– Ты никогда не ездил на трамвае?
– Дожимает «Гречка» ребёнка.

– Мы просто очень много ходим пешком, - неожиданно вмешивается Аня, переключая все внимание на себя.
– При любой возможности выбираем не транспорт, а ходьбу.

– А после столицы, любое расстояние в этом городе маленьким покажется, - поддерживаю я ее логику.
– Кстати, - многозначительно добавляю «пять копеек», - скоро в каждом районе будет установлена уличная спортивная площадка...

На этом месте градус воинственности у ведущей спадает, и она, наконец-то, начинает задавать вполне форматные вопросы.

– Чем вы обычно балуете своих мужчин на ужин?
– Ведущая переключается с вопросами на Аню.
– готовите ли сами или заказываете готовую еду?

– Конечно, только сама, - Аня слегка дёргает уголки губ вверх.
– Для нас это настоящий ритуал. Сначала выбрать продукты вместе, а потом вместе приготовить.
– Вдохновенно и не моргая, «лечит» уши ведущей моя жена.

– Борис, - брови «Гречки» взлетают вверх, - вы умеете готовить?

– Умею, - киваю, - а ещё могу сам наловить рыбы или вырастить овощи.