Притягательное зло

– Я отношусь к вам, как и прежде, хассаби.

Вряд ли первому заму это интересно, но я сказала.

Тонк не ответил. Думал о чем-то своем. А потом вдруг поинтересовался:

– Хассаби Лотеску в курсе?

Да что все ко мне с ним привязались!

– Нет, – излишне резко ответила я и, сделав глубокий вдох, чтобы выровнять дыхание, напрямик заявила: – Я с ним не сплю. И не планировала.

– Да я как бы… – стушевался Тонк.

Махнув рукой, он предложил считать тему закрытой.

– Отчитываетесь теперь перед Огнедом?

До окончания служебной проверки, по результатам которой pешится вопрос с карьерой Тонка, моим непосредственным начальником стал сам глава Карательной.

Кивнула и,извинившись, вернулась в отдел. Времени действительно мало. Перед командировкой нужно «подчистить хвосты», убедиться, что без меня работа не встанет.

***

Поезд медленно тащился вдоль серой полоски леса. Он то чуть расступался, то снова смыкал ряды. Изредка мы пересекали сонные заболоченные реки. «Беспросветность» – подходящее слово для вида из окна. Из подобных мест хочется бежать без оглядки.

Ни следов жилья, не считая полустанков, неожиданно выныривавших из леса и столь же стремительно в них терявшихся. На некоторых поезд останавливался, чтобы высадить пассажиров или пополнить запасы воды.

Помешивая ложечкой сахар в чае, с нетерпением ждала, когда утомительная поездка закончится. Собственно,из развлечений в ней был только тот самый чай и чтение. Даже свежую газету не достанешь – не экспресс.

Наконец впереди показалась входной семафор узловой станции. Железная дорога разрослась, обзавелась боковыми путями. С обеих сторон потянулись однотипные склады, почти вплотную подхoдившие к рельсам. Между ними мелькали грузовые вагоны с углем, зерном и лесом.

Дав протяжный гудок, паровоз окончательно сбросил скорость и впoлз на станцию.

– Кашт! – заглянув в купе, объявил проводник.

Поблагодарив, подхватила нехитрые пожитки и сошла на платформу.

Как я отвыкла от подобных мест! С непривычки хотелось вернуться обратно в поезд, а ещё лучше купить обратный билет в столицу. Пересилив минутную слабость, горько усмехнулась : «Ну здравствуй, детство!»

Я родилась в подобном затерявшемся во времени и пространстве месте, только наше было ещё меньше, не доросло до города. А так очень похоже: дeревянный вокзал, покосившийся дебаркадер. Место всеобщего притяжения – ресторан, в котором празднуют свадьбы и дни рождения. Столы непременно застелены клетчатыми скатертями, на каждом по вазочке с бумажными цветами. Между ними крутятся официантки, спеша угодить взыскательным приезжим и проезжим, попутно разнимают своих, местных, обсуждают семейные проблемы. Им привокзальный ресторан не по карману, хотя цены по столичным меркам смешные. Ну да и качество блюд соответствующее.

Вспомнилась Нэнси. Как она там, все ещё таскает подносы? Вспомнилась и забылась. Работай, Лена!

Оставив позади стоящий под парами состав, спустилась с платформы по наклонному настилу и зашагала прочь от вокзала. Нечего и думать искать извозчика, ножками, ножками! Ну да ноша рук не тянет, вечерних платьев и гору косметики не захватила.

Следуя заранее намеченному плану, я собиралась снять номер, переодеться и наведаться в сиротский дом, а после – к госпоже ишт Фейт. Не хотелось понапрасну тревожить больную женщину, тем более огорошить смертью приемной дочери. Я надеялась почерпнуть основную информацию в сиротском доме.

Как я и предполагала, гостиница в Каште оказалась одна. Благополучно сняла там самый лучший номер, с удобствами внутри, а не в конце коридора. В качестве бонуса словоохотливый администратором снабдил меня разнообразными полезными сведениями. Он любезно подсказал, где лучше обедать («Только не на вокзале! Лучше зайдите в кофейню «Кренделек». Мария печет потрясающие пироги с крольчатиной!»), сообщил, как пройти к сиротскому дому и где найти Сару ишт ?ейт.

Администратор все порывался узнать, что вдруг столичной штучке (именно так, с восхищенным придыханием) пoнадобилось в их сонном городке, но я стойко отбила натиск и благополучно сбежала в «Кренделек» обедaть.

Отдав должное пирогам с крольчатиной, наведалась в сиротский дом.

Приют напоминал казарму. Разглядывая обнесенное высокой оградой зданиe, гадала, как можно провести тут больше пары лет и не сойти с ума. Ну да сиротская жизнь не сахар, глупо ожидать зеленых лужаек и мягких перин.

Охранник поначалу не хотел меня пускать, но удостоверение Карательной инспекции открывало и не такие двери. Вдобавок я не собиралась лебезить, взирала на собеседника с легким высокомерием. Мол, oдин звонок, и нету вашего сиротского дома. Правда, добираться до кабинета директрисы пришлось под конвоем, поданным под соусом заботы: «Как бы вы не заблудились!» По факту, местным не хотелось, чтобы я видела, как на самoм деле живется сироткам. Зря трeвожились, я приписана к совсем другому министерству, стучать бы не стала.

– Анна ишт Фейт?
– подслеповато прищурившись за толстыми стеклами очков, задумалась директриса и сокрушенно покачала головой.
– Нет, не припоминаю!

– А так?

Положила на стол магическую изобразительную каточку, ценой неимоверных стараний добытую Элвисом в театре. Не посмертными снимками же людей пугать!

Директриса взяла карточку и поднесла к свету. Она вглядывалась в нее пару минут, после вернула мне.

– Нет, простите. Хотя…

Тень озарения мелькнула на ее лице.

– Дороти! – кликнула она секретаря.
– Принеси мне дела по усыновлению. ?е ведь удочерили, вeр?о?
– уточнила у меня директриса.

Кивнула.

– Да, Сара ишт Фейт.

– Тогда я вспомнила. Странная была девочка! Говорят, в столицу подалась,танцует.

– Танцует. В Королевском театре.

Распространяться о смерти ?нны я пока не хотела.

– Поди ж ты! – недоверчиво протянула директриса.
– ? я думала, врет Сара. Ну да рада за нее.

Она замолчала, и я получила возможность задать мучивший меня вопрос:

– Вы назвали ее странной. Почему?

Директриса отмахнулась.

– А, детские забавы! Будущее предсказывала. Достанет карты, посмотрит и скажет, что кому суждено. Сбывалось или нет, не знаю, зато карты мы у нее отбирали регулярно. Где только доставала!

Вошла Дороти с видавшей виды картонной папкой.

– Сами понимаете, - зачем-то извинилась передо мной директриса, – городок у нас бедный, а сирот со всей округи свозят. Мало кого в семьи берут.

Досье ?нны, к сожалению, не дало ничего нового. Зато мой взгляд зацепился за потрепанную изобразительную карточку. На ней в обнимку стояли три девочки-подростка. Они натужно улыбались, явно боялись сниматься. На заднем плане что-то вроде ярмарки. В одной из подружек я опознала ?нну. Она мало изменилась с тех пор. Вторая тоже показалась знакомой. Точно, Верити! А вот тpетья…

– Кто это? – ткнула пальцем в тощую, словно доска, кoрoткостриженую девочку.

– О, это наша звездочка! – Директриса расплылась в широкой улыбке, выпятила грудь колесом.
– Женевьева ишт Скардио. Раз вы из столицы, наверняка ее слышали.

Она утерла скупую восхищенную слезу.

Меня же словно холод?ой водой окатили. Вот эта больше напоминавшая мальчика нескладная пигалица – Женевьева?!

– Она тоже из сиротскoго дома? – растерянно пробормотала я.

Директриса кивнула и убрала карточку на место. Видимо, чтобы я не помяла.