Привал странников

Печатными корявыми буквами все это было написано. Смирнов спросил:

– Вечерком ко мне можешь заглянуть, Леонид? Я вон в том доме живу у приятеля.
– Смирнов тростью указал на видимый отсюда Аликов дом.
– Пятый этаж, квартира восемнадцать. Я ведь с Трындиным утром сегодня разговаривал.

– Загляну, - пообещал Леонид.
– Обязательно загляну.
– Он смотрел, как санитары задвигали в свою карету носилки, на которых было то, что осталось от участкового Трындина.

– Не буду мешать. Работай, - сказал на прощанье Смирнов и выбрался из круга. Роман и Алик ждали его. Они были в курсе: предподъездные бабки рассказывали шепотом каждому подошедшему в кругу все в подробностях.

– Пошли домой, Саня, - предложил Алик, и они пошли домой.

Обедать расхотелось. Они попили чаю и уселись смотреть по видео (Алькина гордость - японский телевизор с декой) "Французского связного". По экрану бегал хулиган Хекмэн, беспрерывно стреляя с матерясь на английском языке. Отвлеклись и увлеклись. Когда Хекмэн напоследок, по запарке, укокошил агента ФБР и упустил мирового злодея и политического супербосса Шарнье, Алик загоготал радостно:

– Все, как у вас, бойцы невидимого фронта! Главного никогда не ловите!

– Красиво работалось, - с завистью сказал Смирнов.

– Им легче: дави негров, пали сколько хочешь, разбивай любой автомобиль, все сходит с рук, - завистливо констатировал Казарян.

– Да я не про сыщиков, я про киношников американских, - невинно пояснил Смирнов.

– Меня кусаешь, значит, да?
– всерьез обиделся Казарян.

– Кого же еще?

– А если бы ты у меня на картине милицейским консультантом был, позволил бы такое про нашу жизнь?

– Не-е, - с удовольствием сообщил Смирнов.

– То-то и оно, - успокоился Казарян.

– А ты со мной борись, - предложил Смирнов.
– Гласность уже и демократия.

Забыли об участковом Юрии Трындине. Трепались, спорили, крича, о сегодняшней жизни, вспоминали старое, а из старого - самое смешное. Знали-то эти трое друг друга, считай, с войны.

В девять вечера явился капитан Махов. Леонид. По приглашению хозяев уселся со всеми на кухне, опрокинул рюмочку, попил чайку. Смирнов его не торопил с рассказом, рассматривал, вспоминал его. Сырым мальчонкой помнил. Леонид понял, что его изучают, и поэтому был вызывающе надменен.

– Вы меня просили зайти, и я зашел, Александр Иванович, - покончив с чаем, сказал он, давая понять, что делает Смирнову одолжение.

– Спасибо, Леонид, - благодарно отозвался Смирнов.
– Знаю, что ты человек занятой, а я - бездельный пенсионер, но я сегодня говорил с участковым Юрием Трындиным.

Леонид посмотрел на Смирнова, потом - на Романа и Алика.

– Ты нас не стесняйся, Леонид!
– ободрил его Казарян и откинулся на стуле.

– Ты их не стесняйся, Леонид, - сказал Смирнов.
– Казарян из нашей конторы человек, а Спиридонов есть Спиридонов. Должен бы его знать, коль ящик смотришь.

– Как же, знаю. Очень приятно познакомиться.
– Леонид мягчал.

– Тогда рассказывай, - уже командно предложил Смирнов.

– Скорее всего несчастный случай, - начал Леонид и для продолжения рассказа решил закурить. Казарян протянул пачку "Мальборо". Леонид милостиво принял знак внимания, взял сигарету и прикурил от спиридоновской зажигалки.
– Дому этому, номер шесть, вот-вот на капиталку становиться. Ну, и, естественно, отношение к нему наплевательское со стороны домоуправления. Кровля ветхая, ее сто лет не меняли, а зачем менять, коли капиталка скоро? Полез Трындин к тайнику, от окна отделился и заскользил вниз вместе с кровельным листом, державшимся на соплях. А края крыши рядом.

– Тайник-то там действительно был?
– спросил Смирнов.

– Был, Александр Иванович, был!
– оживился Леонид (о деле заговорил).
– Серьезная такая укладочка, аптечная, с понтапоном. По рыночным их ценам - тысяч на семь-восемь.

– Куш!
– с уважением констатировал Роман.

– Как ты думаешь, Леонид, зачем этот добровольный осведомитель сдал тайник Трындину?
– спросил Смирнов.

– Всего вероятнее одно: узнав о тайнике, сам взять опасался, будучи уверенным, что хозяева следят за марафетом неусыпно. Думаю, конкурент.

– Может быть, может быть.
– Смирнов покряхтел, прилег подбородком на замысловатую рукоять своей роскошной палки.
– А почему Трындину?

– Юра последнее время за наркоманов местных взялся, всерьез взялся. Выявил, кто просто так шуткует, кто всерьез на игле сидит. Даже схемку составил по участку: кто, где, когда, как. Серьезный паренек был. Эх, Юра, Юра!

– Значит, несчастный случай, - вяло напомнил Смирнов.

– Ничего нет, Александр Иванович, чтобы о другом думать. Сам понимаю, что наворот какой-то подозрительный: тайник, записка, несчастный случай. Леонид поднялся из-за стола, подошел к окну, из которого была видна крыша дома номер шесть.
– Облазил все, все собственными руками ощупал до самого последнего гвоздика - ничего подстроенного, ничего сомнительного.

– Что делать собираешься?

– Ну, еще экспертизы впереди: медицинская, по записке. Вероятно, следственный эксперимент следует провести.

– Но ты-то уверен, что несчастный случай?

– На девяносто девять процентов.

– Почему же не на сто?

– Один процент на сверхъестественные чудеса.

– А бывает?

– Сам не видел, но, говорят, бывает.

Алик присматривался к Леониду, а Роман уже присмотрелся, знавал в свое время подобных, - сидел, покуривал, размышлял сам по себе.

– Так что же все-таки собираешься делать?
– повторил свой главный вопрос Смирнов.

– Пойду по наркоманам, по их связям. Судя по тайнику, группа сбита весьма и весьма серьезная.

– А тайник? Тайник серьезный?

– Да нет, кустарщина, времянка. Судя по всему, одноразовый.

Встал и Смирнов, подошел к окну, глянул через окно на крышу и тронул Леонида за плечо:

– Что ж не поинтересуешься, о чем мы с Трындиным сегодня разговаривали?

– Жду, когда вы сами скажете, Александр Иванович.

Кухня окном своим выходила на другую сторону, и поэтому Смирнов повел Леонида на балкон.

– Вон в том доме, - Смирнов показал в каком, - до вчерашнего дня помещалось кооперативное кафе "Привал странников". Мы вчера втроем в нем весьма мило пообедали. А сегодня утром его как и не бывало. Вот по этому поводу мы с Трындиным сегодня очень удивлялись. Вчера заведение по всем правилам - с вывеской, тентом, занавесочками, а сегодня корова языком слизала.

– А был ли мальчик-то?
– расхоже вопросил Леонид.