Привет рогатому!

– Галя… - чельд сокрушенно мотнул головой, - я сам тебе подушку найду, иди спать.

– Куда? – задала я правомерный вопрос.

– В мою спальню.

– И ты туда?

– А у меня сил нет не только на подушку и приставания, но и на ходьбу, - произнес он, сваливаясь у моих ног, обнял кусок изувеченного дивана и затих.

И тут я вспомнила об освобожденных апартаментах в его резиденции:

– Слушай, Чельд! А чего мне у тебя селиться, если леший нам трех жертвенниц забраковал и домой отправил? Ведь их спальни свободные.

– Точно. – Согласился он. – Занимай на свой выбор.

Постояла я над этим сопяще-храпящим, поняла, что ждать от него помощи бесполезно, а оставлять не жалко, все же пол теплый, да и ненадолго он в таком состоянии будет. Сейчас апартаменты найду, глядишь, к этому времени бес вернется, мы чельда и перенесем.

Вернулась в гостиную, из десяти дверей три светились белым контуром.

Вхожу в первую: судя по сгоревшим пятнам на полу, стене и даже потолке, комната принадлежала Дельте. И акты самосожжения она практиковала все время своего пребывания здесь. Выхожу, плотно закрываю двери.

Вхожу во вторую: Здесь точно обитала Оргилия. Стены в дырах, словно сыр. Или побег из Шоушенка повторить пыталась, или склеп рубила, чтобы тридцать три богатыря в нем разместились с комфортом. А потому вся мебель раскурочена и часть сожжена, а там, где кровать стояла, теперь шкура какого-то зверя лежит и с десяток клинков и топоров с лезвиями затупленными. Сразу видно, что Оргилия имеет свой собственный взгляд на интерьер. Получилось просто и стильно – разрушенный лофт.

Я уже решила сюда Нардо перетащить, как вдруг шкура на полу зашевелилась, обретая формы огромного мохнатого зверя:

– Хозяйка? – удивилось чудовище, а следом за удивлением рассвирепело и кинулось вперед.

– Ааааа… - дверь за мной захлопнулась, прищемив когтистую лапу, - ааа, чтоб тебя! Из-за угла появился бес и пара-тройка шипастых чудищ, что мягко на руках несли чельда.

– Бес Степаненко! – завопила я, указав на дверь сзади себя. – Что это?!

Он отчего-то обрадовался и даже подпрыгнул:

– Мы нашли его! – возликовал бес, и монстры, мягко опустив Нардо на кушетку, подошли ближе. Слаженными движениями меня оттеснили в сторону, дверь распахнули, и, ухватив мгновенно обвисшую шкуру за застрявшую лапу, свернули ее. Не прошло и минуты, как шкурка была помещена в стеклянный тубус и хлопком транспортирована в неизвестные дали.

– Кого его?

– Потерю Агюлии, - сопоставив образы высокой блондинки с длиной косой и ожившей шкуры, предположила, что речь идет о зверушке и ошиблась.
– То есть любимого человека. – Пояснил бес.

Однако, какие нравы интересные в 127 мире:

– Почему это создание было в комнате Оргилии? Перебежал изменник?

– Потому что во время скорого отбытия девы, не ставшей жертвенницей, сосуд с духом молодого геолианца разбился, и он летал в поисках нового подходящего.

– Случаем, не из-за него ли в моей комнате погром? – прищурилась я недобро.

– Нет, там погром, так как Вы, Галочка, отличились. – Загадочно изрек бес и растворился в пространстве.

Потом узнаю, как это было, а сейчас, так и быть, спрошу по-хорошему, решила я:

– В таком случае мне, как отличившейся, предоставьте одно спальное место, подушку и одеяло новое.

– Все это ожидает Вас в комнате Нардо, - раздалось сверху.

– А отдельных нет?

– Благодаря Вам - нет.

Что делать, пришлось идти наверх. Нардо спал тихо и неподвижно, кровать мягкая и не скрипит, ночь теплая и звездная, сверчки в саду стрекочут, а сон не идет. Из-за двухчасовых метаний по кровати, мысленных чельдеканий на плохо прыгающих овец из сна и громко стрекочущих сверчков, я измучалась сама и потревожила черногривого. Его недобрый прищур сменился лукавой улыбкой, после чего меня, как мягкую игрушку, прижали к крепкой и горячей груди.

– Спи. – Прошептал он, поглаживая мою спинку. Далее следовал легкий и сентиментальный поцелуй в щечку, от которого я уснула под заключительную фразу чельда:

– Спи и ни о чем не думай.

36.

Я старалась не думать. Честное слово, старалась. И, ощущая нарастающую радость, долго рассматривала потолок с изящной лепниной, затем занавеси на огромных круглых окнах, обивку зеленых кресел и стальные подсвечники… Но, видимо, сны были с романтическим уклоном, так что проснулась я, зарывшись обеими руками в гриву Нардо, и тесно прижавшись к нему. И чувствую, что если у меня сны были приятными, то его явно из области кошмаров. У красавца чельда дыхание тяжелое, лоб вспотевший, под глазами круги, сам бледный, как будто обескровили, а кожа его горит. И чувствую я это, так как его горячие руки расположились пониже моей спины.

– Проснулась? – хрипит он тихо.

– Проснулась.

– Тогда иди…, - откинул одеяло и меня к краю кровати мягко сдвинул. – Иди, Галя, завтракай, жертвенниц и беса в столовую позови.

– А ты?

– А я в душ. – Добавил он невесело.

– Может ванну лучше или ноги попарить, ты же горишь!

– Нееет, душ!
– открыл красные глаза и заверил, глядя на меня.
– Я точно знаю. Все, вставай и иди.

Ну, встала, ну пошла, сама думаю:

– Вот зараза мерзопакостная, не слушается меня, по лицу видно - болеет, а лечиться ни-ни!

То, что я в плотные брюки и рубашку одета, а поверх всего еще и поясом тяжелым опоясана, заметила только в ванных комнатах, когда поясок потребовалось расстегнуть. А он не расстегивается. Красивая на нем пряжка, двух химмерцев - ящеров, переплетенных телами, изображает, оригинальная очень и неподдающаяся. Вскрывала я ее, и так, и этак, не вскрылась.

Ну, думаю, все! Либо брюки режу, либо пояс на ремне. С этой мыслью в столовую за ножом ринулась, а там жертвенницы и бес. Девчонки на мое появление вялым приветствием отреагировали, а вот бес очень-очень удивился.

– Привет, мохнатик!
– обрадовалась я своему спасению. – Знаешь, как эту штуковину снять?

– А кто Вас таким добром осчастливил.

– Нардо, кто еще!?

– А Вы уверены, - спросил он, сомневаясь.

– А что такое? – насторожилась я, - что это за поясок?

– Как бы пояс чести. – Нахмурился бес.

– Плевать, как зовется, - уже начинаю пританцовывать на месте, - как снять его?

– Да, как бы… – шепчет бес, ко мне приблизившись, - кто надел, тому и снимать. А Нардо вряд ли бы на такое пошел. Как ни как, пояс верности.

– Чего?

– Вот так вот. – Говорит бес и улыбается. – Другие кандидаты на примете есть?

И во мне такая злоба проснулась, что, не стесняясь окружающих, громко позвала:

– Люциус! Дьякол однорогий, а ну, явись мне!

Совсем забыла, что меня здесь с некоторых пор не слышно. Наверное, потому что теперь никто не откликался на мои ругательства, а впрочем, уже и на простые призывы. Бес помог, произнеся нечто неуловимое, он вызвал Темного Повелителя в водной глади кастрюли. Засвидетельствовав свое почтение, сообщил обо мне, желающей с ним поговорить.