Привычное проклятие
Шрифт:
— Сам вырезал!
Гранташ и Илларни переглянулись — и расхохотались.
Мерзавец трактирщик, угодливо подхихикивая, высказался:
— Чего только люди не придумают, чтоб себя вором не признать!
Ого! Надо срочно выкручиваться!
— Ах, так? Вором, да? Пусть мои господа подождут немного, я быстро!..
Бегом вверх по лестнице — к себе в комнату. Рассматривать и выбирать некогда. Взять первые два мешочка, что подвернулись под руку, — и бегом назад.
— Вот! Это я тоже украл, да? Если не выгляжу богачом, так меня уже и в воры записывать можно?
Высокородный господин развязал мешочки и бережно извлек из стружек широкую
— Что скажешь? — обернулся Лебедь к старику. — Резьба вроде разная. Брошь — ажурная, пряжка — рельефная…
— Резьба разная, а манера одна, — задорно возразил старик. — И не здешняя. До такой чистой, простой и выразительной линии тайверанским ремесленникам учиться и учиться!
— Пожалуй, — кивнул Сын Клана. — Наши к тому же чаще сочетают кость, дерево и серебро. Да и мешочки… в таких косторезы товар возят, чтобы не повредить в дороге…
Он вновь взглянул на бродягу — так, словно увидел его впервые.
— Что ж, я возьму все три вещи. По два золотых за каждую.
Бродягу шатнуло: за три кусочка кости — такие деньжищи? Да за шесть золотых можно купить хорошего раба!
— Мой господин изволит шутить? — переспросил он вкрадчиво.
— А ты знаешь себе цену, да? — хмыкнул Лебедь. — Ладно, пусть будет семь за все — и прекрати торговаться. У тебя еще есть работы?
Потрясенный бродяга чуть не брякнул: «А как же, две сумы битком набиты!» Но вовремя спохватился:
— Нет, господин, только эти. Кто ж берет в дорогу много ценностей?
— И верно, руки-то при тебе. Захочешь — сделаешь еще… Как твое имя, мастер?
Зачем врать, если можно сказать правду?
— Тиршиал Ржаное Поле. Из Семейства Батувер.
Судьба заманила Тиршиала на странную, чужую тропу, куда сам он и не подумал бы свернуть.
Высокородный господин и его спутник (как оказалось, знаменитый ученый) приняли участие в талантливом ремесленнике. Чтобы это участие не обернулось бедой, пришлось на скорую руку сплести печальную историю молодого резчика, которого выжил из родного города богатый соперник в любви. При этом родной город пришлось на всякий случай перенести за границу, в Гурлиан.
И все удавалось, все получалось, словно была это не чужая тропа, а как раз для него, Тиршиала, проторенная.
Оказалось, что в столице недавно умер один из мастеров-резчиков. Вдова, желая уехать к сыну в Ашшурдаг, продает дом и мастерскую. Высокородный Гранташ дал взаймы нужную сумму. Тиршиал, мол, эти деньги быстро вернет: резная кость в цене…
Бродяга и опомниться не успел, как оказался владельцем мастерской и домика на окраине столицы. И должником… но это его как раз не беспокоило. Он уже понял: содержимого седельных сумок хватит, чтобы рассчитаться с долгом. Но мастерская должна работать, иначе не миновать подозрений.
Тиршиал кинулся на невольничий рынок. И опять судьба преподнесла то, что нужно: удалось купить наррабанца по имени Хшеу, который был вот именно резчиком! К тому же неплохо говорил по-грайански.
И заработала мастерская! Тиршиал завел свои порядки: днем Хшеу режет недорогие поделки из кости, а ночью он, мастер, творит свои шедевры.
В первые же дни у Тиршиала появился ученик, сын небогатого горожанина. Мастер снисходительно распорядился: «Пусть сначала наррабанец научит тебя, малец, азам ремесла, а там и мое время придет!»
Но никто не смог бы упрекнуть мастера в том, что он спихнул мальчишку на раба-подмастерье.
Любой, кто заходил в мастерскую, мог видеть, как строго и внимательно слушает Тиршиал все, чему учит подмастерье будущего костореза.И кто бы мог догадаться, что владелец мастерской напряженно повторяет про себя каждое слово Хшеу, стараясь не забыть: кость домашнего скота — цевка, она самая дешевая, ее надо отбеливать… Самая дорогая — слоновая, ее из Наррабана привозят… Олений рог — пористый, неоднородный, его хорошо распилить на бляшки, отшлифовать и пустить на орнамент…
Зубрил названия инструментов, в безукоризненном порядке разложенных на верстаке Хшеу: терпуг, перка, коготок, дольник, клепик, рашпиль, штихель, цикля…
Да, Тиршиал пытался учиться!
Ему в руки спелым яблочком упала чужая судьба и чужая слава. Стараниями Лебедя его изделия стали известны при дворе, вызвали восхищение и вошли в моду. В мастерскую хлынули заказы. И тут Тиршиал показал себя мастером строптивым и упрямым. Никто не мог диктовать ему, какими должны быть его творения. Причем не он отказывался от заказа хмурым бурчанием — напротив, был приветлив и многословен. (Язык у Тиршиала всегда был отлично подвешен, а тут еще парень нахватался красивых слов у Лебедя и Илларни.)
«Серьги в виде виноградных гроздей, высокородная госпожа? Любой резчик столицы будет счастлив взяться за них! Но я не могу себе представить никакие фрукты-ягоды в этих прелестных ушках. Зато отчетливо вижу на черном бархатном платье брошь слоновой кости: тоненькая изящная ветвь тянется ввысь, а над ней — звезда… Так! Это будет яркий образ: юный и свежий побег на древе Клана — и звездная слава предков озаряет его!..»
«Застежку для плаща в виде воина, вздымающего секиру? Но зачем это моему господину? Пусть подчеркивают свою воинственность зеленые юнцы, но к чему такому храбрецу… да-да, я слышал про последний Поединок Чести, странно было бы не слышать, вся столица говорит!.. Может, лучше привлечь взгляд не к какой-то застежке, а к благородному мечу, верному другу бойца? Ажурные накладки на темные ножны… Да! Я воочию вижу эту дивную, грозную пляску змей! Пусть каждый, кто глядит на ножны, думает о клинке, опасном, как змея! Конечно, придется потрудиться, но для такого заказчика…»
«Государь, какая честь для меня! Статуэтку для коллекции светлой королевы? Умоляю моего повелителя не говорить больше ни слова! Высокородный Гранташ много рассказывал об этой дивной коллекции, подобранной с несравненным вкусом. Заветнейшее мое желание — ее увидеть… а там пусть сами боги подскажут, чем ее можно дополнить!»
Так Тиршиал мог «сосватать» клиенту любую вещицу из заветных седельных сумок…
Несговорчивость мастера служила к его вящей славе. Разве заурядный ремесленник посмел бы спорить со знатными заказчиками? Только истинный талант!
Так эти слова и полетели над Грайаном, Силураном, Гурлианом: истинный талант!
За резную кость платили золотом и серебром — и деньги эти попадали в прижимистые, хозяйственные руки. Давние уроки лавочника из Гимира пошли Тиршиалу впрок. Приезжий мастер каждый нажитый грош пускал в оборот. Вскоре Тиршиал вошел в долю с несколькими тайверанскими купцами — компаньоны только удивлялись деловой хватке велеречивого ремесленника.
Судьба удваивала, утраивала ставки. Тиршиал удачно женился, из богатого приданого жены вернул долг — и развернулся вовсю. Каждая монетка, вложенная вдело, возвращалась, приведя с собой подружку. Видимо, какой-то талант у Тиршиала все же был.