Приют одинокого слона

Я отвернулся и впился зубами в диван, чтобы не зарыдать от см е ха. Подавив порыв, протянул к ней руки и прошептал во вполне лат и ноамериканском духе:

– Да, моя милая! Да, моя прекрасная! Иди ко мне!

Наверно, даже бывалый солдат не смог бы раздеться так быстро. Я и глазом моргнуть не успел, а Лида уже лежала на диване, распластав по нему все свои соцнакопления.

– Ты можешь сделать мне одолжение?
– с придыханием спросила она.

Если потребует надеть резинку, подумал я, дам под зад коленом и выставлю на лестницу. Голую.

– Пожалуйста, дай мне возможность доставить тебе удовольствие. Такое, какого тебе еще никто не мог дать. Просто ляг и не шевелись.

– Как труп?
– уточнил я. Боже, она не только страдает манией в е личия, но еще и извращенка!

Для начала я предложил ей вина (сам, стоя у бара и отвернувшись, втихаря хлебнул прямо из горла изрядную дозу коньяка).

– Ах, как это эротично!
– щебетала Лида, принимая всякие якобы соблазнительные позы, от чего ее складчатый живот неаппетитно к о лыхался.

А потом началось такое... У меня просто глаза на лоб полезли. П о жалуй, подробности из скромности лучше опущу. Куда там "Камасу т ре"! Вот вам и скромница! Классический тихий омут, в котором водя т ся не просто черти, а самые настоящие чертяные генералы.

– Прости за бестактность, - спросил я, с трудом переведя дух, - а Миша, он что?.. Не того? Ты будто с голодного острова.

– Мишка-то?
– презрительно скривила губу Лида.
– Да ну его. Ск у кота смертная. Упал - отжался. А у нас с тобой... И потом это будет... тайна.

Эта "тайна" прозвучала с таким леденящим надрывом, что мне стало дурно. Я-то, дурак, думал, что все обойдется сегодняшним эпиз о дом, но, похоже, она рассчитывала на нечто долгоиграющее.

Это безобразие продолжалось и продолжалось. Я старался приде р живать ее на расстоянии, да это было и нетрудно: все-таки Лида могла уйти из дома только днем, когда Мишка был на работе, а днем я как никак тоже работаю. Но где-то раз в месяц она все-таки появлялась - вызывающе одетая, вульгарно накрашенная. Может, просто не умеет - ни краситься, ни одеваться?

Однажды я пристроил за книгами видеокамеру. Лидка вышла на пленке просто как порнозвезда. Теперь у меня было чем потрясти у нее перед носом. Похоже, начинала подбираться неплохая видеотека. Как говорится, на всякого мусье есть свое досье..."

* * *

2 января 2000 года

В небольшие оконца бил яркий солнечный свет, в лучах сталкивались и посверкивали пылинки. Оксана вышла на крыльцо и зажмурилась - так ударило по глазам ослепительное сияние снега. Дорога исчезла, ограда тоже. Овраг, по которому бежал ручей, едва угадывался среди гигантских наносов. Да и само крыльцо было засыпано так, что дверь открылась с большим трудом. Ступеньки превратились в пандус.

– Похоже, нескоро нас откопают, - сказала она Вадиму, вернувшись в холл.

– Знаешь, что странно? Я всю жизнь безумно боялась покойников. А теперь вторые сутки нахожусь в доме с двумя трупами - и ничего. Честно говоря, я о них даже и не думаю. Нет, думаю, конечно. Но больше о том, кто и как, а не о них самих. Сам факт, что рядом - два мертвых человека, да еще тех, которых я хорошо знала... Сам факт у меня ровным счетом никаких эмоций не вызывает. Наверно, я какое-то чудовище.

Вадим сидел на диване и молчал. Ему было настолько скверно, что хуже, наверно, было только Максу, которого в очередной раз рвало в туалете. Поведение Оксаны было ему совершенно непонятно. Что она знала? О чем думала, сидя ночью на кухне?

Проснулся Миша, бурно порадовался солнцу и начал разжигать камин, чтобы вскипятить воду для чая. Томной походкой, кутаясь в шубу, спустилась Лида и первым делом поинтересовалась, готов ли завтрак.

Придерживаясь за стену, появился Макс и со стоном упал в кресло.

– Не хочешь сто грамм для поправки здоровья?
– предложил Миша, но Макс только рукой махнул.

– Он никогда не похмеляется, - ехидно заявила Лида.
– Прости, но кефира с петрушкой здесь нет.

Пострадав еще с полчаса, Макс сдался и полез в бар.

– А это что за хреновина?
– спросил он совсем другим голосом и показал толстую тетрадь в зеленой обложке.
– Вчера ее здесь не было.

Вадим вздрогнул и украдкой посмотрел на Оксану. Она? Но ведь это мог быть и Мишка. Да и Лида. И сам Макс, в принципе, тоже.

– Дай-ка!
– Миша взял у Макса тетрадь и начал ее рассеянно перелистывать, в то время как Макс налил себе рюмку водки, выпил, сморщился и блаженно зажмурился.

– Интересно, интересно, - бормотал Миша.
– Это, братцы, Генкин дневничок. Надо же! Никогда бы не подумал, что он может вести дневник. Как-то это не в его стиле.

– И что там?

– Да так, ерунда всякая. Какие-то детские воспоминания и бредовые измышления.

Он продолжал листать тетрадь, время от времени зачитывая абзац-другой.

– Брось ты эту фигню!
– посоветовала Лида, старательно обкусывая со всех сторон двухцветный бутерброд с икрой, красной и черной.
– Мало его живого было, так еще и бредни его читать.

– Ох, ни х... ни черта себе!
– вдруг присвистнул Миша и покосился в сторону Макса.

– Что там?

– Он записал здесь весь компромат, который на нас собрал.

– Может, не стоит это читать?
– заволновалась Лида, выронив остатки бутерброда.
– Давайте лучше в камин бросим.

– Ну уж нет!
– зло сощурился Миша.
– Как говорит Вадик, руки на стол! Тем более кое-что я уже успел просмотреть. Слушайте!

Громко и с выражением он прочитал пассаж про Макса. Сдавленно ахнула Лида, ошеломленно покачала головой Оксана. На Макса старались не смотреть. А он сидел, обхватив голову руками и уронив ее на колени.

– Миш, хватит!
– попросила Оксана.
– Ни к чему это.

– Нет уж!
– Макс вскочил и вырвал у Миши тетрадь.
– Доктор сказал, в морг, - значит, в морг! Читать - так читать. Вы теперь все про меня знаете, а я хочу узнать про вас. А то это похоже на сцену из "Незнайки". Там каждому хотелось послушать гадкие стишки про других, но никто не хотел слушать их про себя.