Приют одинокого слона

– А почему не посадили?
– наивно удивился я.

– Так ей предложили... это... ну, добровольное сотрудничество. Она же с художниками тусовалась, а там наркомы - через одного. Вот и ст у чала, как дятел: кто, что, кому и сколько.

– А сама она колется, не знаешь?

Светлана заколебалась. Тут ее отвлекла покупательница, которая долго и нудно выбирала краску для волос. Когда та наконец ушла, Светка стерла с лица заученную улыбку.

– Кажется, нет, - пробормотала она.
– Вовка говорил, что нет. А на самом деле? Не знаю.

Мента Вовку я нашел через неделю, с помощью все того же Юр и ка.

– Ты случайно не занялся частным сыском?
– пошутил Улисский.

Вовка, он же капитан Владимир Голованов, оказался парнем п о нятливым и жадным. Впрочем, запросил он не так уж и много, наверно, не заматерел еще. Да и мне от него немного нужно было: да или нет. Да, сказал он и спрятал в карман пару хрустящих серо-зеленых бумажек. Если бы об этом узнали, в худшем случае, ему грозило бы служебное расследование и увольнение. В том случае, если бы попал под раздачу.

Итак, наша Лорочка оказалась убийцей и стукачкой. Тоже непл о хо.

В то время морфин для меня был уже слабоват, и я перешел на промедол. Но запас остался. Уговорить ее попробовать оказалось еще проще, чем найти ее милицейского покровителя. Кстати оказалась и головная боль. Морфин ведь штучка медицинская. Это раньше, до р е волюции еще, врачи баловались чистым морфием. Тогда ампул не б ы ло, набирали в шприц из банки с притертой пробкой. Сколько хочешь - столько и наберешь. А эти ампулки - так, ерунда. Для настоящего ка й фа не одну нужно вколотить. Но вот если какое недомогание есть, тогда да. И боль снимет, и, так сказать, радость жизни вернет. На это и упор был. Такие, как Лорка, считают, что они единственные и неповтор и мые, что у них не все как у людей. Это другие могут подсесть, а они не так устроены. Раз, другой - только когда надо. Какая же это наркотич е ская зависимость.

На морфин сразу не подсядешь. Это не героин и не всякая нов о модная синтетическая дрянь, которой достаточно единожды ширнут ь ся. Но раз у Лорки прошла голова и художество сдвинулось с мертвой точки, можно было спорить на что угодно: каждый раз в подобной с и туации она будет закатывать себе дозу. Пока не сможет без нее жить.

Так и вышло. Я оставил ей с десяток ампул, и они не остались в а ляться без дела. Сначала я был благодетелем. Потом, когда она поняла, что попалась, стал дьяволом. Очень лестно! Разумеется, мы перестали общаться. Макс тоже меня избегал. Случай с собакой послужил офиц и альным поводом для разрыва, хотя произошел намного раньше..."

* * *

2 января 2000 года

Вадим проснулся словно от толчка и не сразу понял, где находится. Темнота вокруг была такая, словно он лежал в гробу. Сравнение показалось просто отвратительным. Он пошевелился и понял, что один на диване. О к саны рядом не было.

Глаза потихоньку приспосабливались к темноте, и вот уже можно было с трудом различить очертания предметов. Из-под двери на кухню пробивалась узенькая полоска света. Впрочем, светом это можно было н а звать с большой натяжкой. Просто то место, где, по идее, находилась щель под дверью, было не таким темным. Вадим понял, что на кухне горит свеча.

Он хотел было выйти на кухню и посмотреть, там ли Оксана, но что-то внутри противилось этому. Словно он шпионит за ней. Я просто хочу посмотреть, не оставил ли кто-нибудь случайно на кухне свечу, доказывал себе Вадим. Так ведь и до пожара недалеко. Только пожара им еще и не хватало для полного счастья.

Подождав минут пять, Вадим встал и, ступая на цыпочки, пошел к двери. Он стоял и никак не мог решиться открыть ее. И вдруг услышал т и хие всхлипывания. Тут уж его колебаниям пришел конец.

На звук открываемой двери Оксана, вздрогнув, обернулась.

– Это ты?
– каким-то неестественным голосом спросила она и в ы сморкалась в бумажную салфетку.

– Что с тобой?
– Вадим сел с ней рядом на табуретку и обнял за пл е чи.

– Да так, ничего, - шмыгнула носом Оксана.
– Просто нервы сдали. Ужас какой-то!

– Чем-то паленым пахнет, - Вадим потянул носом.

– Я ничего не чувствую. Тебе показалось.

– Ага, обонятельные глюки. У тебя, наверно, нос заложило. Опред е ленно пахнет. Паленой бумагой. Может, ты случайно свечкой что-нибудь задела?

– Да ничего я не задевала, - раздраженно ответила Оксана.
– И ничем не пахнет. Иди спать.

– Можно я с тобой посижу?

– Нет. Прости, - добавила она уже мягче.
– Я хочу одна побыть. П о думать.

– О чем, если не секрет?

– О жизни. О нас с тобой. О... Генке.

Что-то не понравилось Вадиму в ее голосе. В нем явственно звенели нотки едва сдерживаемой истерики - явления, Оксане вообще не свойс т венного. Она упорно избегала встретиться с ним глазами.

– Послушай...
– Вадим встал и стоял, не зная, что сделать, что ск а зать.
– Ты уверена, что... Что мне не надо побыть с тобой?

– Ты еще спроси: "С тобой все в порядке?", - дернулась Оксана.
– О с тавь меня в покое!

– Ксан, посмотри на меня, - он присел перед ней на корточки и взял за руку, но Оксана ее вырвала.

– Ты, Вадик, неправильно специализацию выбрал, - с нервным смешком сказала она.
– Тебе надо было прокурором стать. Или, на худой конец, сл е дователем. В ФСБ. "Обезьяна, смотри мне в глаза!", - передразнила она его.
– Послушай, иди спать. Я посижу еще немного и приду. Если ты боиш ь ся, что я устрою пожар, то можешь сам свечку погасить. Я и в темноте не пропаду. Иди! Пожалуйста!
– в ее голосе снова задрожали близкие слезы.