Приют одинокого слона

Вадим встал и вышел, споткнувшись на пороге. Оксана сидела, низко опустив голову. Распущенные волосы упали на лицо, накинутая на плечи куртка сползла.

Миша, завернувшись в волчью шкуру, тихонько похрапывал на матр а се, часы цокали стрелками: часто секундной, реже - минутной. Вот бас о вито цокнула часовая. Снаружи было тихо, только снова и снова гулко п а дали с деревьев снежные шапки. Как бы действительно лавина не сошла, подумал Вадим.

Оксана не возвращалась.

Он ворочался на скользком диване, вертелся с боку на бок. Холод пр о бирал до костей. Не спасало и второе - Оксанино - одеяло. Сначала по телу пробегала дрожь, потом начало колотить. И он уже не знал: от холода или от чего-то другого.

В холле кто-то был!

Вадим сел. Зубы против его воли выбивали боевую дробь, по лбу стек а ли крупные капли пота.

– Кто здесь?
– шепотом спросил он.

Темнота в углу у двери на лестницу показалась ему гуще.

– Кто здесь?
– повторил он.

– Это я, - тихо ответил знакомый голос.

– Нет! Нет!!! Тебя нет!

– Вадик, что с тобой?

Рядом с ним, держа в руке свечной огарок, стояла Оксана. Капля ра с топленного воска упала ему на руку, и боль отрезвила. Это был просто сон. Он никак не мог прийти сюда. Он умер. Это был просто сон.

Заворочался на своем матрасе Миша, проворчал что-то и снова зас о пел.

– Тебе приснилось что-то?
– Оксана присела на край дивана.
– Ты кр и чал.

– Да... наверно. Скажи, ты веришь, что мертвые могут возвращат ь ся? Что их души могут возвращаться на землю?

– Не знаю, - она пожала плечами.
– Наверно, могут. Только мы не м о жем их видеть. На самом деле, глазами. Но они как-то действуют на наше подсознание. На совесть. И она...

– Я понял.

Вадим обхватил голову руками и застонал.

– Ложись!
– Оксана мягко надавила на его плечи.
– Ложись! Постара й ся уснуть. Не думай о плохом. Подумай о чем-нибудь хорошем. Я посижу с тобой.

– Нет, ляг со мной рядом. Обними меня. Ксана, мне страшно!

– Не бойся! Все будет хорошо. Скоро все закончится, мы вернемся д о мой.

Она легла рядом, прижалась лбом к его мокрому от пота лбу и стала осторожно поглаживать его по волосам. Сейчас Вадим казался ей мален ь ким испуганным мальчиком. Тем самым ребенком, которого она могла р о дить. Тем ребенком, которого у нее никогда не будет. Жалость, острая, как игла, жалость к нему и к себе, впилась, заставила глотать непрошеные слезы.

А Вадим... Вадим тоже чувствовал себя маленьким мальчиком. Н а шкодившим мальчиком, которого мама не только не наказала за проступок, но и пожалела.

Его начал затягивать сон, вязкий, как сливовое повидло. Пови-и-дло... На плите стоит тазик, в котором варится повидло и булькает, булькает...

Он еще почувствовал, что Оксана встает, и хотел сказать ей, чтобы не уходила, не бросала его, но тут волны густого, вязкого сливового повидла сомкнулись над его головой...

* * *

31 декабря 1999 года

Еще рано, подумал Миша и повернулся на другой бок.

– Вставай, соня!
– пихнула его Лида.
– Половина двенадцатого. Новый год проспишь.

– Чего половина двенадцатого? Ночи?

– Да нет, дня пока. Снег валит. Ни фига не видно. И всю ночь шел. Как бы действительно нас не завалило.

– Ничего, прорвемся. Иди сюда!
– он потянул Лиду к себе, но она вырвалась.

– Придет кто-нибудь!

– А мы дверь закроем.

– Нет. Не хочу.

– Послушай, ты как старуха столетняя!
– разочарованно возмутился Миша.
– То не хочу, то голова болит, то поздно, то рано. Может, ты себе кого поинтереснее завела? Откуда я знаю, чем ты занимаешься, пока я на работе!

– Спятил?!

Лида надула губы и повернулась к нему спиной. Спина эта так и говорила: ты меня смертельно оскорбил, и больше я с тобой дела иметь не хочу, никогда и ни за что.

Миша закинул руки за голову и задумался. Сколько можно старательно закрывать глаза на то, что Лида сильно изменилась. Она давно уже не та ласковая и любящая девочка, на которой он женился, пройдя через упорную борьбу с Диной. Чем-то жена стала неприятно напоминать Лору. А то и Дину. Такая же капризная, вздорная. Эгоистичная и невнимательная. А может, Лида и раньше была такой, а он просто не замечал этого? Не хотел замечать...

А смог бы он... уйти от Лиды?

Вопрос просто напугал своей новизной. Не то чтобы они совсем не ссорились, бывало иногда. Но даже в тот исторический вечер со "скорой помощью" ничего подобного ему в голову не приходило. Лида - это навсегда. Они будут жить счастливо и умрут в один день. Даже если и не совсем счастливо и даже если не в один день, все равно - он нашел ту, которая ему предназначена судьбой, и никаких сомнений на этот счет быть просто не может. Ну и пусть вредничает, пусть дуется, пусть закапывает деньги в банке из-под пива. А разве он идеальный? Наверно, и Лиде что-то в нем не нравится, но ведь она же не устраивает ему по этому поводу сцен и не думает о разводе.

А все-таки... Смог бы?

Миша искоса посмотрел на Лидину спину. Вот лежит рядом помятая тетка, довольно таки полная, в нелепой ночной рубашке. Изо рта у нее по утрам дрянью какой-то пахнет (а у самого-то лучше разве?). Одевается черт знает во что, за собой не следит. Нет, иногда возьмет и нарядится, накрасится, прическу организует - вроде, очень даже ничего. Но в остальное время, когда на диване лежит и дрянь всякую по ящику смотрит... "Ах, Хуан-Мануэль! Ах-ах, Марисабель!". М-да, картинка не для слабонервных.