Признание маленького черного платья

– Герцог и майор Элсфорд вместе служили, – ответила герцогиня.

Талли шагнула ближе к сестре.

– Я нахожу обеих мисс Элсфорд очаровательными, и ничуть не стремящимися улучшить свое положение, как другие люди.

– Полагаю, так и должно быть, – ответила мисс Браун, снова разглядывая подол своего платья и пропуская мимо ушей направленное в ее адрес неуважение.

Холлиндрейк и его жена прошли вперед, чтобы поприветствовать своих гостей, а Ларкен начал копаться в памяти, сигнал тревоги прозвучал в его сознании.

Майор Элсфорд? Знаком ли я с ним? Он перебрал в уме множество офицеров и агентов, с которыми встречался в Испании и Португалии, но нет, среди них не было майора Элсфорда. К счастью. Чем меньше людей необходимо вовлечь в его обман, тем лучше.

Он и так испытывал трудности, пытаясь держать свою подлинную личность в тайне от мисс Лэнгли.

Тем временем майор Элсфорд вышел из простого экипажа точно так, как и можно было ожидать от армейского офицера – прямо и навытяжку, тогда как его жена, тощая леди, выглядящая старше своих лет – скорее всего, из-за жизни, которую она вела, следуя за барабаном – вышла вслед за ним в точно такой же манере, с прямой и негнущейся спиной.

Обе мисс Элсфорд выскочили из экипажа, словно пара резвящихся котят – готовые к большому приключению и счастливые тем, что оказались здесь. Они не демонстрировали никаких притворных манер, потому что когда девушки взглянули на дом перед ними, то их добродушие превратилось в ошеломленное благоговение.

Но герцогиня Холлиндрейк быстро приблизилась к ним и рассеяла их внезапный приступ трусости непринужденной улыбкой и теплым приветствием.

Холлиндрейк с радостью пожал руку майору, а за этим последовали традиционные похлопывание по спине и перебрасывание шутками, что естественно для военных, вместе проведших много лет в неблагоприятной обстановке.

– Привет, майор! – воскликнул Холлиндрейк. – Милости просим, добро пожаловать!

– Ах, да! Благодарю вас, ей-богу, Тэтчер, – проревел офицер и затем остановился, как будто в первый раз разглядел дом, расположенный позади. – Ах, черт побери, я забылся. Теперь нужно обращаться «ваша светлость», и какой это отличный титул для превосходнейшего офицера.

Холлиндрейк принял этот комплимент со скромным кивком.

– Есть новости из Лондона, сэр? Что слышно?

– Слышно? Что слышно? Ничего, сэр. Теперь, когда лето у нас на пороге, Лондон стал тихим и скучным местом.

– Ничего? Осмелюсь сказать, что вы весьма ошибаетесь на этот счет! – громко заявила мисс Браун и все глаза обратились на нее. – Ничего не слышно в Лондоне, сэр? На самом деле Лондон весь гудит, просто изобилует сплетнями и домыслами. – Она снова сделала паузу, гордясь собственной значимостью.

Ларкен вынужден был отдать этой девице должное. Она знала, как привлечь к себе внимание, потому что сейчас она определенно получила слово.

– О чем же все говорят, мисс Браун? – вежливо спросила герцогиня.

– Ба, я бы предположила, что вы уже знаете об этом, ваша светлость, – ответила та. – Разве вы не слышали? Капитан Дэшуэлл сбежал из тюрьмы Маршалси.

Ларкен наблюдал не за мисс Браун, а за Талли. И, к его ужасу, цветы, которые она держала, выпали из ее рук.

Она не могла бы выдать себя более откровенно, более окончательно, и для Ларкена лепестки ударились о землю с той же проклятой категоричностью, с какой опускается топор палача.

Глава 9

– Скажите мне, что вы не имеете к этому никакого отношения, – заявила Фелисити, поворачиваясь лицом к сестре и кузине в их апартаментах наверху.

После того, как объявление мисс Браун поразило гостей, словно пушечное ядро, Фелисити сумела разобраться с хаосом, словно генерал – отправила миссис Элсфорд и ее дочерей, а также Браунов в их комнаты, и передала Стейнсу полномочия разобраться с сундуками и предметами первой необходимости.

Затем она схватила Талли за локоть и повела ее наверх, где сейчас вершила свой собственный суд.

– Скажите мне, что вы не помогали сбежать этому… этому прохвосту, – проговорила она, дрожа от гнева с головы до ног.

Талли переступила с ноги на ногу, потому что никогда прежде не видела, чтобы ее сестра-близнец так разозлилась. Ни разу.

Даже Брут, кажется, догадался, что сейчас не самое лучшее время для одной из его проказ и устремился в самый дальний уголок под диваном.

– Герцогиня, я… – начала Талли, воспользовавшись детским прозвищем сестры.

Фелисити неистово взмахнула перед ней руками.

– Нет! Не говори мне. Ничего мне не говори. Я не хочу знать.

Конечно же, мисс Браун угостила свою аудиторию полным отчетом о той ночи. О том, как элегантная (хотя и скрытая маской) леди отвлекла охранников Дэшуэлла, а затем, с помощью сообщников, освободила американского приватира. Потрясающе, но все они скрылись в публичных домах Саутуарка¹², и с тех пор их никто не видел и ничего о них не слышал.

Сюжет слишком знакомый, чтобы Фелисити не догадалась что к чему.

– Но Фелисити, я думала, что ты сказала… – снова начала Талли.

– Не обращай внимания на то, что я сказала, – ответила герцогиня, застонав, а затем начала ходить перед ними. – О, это ужасно. И как раз накануне моего приема. Как не вовремя!

Талли и Пиппин быстро переглянулись, Талли была готова простонать: «если я еще раз услышу про этот проклятый прием, я… ».

В глазах кузины отражалось полное согласие. Да, но у нас есть другие неприятности…

– Разве вас не волнует, как это выглядит? – воскликнула Фелисити. – И то, что, по всей вероятности, дядя Темпл может приехать сюда с минуты на минуту, чтобы осмотреть все вокруг. Или, что еще хуже, этот ужасный мистер Пимм пришлет кого-то, чтобы все выведать, не поставив нас в известность. И потом, что, если сам Дэшуэлл приедет сюда! Или, намного хуже, его обнаружат здесь…

– Говори тише, – резко заявила ей Талли. – Ты не только можешь разбудить тетушку Минти, – сурово прошептала она, кивнув в сторону двери позади нее, – но не мешало бы позаботиться и о том, кто слышит тебя. Если в твои намерения входит распространить эти сумасбродные теории по всему Суссексу, то можешь продолжать, потому что своими гневными тирадами ты добьешься лучших результатов, чем «Морнинг пост».

Ее сестра в изумлении приоткрыла рот, словно собираясь возразить, но затем слова Талли проникли в ее сознание, и она плотно сжала губы, а ее руки сжались в кулаки по бокам.