Признание маленького черного платья

Туман опустился на Ларкена словно черное, крылатое создание, запустившее в него свои дьявольские когти.

Это всего лишь сон, пытался сказать он самому себе. Ничего подобного не происходит на самом деле. И все же…

Влажные булыжники под ногами холодили прямо сквозь подошвы сапог. Мгла отрезала его от всего: от зданий вокруг него, от окружающего города, даже от ночного неба.

Не было ничего, кроме густого тумана, тусклого света фонаря, висящего на столбе над ним, и голосов в отдалении.

– Аврора, все изменилось, – говорил его отец.

Ларкен наклонился в сторону знакомого голоса. «Аврора», вот как он назвал женщину. Аврора. Слышал ли он это имя прежде? Он не знал. Но уцепился за него, отчаянно пытаясь не забыть.

Аврора. Имя его врага. Имя женщины, которая изменила течение его жизни, запятнала честь его семьи своим вероломством. Эта путеводная нить засияла перед ним, и Ларкен ухватился за нее, словно нашел сундук с золотом.

– Я не стану помогать тебе, – говорил ей его отец. – Наши отношения закончены.

– Это не должно закачиваться, mon ch`ere, – ответила она с мурлычущими французскими интонациями, ее слова убаюкивали, а нежное соблазнение скрывало истинный характер женщины. – Ты все еще любишь меня. Ты всегда будешь любить меня.

– Я не могу. Я не буду. Если бы я знал… – В каждом слове отца отражалась борьба.

Знал что, отец? О ее обмане? О том, что она возглавляет «Орден Черной Лилии»? И заклятый враг Англии?

Твой враг…

О том, что ты никогда не влюбился бы в нее?

Но в страдальческих словах отца было что-то еще, что поразило Ларкена. Подтекст, который дошел до самого сердца.

О том, что ты не всегда можешь выбирать тех, кого любишь. А его отец любил эту Аврору. Как бы сильно он не отрицал это, Ларкен-старший все еще хотел любить ее… доверять ей.

Не надо! Попытался выкрикнуть Ларкен-младший, сражаясь с туманом, который держал его в своей ледяной хватке. Уходи от нее. Немедленно!

Но уже было слишком поздно, потому что прозвучал выстрел, но в этот раз, вместо того, чтобы разбудить его, залп разорвал туман, открыв для Ларкена путь, по которому он мог пойти, чтобы преследовать убийцу своего отца.

Он не стал колебаться и воспользовался шансом, чтобы схватить ее. Потому что вот она, перед ним, вся в черном, стоит над телом его отца.

– Аврора, – позвал ее Ларкен.

Женщина взглянула на него, и в первый раз он увидел ее лицо, дьявольский блеск триумфа в ее глазах, вздернутый нос и изгиб тонких губ. Но это был всего лишь мимолетный взгляд, потому что она повернулась и помчалась прочь, проворная, как волчица.

Итак, это будет охота, не так ли, мадам? Ларкен прыгнул вслед за ней, туман хватал и тянул его назад, пытался сомкнуться вокруг него, но все же он продолжал двигаться во тьму, сломя голову, пока перед ним не осталось ничего, кроме черной, как смоль, пустоты.

Куда она подевалась, черт бы ее побрал? Ларкен остановился и попытался прислушаться к звуку ее шагов, но все, что он слышал – это произносимые шепотом слова, казавшиеся несвязными и неуместными. В особенности, один голос.

Теперь это мой безрассудный поступок, прошептала молодая женщина.

Безрассудный поступок. Это слово дразнило его, искушало пойти в другом направлении.

Следуй за ней, подначивало оно.

Неужели это она? Аврора? Он повернулся, притягиваемый чем-то, что не мог видеть, но мог обонять. Ландыши.

Туман исчез, когда он, спотыкаясь, шагнул вперед, булыжники сменились роскошным обюссонским ковром, который убаюкал роскошью его ноги. Каким-то образом Ларкен перенесся с тротуаров Парижа в дом, в огромный особняк; а то, что было улицей, превратилось в длинную галерею.

И в ее конце у окна стояла женщина, с бумагами в руке и выражением ужаса на лице. И когда она подняла голову и заметила его, то повернулась, чтобы сбежать.

На мгновение Ларкен застыл. Это была не она, убийца его отца, но кто-то еще. Как он мог позволить Авроре снова ускользнуть? Тем не менее, он не мог отвести глаз от леди перед ним.

Поймай ее. Не позволяй ей убежать. Она станет ключом ко всему.

Ларкен с трудом двинулся вперед, его ноги стали такими неповоротливыми, что ему было трудно поспевать за ней, когда девушка помчалась по коридору и быстро завернула за угол. Если бы только он двигался хоть чуточку быстрее, то смог бы поймать ее.

Барон стремительно последовал за ней в спальню, и как раз перед тем, как леди проскользнула в еще одну дверь, схватил ее за руку.

Схватил и не собирался отпускать, все крепче сжимая ее узкое запястье, сминая пальцами ее нежную кожу.

– Ты думала, что я не сумею тебя поймать? – выговорил он.

Не имело значения, что это не Аврора; эта женщина была более важной. Он мог чувствовать это. Его инстинкты пробудились с поразительной ясностью, словно теперь он стал волком, а она – его добычей.

Девушка сопротивлялась ему, что привело его в еще большую ярость, и поэтому он подтащил ее ближе к себе, пока она не ударилась об него с такой силой, что они оба свалились на кровать. Ларкен быстро перекатился, зажав ее под собой, схватив обе ее руки и прижав их к кровати над ее головой. Леди продолжала сопротивляться, взбрыкивая время от времени, но он крепко держал ее, не собираясь выпускать.

Это она…

Но когда пряди ее волос растрепались, то оказалось, что это вовсе не темноволосая французская любовница, которую Ларкен ожидал увидеть, но лицо, которое было ему знакомо…

Нет, этого не может быть. И все же изгибы тела под ним утверждали противоположное. Он изучал их раньше, жаждал ее так, как не желал ни одну другую женщину.

Туман клубился вокруг них, и здесь были только он и она, и кровать под ними. Ларкен глубоко вдохнул, ощутив запах ее духов и безошибочный, нежный и сладкий аромат ее возбуждения.

Голод и желание заполнили его вены. О да, и непреодолимая страсть овладеть ею. Погрузиться вглубь ее тела.

Ларкен покачал головой, пытаясь выбраться из плена этого сна. Это невозможно. Он не хочет ее.