Признания в любви кровью написаны

— Очень плохое доказательство.

— А у вас есть другие? — хмыкнул мистер Торп. — Предлагаю расспросить учеников, как они считают.

— Тайлер совершил самоубийство! Он и так умирал, но решил подставить Ксавье. Он горел местью к нему! А ещё он реально что-то говорил, что поделится тем, что знает, и так далее… — первым выступил Аякс, хотя уже и сообщал почти то же самое, но его не послушали.

— Спасибо за ваши показания, мистер Петрополус, — кивнул директор, оставляя полицейских молча давиться слюной от возмущения. — Остальные?

— Самоубийство. Ксавье подставили, — откликнулась Давинка, и на её словах полицейские переменились в лице.

Как же она умело пользовалась песней сирены.

— Да, это самоубийство, — ответил ещё кто-то.

— Ксавье невиновен. Надо быть дураком, чтобы думать иначе, — выступила Йоко.

— Он бы и мухи не обидел, — поддакнул ещё кто-то.

— Он, наверное, сам в обмороке от ужаса!

Все ученики, что находились во дворе, встали на сторону Ксавье.

— Вы всё сами слышали, — рассудил под конец директор, даже ни разу не взглянув на сына.

И вдруг Ксавье открыл глаза, тяжело и часто задышав. Он резко присел и схватился за голову. На его лбу с каплями дождя перемешались капли нервного пота.

— Эй, ты как? — Аякс тут же похлопал его по плечу.

— Отвратительно… — медленно и едва слышно ответил друг, держа испуганные глаза широко распахнутыми.

— Что с тобой произошло? — холодно спросил Винсент Торп.

Ксавье поднял на него нервный взор и покачал головой.

— Воспоминания Тайлера… от его лица. Все его мысли, всё… — он очертил пальцами складку меж бровей, собираясь с мыслями. Аякс не убирал с его спины руки.

— Нужны подробности.

Ксавье снова покачал головой, но всё рассказал. Кажется, какие-то ученики упали в обморок — невольно Аякс их всех запомнил, чтоб знать, у кого с нервами не всё в порядке. Полицейские же вкрай растерялись.

— Обычно поиском живых рук никто не занимается, но придётся сделать исключение. А в палату к Аддамс надо поставить круглосуточную охрану. Она может быть всё ещё в опасности, — рассудил шериф, и все вокруг кивнули.

— Что ж, в этой ситуации хорошо одно. Мой сын — не убийца. И ему сейчас нужен отдых. Тяжёлый опыт для его неокрепшего ума, — говорил Винсент, но что-то в его тоне не понравилось Аяксу. Хотя, возможно, это всё ещё остаточное влияние неприятного знакомства с новым директором. С тех пор Аякс всегда искал подвох и что-то коварное в действиях отца Ксавье.

— Да мне и тут нормально… — возразил друг, хотя его вид и вправду ужасал: он промок, продрог, был весь в крови, а на его побледневшем лице проглядывали вены.

— Ксавье Торп, не позорься. Тебе нужен отдых, не отрицай, — его отец изобразил подобие отческой улыбки, но она была преисполнена фальшью.

— Возможно, ты и прав… — вдруг кивнул друг, хотя и прикусил нервно губы.

— Прошу нас простить, я хочу провести сына. Шериф, оставляю всё на вас. И я от всей души сочувствую вашей потере, — произнёс Винсент, а после схватил Ксавье за плечо и уволок прочь.

Аякс даже не успел попрощаться.

Комментарий к Глава 23: Арестовать нельзя помиловать

У меня сейчас выходные, но со всей этой праздничной суетой график выхода глав может превратиться в непонятно что. Возможно, в какие-то дни будет выходить по несколько глав, а в другие вообще ничего. Не знаю, в общем)

========== Глава 24: Глаза врут ==========

Ксавье ощущал себя по-настоящему ужасно. Он и врагу не пожелал бы оказаться в воспоминаниях Тайлера, проникнуть в его мысли и прочувствовать их, как свои собственные. Ему казалось, что его сейчас вырвет. Он видел от своего лица, как хайд издевался над Уэнсдей… даже ощутил тот злополучный насильный поцелуй. И прочувствовал, как разрезанная плоть расходилась под пальцами…

Тайлер одарил его этой пыткой явно не из-за раскаяния. Скорее, хотел перед своей смертью доставить ему сильнейшую душевную боль. Его воспоминания не дали ни одной наводки. Лишь показали, почему Уэнсдей осталась жива, и дали понимание, что она и дальше в опасности. Этим психам зачем-то требовалась её матка, — на этой мысли Ксавье поморщился, — которую Тайлер не смог достать. И ещё кулон, о нынешнем местоположении которого не было ни единого предположения. Хайд мог как всё-таки принести эту вещицу своим нанимателям, так и выбросить, или же кулон затерялся вместе с обрывками одежды в парке. Действительно важные для расследования моменты Тайлер не показал.

Просто напоследок помучил Ксавье своими воспоминаниями. Наверно, не будь вокруг много людей после пробуждения, он бы не сдержался — и самолично разорвал бы труп на кусочки. Чтоб эмоции нашли выход.

Душу метало и жгло, всё внутри физически выворачивало, словно в лёгкие залили свинец, желудок сжимало, а сердце прокалывало иглами. Ксавье хотелось остаться где-то наедине и выплеснуть всю боль на холст — на единственную отраду в такую ужасающую ночь. Но вместо этого его куда-то вёл отец.

Хотя он сам недавно попросил его о помощи… а помощь от Винсента Торпа могла иметь самый разный облик. Ксавье это понимал. И всё же в то мгновение ему не хотелось ни о чём говорить с отцом. Вообще. Ни о прошлом Тайлера, ни о своём будущем, ни о расследовании. Хотелось, чтоб он просто отвёл его в комнату и приказал выспаться. Или и вовсе влил в него снотворное.

Но на такое великодушие надеяться не стоило.

Отец волок его куда-то — Ксавье даже не смотрел, куда. Его это не интересовало. Но всё же он смог изумлённо поднять брови, когда увидел пред собой статую Эдгара Аллана По. Невольно он скосил глаза — отец тринадцать раз стукнул по полу ногой, и после этого изваяние открыло проход.

Теперь Ксавье знал, как пробраться в библиотеку «Белладонны». Или отец специально ему показал… сложно было понять замыслы этого человека.

Он заволок его в душное затхлое помещение и тут же запер проход. Ксавье нехотя спускался, стуча подошвами по ступеням, и морщился от раскатистого эха. На утонувших в полутьме поверхностях мелькал тонкий слой пыли, где-то нарушенный отпечатками обуви тех студентов, кому отец днём разрешил проверить библиотеку. Но, наверно, до их прихода пыли было и того меньше — её приносило только через вентиляцию и с книг.

Спустившись, Ксавье осмотрелся, но в зале ничего не изменилось. Всё то же изобилие книг и картин, и от всего веяло таинственной романтичной атмосферой. Обычно ему там нравилось… но не в тот раз. Полумрак, лестница, картины и книги — они все стали казаться зловещими.

— Зачем ты привёл меня сюда? — впервые за весь путь заговорил Ксавье.

Отец присел на ступени и нахмурился.

— Тут никто нас не услышит.

— Почему мы, например, не в твоём кабинете?

— Там тоже не самое надёжное место.