Призрачное счастье

— Вот мать честная, — от неожиданности охнул Крокодил.

— А она не сказала? Выходит, подставила и тебя.

— А чего меня, я тут вообще ни при чем, — заюлил Крокодил.

— А мотоцикл? — напомнил Артем.

— Какой мотоцикл? — вскинул брови Крокодил.

— Обыкновенный, с коляской. Возле детдома обнаружены свежие следы твоего мотоцикла.

— Что, мало ли в Радужном мотоциклов? продолжал юлить Крокодил.

— Согласен. Пойдем осмотрим твой. Тогда все вопросы о твоем соучастии в похищении детей сразу отпадут. В протекторах должны остаться частицы земли и дерна. Милиция быстро экспертизу проведет.

Артем поднялся было с места, но Крокодил остановил:

— Не надо экспертизы мотоцикла.

— Это уже лучше. Ты встал на путь исправления, — доброжелательно улыбнулся байкер.

— Уберите лампу, она меня нервирует, — покосился на него Крокодил.

— Убираем. Видишь, мы идем тебе навстречу. Ждем ответного шага доброй воли.

— Ты меня не понял. Я свой мотоцикл в чистоте содержу, и все ваши улики, даже если таковые имелись, давно в канализации вместе с грязной водой, — сообщил Крокодил.

— Мне кажется, ты хочешь сделать заявление, — заметил Артем.

— Мне не понравилось, что Надька меня за болвана в картах поимела. Не сказала, что девчонки — ее дочки. Если вы догадались прозвонить всю цепочку от Косаревой до меня, то ментовка и подавно догадается, медленнее, но догадается, — согласился Крокодил.

— При этом не забудь, что наша угроза закрыть твой нищенский бизнес вполне реальна. Не расколешься, конец твоим липовым афганцам.

— Значит, так. Мы должны встретиться утром на ее городской квартире. Дальше она скажет, что делать, — начал колоться Крокодил.

— А куда ты, Крокодил Крокодилыч, намылился с вечера? — спросил Артем.

— Предупредить Надьку и помочь девчонок перепрятать, — признался тот.

Сергей едва успел выхватить из телефона кассету и вставить туда новую. Опасную кассету он судорожно запихнул в карман. В ту же секунду дверь распахнулась, и Сергей увидел Юрия Владимировича и Бориса. Вид они имели довольно решительный.

— Сережа, хорошо, что ты в Озерку заехал. Вижу, ты тоже до этого додумался?

— До чего додумался, Юрий Владимирович? — осторожно поинтересовался Сергей, стараясь ничем не выдать своего волнения.

— Ну как же, Сережа! — Юрий Владимирович направился к телефону. — Я все разгадал. Смотри! Никуше кто-то позвонил и сказал нечто такое… Ну, не знаю что, черт побери… Она страшно расстроилась и решила срочно ехать.

— Да, мне тоже пришла в голову эта мысль. Но, к сожалению, мы ошиблись. Я только что прослушал кассету. Она пуста.

— Как, не может быть! Я сам звонил ей на этот телефон, — не поверил Юрий Владимирович.

— Когда?

— Прошлой ночью. Волновался, как доехала.

— И я звонил и говорил с Никушей, — подхватил Борис. — Она еще попросила меня не занимать телефон — ждала твоего звонка.

Сергей не ожидал такого поворота событий. Мужчины недоуменно смотрели друг на друга, не зная, что еще можно предпринять и о чем подумать.

— Погодите-погодите… — наконец заговорил Юрий Владимирович, — давайте вспомним, как все было: после презентации Доминика уехала в Озерку одна. Я еще тогда подумал, что надо бы непременно позвонить, узнать, как добралась. Позвонил, сначала услышал автоответчик, а потом дочь.

— Да-да, и я.

— Значит, наши разговоры должны быть на кассете.

— Должны, — согласился Сергей. Он был в полном отчаянии, ничего спасительного в голову не приходило. Он запаниковал.

— Ты звонил ей ночью? — резко спросил Юрий Владимирович.

— Я… хотел позвонить… я звонил… но не говорил с ней… — Сергей даже вспотел, отвечая на такой простой вопрос.

— Мы же с вами, Юрий Владимирович, телефон и занимали. Вот Сергей и не смог дозвониться, — пришел Борис на помощь Сергею.

— Да, было занято, а раз занято, то Никуша с кем-то говорит, значит, все в порядке, добралась благополучно. А после я не хотел ее будить.

— Понятно только то, что ничего непонятно. Куда же подевалась кассета с записью наших с Доминикой разговоров? — Юрий Владимирович нахмурился.

В комнату заглянула Танюша и объявила, что подаст кофе в гостиную.

Все переместились в гостиную. Когда мужчины расселись перед камином, а Таня вышла в кухню, Юрий Владимирович спросил Сергея:

— Ты хорошо прослушал кассету?

— Дважды, она чистая, — уверенно заявил тот, физически ощущая, как кассета жжет его.

Более чем странно, — покачал головой Юрий Владимирович. — Никуша, судя по всему, уехала из дому страшно взволнованная. Зачем ей было заменять кассету? А если не она, то кто же?

— Просто детектив какой-то, а я, признаться, думал, что Юрий Владимирович преувеличивает, так сказать, художественно фантазирует. А мог ли проникнуть в дом посторонний? — рассуждал Борис.

Юрий Владимирович туг же отмел такой вариант:

— Исключено, тут современная сигнализация. Немедленно идет сообщение и в местное отделение милиции, и в городскую квартиру Сергея и Никуши. Ты, Сережа, ночевал в городской квартире?

— Я? Да. — Сергей зябко поежился.

— Ничего не слышал? — Юрий Владимирович во что бы то ни стало хотел докопаться до сути.

— Я? Нет. Я поздно пришел, пока немца прогулял, пока отвез его в отель, то да сё…

— То да сё, — язвительно передразнил Юрий Владимирович, и Сергей поперхнулся.

— Танюша! — позвал Юрий Владимирович, и на пороге возникла Таня с подносом. — Танюша, скажите, кто обычно снимает показания автоответчика, когда Доминики Юрьевны нет дома?

— Я. Доминика Юрьевна всегда просит сообщать ей, кто звонил, — вежливенько так ответила Таня.

— А утром кто снял? — не унимался Юрий Владимирович.

— Тоже я, — спокойно ответила Таня.

Сергей замер, во все глаза глядя на нее, и этот взгляд был полон отчаяния: вот сейчас все и откроется. Таня спокойно поставила поднос на стол и разлила кофе. В гнетущей тишине мужчины следили за каждым ее движением. Юрий Владимирович не выдержал первым.