Призрачное счастье

Доминика разлепила губы:

— Да.

— Слава богу. Как вы себя чувствуете? — Врач заглядывал ей в глаза, пытаясь понять состояние Доминики.

— Не знаю, — Доминика обвела взглядом палату. — Где я?

— Вы в больнице. Вы попали в автокатастрофу. Ночью, осторожно объяснил врач. — Но теперь все будет хорошо. Уже все хорошо.

Доминика его не слушала, боль воспоминаний накрыла ее с головой. Неожиданно она четко вспомнила все, что с ней случилось, прежде чем погрузилась во тьму. Ужас плескался в ее глазах.

— Какая еще автокатастрофа? — заверещала Ритка, которая просто не могла сидеть молча. С нарастающим возмущением она тараторила: — Это я, что ли, ее сбила? Еще скажите на «мерседесе». Ага! У меня и машины нет. Я ее первый раз вижу, вашу красавицу спящую, отпустите меня! Выпустите. Это не я!

— Заткнись. Ты в больнице в конце концов, — рявкнул врач, которого волновало только самочувствие Доминики.

Но где там! Не на такую он напал, Ритка разошлась пуще прежнего:

— Я не буду молчать, я вас всех выведу на чистую воду. Думаете, раз человек бедный, то на него можно все спихнуть. Вижу, какая тут у вас больница, — вопила Ритка. — Ясно сразу — не для бедных.

— Успокоилась! — приказал врач.

— Я на нее не наезжала! — уже визжала Ритка. — Я вообще спала в сторожке. У меня свидетели есть!

— Чего ты орешь, Калашникова? — сдался врач, не выдержав такого напора. Он устало потер лоб. Пулемет тебе имя. Свидетели… Ох, ну и ночки у меня пошли.

— Да! Свидетели! Васька. Васька и Анжелка с Зимником, — Рита ни на секунду не останавливалась.

Врач устало пожал плечами:

— Какая еще Анжелка?

— Ламбада, посудный ряд, седьмое место. Они подтвердят.

— Ты что-нибудь понимаешь? — грустно поглядел врач на медсестру. — Про Ваську с Зямчиком в посудной лавке? С седьмым номером, а? Палата номер шесть!

— Правильно вы им говорили, доктор, вы их предупреждали: нельзя с этой скандалисткой связываться, она нам всю больницу перебудит — это в лучшем случае.

— А в худшем — перекусает. Сделать ей укол, что ли? Успокоительный. Вы как считаете, Светлана Владимировна?

— Гады! — взвилась Ритка. — Опыты над людьми ставить! Я не дам никакого укола делать. Я напишу в Организацию Объединенных Наций. У меня есть права человека. Анжела-а-а, спаси меня! — Рита завыла что есть мочи.

И тут как-то странно громко прозвучал вопрос Доминики:

— Доктор, что с моим ребенком?

Перед байкерами стоял перепуганный Крокодил, лихорадочно соображая, что же ему делать. Его мобильник и содержимое карманов красовались на столе.

— Тебя, я вижу, голыми руками не возьмешь. Давайте думать, что нам с ним делать? — мрачно поинтересовался Артем.

— И думать нечего, — отозвался один из байкеров и повернулся к хозяевам клуба. — У вас музыка погромче найдется?

— Еще какая, — зловеще оскалился хозяин.

— А паяльная лампа? — деловито уточнил байкер.

— Для дорогих гостей… — развел руками хозяин и куда-то удалился.

Вернулся он уже с паяльной лампой, которую тут же включил. Синее пламя вырвалось из горелки прямо в лицо Крокодилу. Тот в страхе отшатнулся.

— Достали уже, козлы бородатые, — просипел он.

— Кто тут козлы? — удивилась толпа.

— А бороды, между прочим, настоящие, — презрительно заметил Артем. — Не такие, как у твоих нищих медали и костыли.

— Да пошел ты! — огрызнулся Крокодил.

— Где дети?! Косарева где?! — надвинулся на него Артем. Крокодил завопил:

— Не знаю я ничего! И детей никаких не знаю! Чего вы ко мне вообще привязались? Знатоки ведут следствие, твою мать.

Артем взял телефон Крокодила, быстро просмотрел адреса и усмехнулся. Все было так, как он и предполагал. Крокодил попытался было забрать телефон, но Артем не позволил:

— Вот тут, в твоем телефоне написано: Надежда. Это случайно не Косарева?

— Не знаю я никакой Косаревой, — мрачно буркнул тот.

— А нам сказали, что в Радужном вы жили одной семьей. Как же так получается? Ты, что ли, фамилии у нее не спрашивал?

Артем кивнул в сторону байкера, держащего паяльную лампу. Тот угрожающе рыкнул, наклонился, поднес лампу к лицу Крокодила.

— В тюрьме она. Срок мотает, — рискнул Крокодил.

— А милиция утверждает обратное: Косарева освобождена примерно неделю тому назад, — сообщил Артем.

— Мне об этом неизвестно, — запротестовал Крокодил.

— Хочется верить, да не получается. Нужно проверить. Сейчас ты поговоришь с подружкой по имени Надежда, а мы послушаем. — Артем поставил трубку на громкую связь и набрал номер Надежды. С усмешкой он протянул телефон Крокодилу.

— Да.

— Что да? Это же ты мне позвонил. Как наши дела? — отозвалась Надежда.

— Все путем. Как договорились.

— Тебя не видели? — поинтересовалась Надежда.

— Да нет же, блин. Я свое дело знаю. — Крокодил опасливо покосился на байкера, который многозначительно водил возле его лица паяльной лампой.

— С утра должен быть у меня, — требовательно напомнила Надежда.

— Буду, если доживу, — пламя приблизилось к Крокодилу так близко, что он не удержался и вскрикнул.

— Да что там с тобой? удивилась сообщница.

— Давление поднялось. Голова болит, — огрызнулся Крокодил.

Ладно. Потом расскажешь, если спрошу. Слушай, Крокодил, тон мне твой не нравится. Что-то не так? — подозрительно спросила Надежда.

— Да нет, все так. Завтра жду, где условились, — Крокодил старался говорить как можно убедительнее.

— Только без сюрпризов. Я этого не люблю.

Артем задумчиво поглядел на пленника:

— Значит, тебя зовут Крокодилом. Хорошее имя.

— А что вам от нее надо? От Косаревой?

— Утром из детдома украли двух девочек, сестер, младшей — полтора года, старшей — около шести.

— При чем тут Косарева? Чего сразу на нее? Она вроде свое отсидела, — пожал плечами Крокодил. — Зачем ей детей красть? Раньше она этим не промышляла. Аферы были, брачной аферисткой была, цыган на деньги разводила. Но детей не крала. Хлопотное дело. Это не она. Такие специалисты масть обычно не меняют.

— Разговорился ты что-то, — удивился Артем. — Мы бы с тобой согласились, если бы не одно обстоятельство. Фамилия девочек — Косаревы. Это ее дочки.