Призрачное счастье

Благодарность — это хорошо. Особенно, если в материальной форме.

— Еще в какой материальной. У меня там на базаре оборудование меняют. Технику почти новую выбрасывают. Я вот пару холодильников себе в отделение забрал, а один решил вам по старой дружбе подарить. Так что принимай.

Дежурный остановил его:

— Стой, Петя, не торопись. Холодильник — это бы нам в самый раз, особенно при нынешней жаре. Да только как мы его потащим?

— Как — возьмем в руки и потащим.

— Слушай, ты ж сам понимаешь, что я от поста отрываться не могу — вдруг начальник позвонит. Да и форму пачкать… Может, подождешь полчасика, пока помощник мой с обеда вернется?

Участковый не согласился:

— Ждать мне, Коля, некогда. И так час времени убил, пока сюда добрался. А у тебя что, в обезьяннике алкашей нет?

— Да нет сейчас алкашей — это ж тебе не вечер.

— Ну, как знаешь, а один я тоже надрываться не буду. Завезу лучше к себе на дачу, — Петик сделал вид, что собирается уезжать.

— Ладно, стой. Дам сейчас одного.

Он вывел из камеры Крокодила и сказал:

— Вот грузчик. Да я и сам недалеко буду.

Петик посмотрел на Крокодила:

— Лезь наверх, подавать будешь.

Крокодил стал покорно выполнять команду. Дежурный наблюдал за работой с порога. Вдруг из помещения раздался телефонный звонок. Дежурный направился к телефону:

— Осторожней, смотри мне! Я побегу — отвечу.

Петик с Крокодилом остались одни.

— Бросай, — сказал Петик.

— Что? — не понял Крокодил.

— Бросай и беги! Самвел тебя ждет, — буркнул участковый.

Крокодил разжал руки, холодильник упал Петику на ногу. Участковый взревел, а Крокодил исчез так быстро, как только мог.

Узнав о случившемся, начальник отдела уголовного розыска Петров пришел в ярость.

— По какому праву, товарищ старший лейтенант, вы освободили подозреваемого в совершении тяжкого преступления? — орал он.

— Так ведь на минуту, холодильник только поднести, — промямлил дежурный. — Для всего райотдела холодильник, чтоб водичка, значит, холодная… Кто ж знал, что он такой прыткий!

— Да я вас уволю к чертовой матери, любитель водички. Садитесь и пишите. Кто привез холодильник, фамилия, звание.

Дежурный сел за стол:

— Я это счас быстро. Только я фамилии его не знаю. Не наш это мент, он в городе на базаре участковым работает. Если надо, я его из-под земли достану!

— Ты пиши. А достану я его сам, — пригрозил Петров.

Крокодил пробрался к своему вагончику. Около вагончика сидели «нищие»: «инвалид» на коляске, «афганец» на костылях и женщина с «младенцем». «Инвалид» встал, закряхтел, разминая отекшие ноги, потянулся.

— Спортсмен, блин, — буркнул «афганец».

«Инвалид» возмутился:

— А че ты лыбишься, знаешь, как это опасно — в коляске целый день кататься!

— А ты скорость не превышай, и все пучком будет, — гоготал «афганец».

— Да при чем туг скорость, — объяснял «инвалид». — Просто от сидения нервы на ногах защемляются, кровь нормально не фунциклирует. У меня кум вон тоже семь лет на колесах отпахал. Так привезли его как-то со смены, он подняться попробовал — и не смог. Паралич нижних конечностей.

— Так кум твой, получается, теперь по-честному работает.

— Да собачья у нас тут работа, и денег нету, — заметил «афганец». — Сыну вон второй год машину купить не могу. В большой город надо перебираться, где метро есть. Гам наш брат деньгу лопатой гребет.

— И с того еще половину Крокодилу отстегни! — пожаловался «инвалид».

— Только квалификацию менять придется, слышал, афганцы счас не в моде. Счас беженцы в большом респекте, — рассуждал «афганец».

— Езжай-езжай, интернационалист хренов, будет тебе респект. На чужую поляну сунешься, так таких насуют… сам беженцем станешь, — пробурчала женщина.

— А ты че раскаркалась, мать Тереза? Смотри, а то клюв на два счета порву, — предупредил «афганец».

— О, никак у нашего солдатика от краденых медалей храбрость проснулась, — не испугалась женщина.

— Э-э, вы че, остыньте! — закричал на них «инвалид». «Афганец» отпихнул «инвалида», который пытался их разнять, замахнулся на женщину костылем, но вдруг полетел на землю от мощного пинка. Испуганные «нищие» оглянулись и увидели суровое лицо бригадира.

— Выручку принесли? — гаркнул Крокодил.

Все закивали и пошли за ним в вагончик.

Доминику осматривал профессор.

— Так, сожмите, пожалуйста, кулак… Разожмите. А теперь попытайтесь сгибать пальцы поочередно… Замечательно! Алексей Викторович, список назначений я составлю у себя в кабинете, пришлете медсестру.

— Сделаем.

— А вам, дорогая моя, просто фантастически повезло. Обычно автомобильные аварии — это непременно политравмы, и очень тяжелые. А вас хоть завтра замуж выдавай. Так что благодарите свою машину и подушки безопасности. Как это, кстати, вас угораздило?

Доминика покачала головой:

— Не помню.

— Неужели совсем ничего?

— Практически. Помню события до аварии, а потом — больницу.

Профессор не удивился:

— Типичный случай посттравматической амнезии.

— Профессор, мне все же хотелось бы знать, когда я смогу выйти из больницы?

— А вот об этом думать я вам пока запрещаю, — сказал профессор, поднимаясь. — Отдыхайте, набирайтесь сил и выбросите из головы любые мысли о работе. Как говорили древние: всюду поспевает тот, кто никуда не торопится.

Доминика была с ним явно не согласна, но промолчала.

Она не может здесь больше находиться. Ей все тяжелее видеть их лица, понимать, что они знают о ее беде. Она запретила себе думать о ребенке. Делала вид, что ничего не помнит. Пусть они ничего не говорят, чтобы «не расстраивать больную». Больная хочет домой. Подальше от своей беды.

Юрий Владимирович «пошел в народ», как он называл базар. Он выбрал себе наблюдательный пункт и внимательно присматривался к торгующей посудой Ритке.