Призракам не платят сверхурочные

— Рицо бога он вашей прабабке оставир?

Вздрогнули все: и я, и Опри Хина. Пока я пыталась слиться с креслом — благо, ярко-рыжий цвет выбранного Лейком парика вполне сочетался с ярко-алым цветом обивки — и незаметно отыскать глазами задавшего вопрос жиппи, мистер Хина заметно нервничал за кафедрой. Похоже, потомок в курсе, что такое “лицо бога”. И очень не хочет отвечать на неудобный вопрос.

Забыв о жиппи, я с интересом уставилась на лектора. Как будет выкручиваться?

— Лицо бога, — натянуто рассмеялся Хина. — Вы тоже верите в эту аферу? Боюсь, вынужден вас разочаровать. Перед смертью Ханни признался, что артефакт — подделка. Он сам вырезал его из первого попавшегося сухого сучка, когда выжившие остатки группы застряли в пойме реки Последней Надежды во время половодья. Та поездка была крайне неудачной: груз зеркалец для торговли с местными племенами разбился, потом экспедиция попала в селевый поток. В нем сгинул толмач, вместе с двумя носильщиками, которые несли оставшиеся безделицы для обмена. В довершение всего, самого Ханни ранили — экспедиция нарвалась на враждебно настроенное племя, не пожелавшее идти на переговоры, пришлось уносить ноги. К тому времени у Крутого Ханни уже была вполне сложившаяся репутация “везунчика”, всегда возвращающегося с ценной добычей. И вернуться с пустыми руками ему, видимо, было зазорно. Так и родилась эта идея: выдать собственную поделку за артефакт, стоящий дороже, чем груз золота или караван рабов. А чтобы не уличили в подделке, пустить слух, будто артефакт столь ценен, что расстаться с ним Ханни никак не может.

Публика в зале оживилась, просыпаясь. Восхищенные — а местами и возмущенные — шепотки доносились со всех сторон. Кажется, большинство народу в этом зале было категорически со мной согласно: наконец-то лектор сказал хоть что-то интересное. У меня рука зачесалась полезть в сумочку за дневником — заглянуть на его последние страницы и сверить версию самого Ханни с только что услышанной. Что-то мне подсказывает, что нас сейчас только что попытались накормить байкой. Вопрос в том, специально ли, или потомок просто пересказывает то, что Ханни счел нужным сообщить окружающим об экспедиции, речь о которой шла в оказавшемся в моих руках дневнике.

— Так он его оставир прабабке? — жиппи вскрывшаяся история мистификации волновала мало, он гнул свою линию.

— Оставил, — скривился Опри Хина. — С кучей оговорок и условий. Впрочем, как вы знаете, выяснилось, что после его смерти поделка сделала ноги. Так что проверить, сумеет ли она выполнить все требования сумасшедшего папочки и доказать, что достойна владения “бесценным” сокровищем, возможность прабабке так и не представилась.

— А что это были за требования? — вопрос вырвался помимо моей воли. Просто интуиция завопила, что это очень важно.

— Так оставир ири нет? — зараза, какой непонятливый жиппи. К тому же, невоспитанный: перебивать девушку невежливо.

— Господа, к сожалению, время отведенное на эту лекцию подошло к концу, — длинный, худой, как жердь, сотрудник в форменном пиджаке галереи влез на кафедру, отбирая у Опри Хины микрофон. — Через пять минут в этом зале состоится следующая лекция: об особенностях традиционных “магических” практик племен Старого Континента. Мы вынуждены попросить вас покинуть зал — нам необходимо завершить кое-какие приготовления. Все, кому интересно, могут вернуться в зал после короткого перерыва, — с этими словами долговязый подхватил мистера Хину под ручку и повел в боковую дверь. Судя по его слегка опешевшему виду, сам лектор был не готов к столь скорому окончанию встречи.

Публика нехотя, вразвалочку, потянулась из зала, а я ринулась против течения в отчаянной надежде перехватить ускользающего свидетеля. Любознательный жиппи тоже решил во что бы то ни стало добычу не упустить, однако, был остановлен твердой рукой охранника, обнаружившегося на дверях.

Пока они громко выясняли, куда имеют право проходить купившие билет посетители, а куда нет, я попыталась проскользнуть за квадратной спиной стража внутренних помещений галереи.

— Куда? — не выпуская воротник жиппи, охранник повернулся ко мне.

Ох и громила, даже у Сэла шкафы габаритами поменьше будут. Странно, галерея обычно нанимала настоящих профессионалов только для охраны выставок, на которых выставлялись редкие и дорогостоящие произведения, а никак не для дежурства на дверях подсобки. Да и в залах “Готлиб” предпочитали держать пенсионеров-искусствоведов, способных заодно и отвечать на многочисленные глупые вопросы посетителей. Данный же экземпляр казался весьма далеким от искусства, пусть даже и примитивного.

— Опри, милый, я должна с тобой поговорить! — не дожидаясь, пока охранник полностью ко мне повернется и остановит тем же примитивным, но действенным способом, что и жиппи, заорала я. — У меня задержка!

Охранник покраснел, уводимый долговязым сотрудником мистер Хина вздрогнул и замер на месте.

— Опри, пожалуйста, я не знаю, что делать! — проорала я для закрепления эффекта и ринулась мимо стража дверей. Тот останавливать не стал.

Я подскочила к мистеру Хине и выдернула его из рук провожатого, пока долговязый не опомнился.

— Пупсик, я… — я повисла на тощей шее Опри Хины, прижимаясь к нему всем имеющимся в наличии бюстом.

“Я частный детектив, и у меня есть основания полагать, что вы в опасности, — зашептала на ухо опешевшему потомку великого охотника за приключениями. — Подыграйте мне”, - я выхватила из нагрудного кармана мешковатого пиджака “пупсика” платок и отступила на шаг, вытирая воображаемые слезы.

— А еще меня по утрам тошнит, и я боюсь идти к врачу… — закончила громогласным трагическим шепотом.

— Барышня, я вас не знаю, — мистер Хина попятился, едва не сбив с ног подошедшего долговязого. — Вы меня с кем-то путаете.

— Но как же, Опри… Неужели ты забыл нашу встречу в “Трех саксофорах”? Мне говорили, что девушки из-за вашей семейки теряют головы, но я не верила, а теперь… — я громогласно высморкалась.

Мистер Хина брезгливо поморщился, а вот долговязый заметно побледнел.

— Теперь я не знаю, что дальше делать, — я скомкала платок и вернула на место, сунув вместе с ним в карман мужчины и свою визитку.

“Свяжитесь со мной, — шепнула. — Без свидетелей.”

— Иди домой, — мистер Хина снова поморщился и оглянулся на долговязого. — Я перезвоню. Только глупостей не делай, — он смерил меня тяжелым взглядом.

Глава 13

— Ребята, я не знаю, что вы не поделили на этот раз, но чувствую себя прямо третьим лишним в семейных разборках, — Лейк, не сбавляя хода, обернулся к нам.

— На дорогу смотри! — ну, хоть в чем-то мы с карни единодушны.

От нашего дружного рыка парень втянул голову в плечи и поспешно отвернулся. И вовремя: на перекресток, на который мы едва не выскочили, влетела полицейская машина. Лейк ударил по тормозам, я клюнула носом, почти впечатавшись в спинку переднего сидения, но Каэл успел меня поймать. Злобно зыркнула на него из-под съехавшего на лоб парика, и карни поспешно убрал руку. Ищейки с воем сирен и мигалками промчались мимо. Следом прогрохотала пожарная машина.

— Не нравится мне направление, в котором они едут… — Лейк, утерев со лба выступившие капельки пота, вырулил на перекресток — на этот раз уже медленно и глядя на дорогу.

Мне тоже это направление не нравилось. Там мой дом. Радует, что Лейк успел наведаться в мое жилище, пока мы убивали время на выступлении Опри Хины. Ищейки опечатали квартиру, но, по словам Лейка, обыска еще не было. Парень сорвал печать

и забрал все самое ценное: голову Пэм и набор от “Триор”. Я принялась возмущаться, что нужно было не косметику тащить, а прихватить коробку с запасными патронами и сумку с экстренным набором. Ведь два раза повторила, где что лежит. Объяснить, почему, когда ему показалось, что на этаж кто-то поднимается, он схватил именно косметичку, парень затруднялся. Мямлил что-то невразумительное насчет руки, которая сама потянулась. Каэл лишь хмыкнул задумчиво, но никак выбор Лейка не прокомментировал.