Призраки иного мира

— Товарищи! Этот день знаменует конец Новой Кантерлотской Республики! Мы с вами свергаем режим, который способствует разброду! Со «Дня Солнца и Радуг» герои пустоши предают Эквестрию, отдав власть грифонам-наёмникам, известным как Когти, – драматичная пауза. — Созданное вашими усилиями оружие сейчас во вражеских когтях и копытах! То, что сейчас есть у вас, оружием можно назвать с трудом, но я верю – мы победим! Будьте организованны. Следуйте плану. Не отступайте и не сдавайтесь! Сражайтесь даже голыми копытами! Вместе мы сметём армию наёмников, захватим созданное вами оружие и соединимся с нашими союзниками из СНС! – опять пауза. — Другие страдающие пони признают нас как освободителей, признают власть ОФОТ и запомнят этот день, как начало конца Новой Кантерлотской Республики!

После записанная речь была размножена на кассеты-голодиски и, будучи сложенной на стеллаже, дожидалась своего часа. Момента, когда она, будучи упакованной в пакеты вместе с секретными приказами, будет отдана организованным группам копытных, но это в будущем - сейчас у нас было всё ещё много работы.

Развозка оружия и комплектов сборки противотанковых ежей, закладывание взрывчатки на стратегически важных маршрутах наемников, под их здания, под опоры ЛЭП и вообще под все, что при обрушении создаст хаос и импровизированные баррикады. Подготовка амуниции, наладка оружия, а также переоборудование БТРов уборщиков. Последнее, пожалуй, не сыграет решающей роли. Переоборудование заключалось в установке на БТРы с демонтированным вооружением собственно вооружения, которого у нас было маловато – аж семь пулемётов, да и те… Как в известном фильме – три штуки ничего, четветрый заедает, пятый как сумасшедший подпрыгивает, шестой по своим пуляет, а седьмой… Лучше бы его обменяли на штаны. Однако уборщики не разделяли моего пессимизма, а даже наоборот – были рады. Похожи они действительно долго ждали этого дня – момента, в который они вместо швабр в открытую применят другие «чистящие приспособления».

Кстати насчёт «приспособлений». К моему удивлению некоторые из уборщиков отказались от трофейного оружия наёмников в пользу полукустарных копий порождения английского и австралийского ВПК – это было неожиданно. Также неожиданным был выбор мистера Кауфа – два пистолета-пулемёта, явно являющихся копией ПП MAC-10, но со слов единорога он достаточно приноровился, чтобы, держа их в поле магии, попадать пони в глаз с расстояния двадцати метров.

Стоит учесть, что подготовка к будущей операции шла не только в Филлидельфии. В небесах на "Мстителе" СНС уже изготовили чуть ли не сотню копий РПГ-7 и множество гранат к ним. Полковник Отем не уточнял цифры, но, зная, сколько у нас осталось бойцов, я представлял масштабы - сарказм. Тем не менее, разговаривая с ржаво-коричневым пегасом, я через треск помех и дебильную кодировку ощущал в его голосе неподдельный энтузиазм, а на данное замечание получил ответ, что сейчас все пони на "Мстителе" в таком состоянии. Они «ждут не дождутся» начала операции и очень надеются на успех; хотя смирились с возможным провалом, а провал в нашем случае – бесславная гибель.

Как всегда я в этом «мероприятии» буду играть одну из центральных, но не главных ролей. Мне вместе с «элитной группой» предстоит сделать то, чем занимались вежливые люди во время «Операции: Ы» - занимали административные здания. В нашем случае здание всего одно, но зато какое! Бывшее Министерство морали, ныне штаб-квартира компании Коготь и по совместительству завод по переработке трупов на топливо. Именно с грузом этих трупов я вместе с уборщиками должен буду попасть в это исполинское здание, а оно действительно огромно.

Сравнить его можно разве что с построенным Чаушеску «Домом Народов» в Бухаресте, но в плане этажности тот «сталинский ампир с румынским акцентом» значительно уступает дворцу вечеринок Пинкамины Дианы Пай. Филлидельфийский розовый дом (он действительно розовый) был как исполинских размеров пирог: коржи-этажи от больших к меньшим, устремлённые ввысь. До войны в этом здании проводили нарковечеринки розовой министерки. При Красном Глазе в нём обосновался сам владелец рабовладельческой империи, проводил опыты доктор Глю, а также велась работа множества школ для подрастающего поколения – дикое сочетание. Теперь же под школы выделены специальные помещения, в министерстве заседают грифоны, а часть залов для вечеринок заставлена оборудованием, перерабатывающим трупы. Что на остальных этажах, уборщики не знают – наёмники не позволяли там убираться, но уверены, что ничего хорошего. Может, казармы, может, оружейные склады, может, что угодно и всё сразу, однако нас интересовало лишь одно предположение.

Дело в том, что пока я, убираясь, агитировал население, Сулик тоже не бездействовал. Этот полосатый тоже переодевался уборщиком и выезжал вместе с нами, только вместо швабр, тряпок и дебильных песен его оборудованием были собственная голова и инженерный склад ума. Его сразу заинтересовали местная система безопасности, а также располагавшиеся на крышах зданий зенитки. Он логично предположил, что всё это связано в единую сеть, у которой есть управляющий центр. Конечно, я бы поспорил с такой логикой, так как на Земле бы никто ни за что не стал бы создавать управляющую сеть, завязанную на всё, с одним центральным управляющим центром – это уязвимость, но мы не на Земле. Вся огромная система управления погодой была завязана на одну башню с Мелкопипкой. Оборонительная система уничтоженного Анклавом «Города Дружбы» тоже имела единый центр управления. Вряд ли Филлидельфия является исключением, и, исходя из выводов полосатого, местный центр управления находится в самом защищённом месте города – здании министерства. Именно туда мы должны проникнуть, чтобы, отключив систему управления зенитками, позволить СНС оказать поддержку с воздуха.

Объясняя этот план, Сулик даже перешёл на креатив, говоря, что эта управляющая сеть как паутина, а её центр – управляющий паутиной паук, и, убив паука, мы создадим в центре паутины огромную брешь. Звучало красиво, вот только я напомнил, что страдаю арахнофобией, на что мне справедливо заметили: если не мы, то кто? В прошлом Анклав смог отбомбиться по «Городу Дружбы» лишь потому, что у полковника Отема в городе был агент, отключивший управление зенитками. Как только Мелкопипка, разоблачив и убив агента, вновь активировала систему обороны, Анклав понёс большие потери. Мы не должны подобного допустить и вообще повторить прошлые ошибки. Система обороны должна быть надёжно отключена, а здание не просто захвачено, а ещё и удержано до подхода основных сил. При всех недостатках - только мы сможем справиться с этой задачей. Логика была понятна, но я по дурости попросил повторить: почему именно мы? Ответ гуля был достоин войти в цитатник великих людей: «Наше дело не почему - наше дело сделай или умри».

Нехотя я согласился, но всё же был искренне огорчён. Мне откровенно надоело участвовать в тайных операциях. Все эти сливания с толпой, оружие скрытого ношения, разговоры без акцента, линзы на глазах – как всё надоело. Честно: хотелось просто взять Самодельный Карабин и, обвешавшись подсумками с патронами, просто в открытую устроить сафари на наёмников и вообще всех, кто встанет на пути. Действовать как Мелкопипка, которая, шастая по пустоши со своим револьвером, щедро раздавала хедшоты, устанавливая свои ковбойские порядки. Может, и мне так поступить? Только вместо охотничьего револьвера у меня будет подобие Автомата Калашникова. Пожалуй, всё же нет. В отличие от Пипки у меня не будет поддержки с воздуха в виде пегаса Каламити. Не будет огневой поддержки в образе неубиваемого кантерлотского гуля в силовой броне. Не будет поддержки зебры каратистки Ксенит. Не будет штопающей раны Вельвет Ремеди. Зато сейчас есть полосатый «гуль-обыкновенный», не знающий боевых искусств, но разбирающейся в технике. Есть кантерлотский гуль, но не в силовой броне, а в обыкновенной толстовке. Есть аликорн, которая на меня запала. Ещё стоит упомянуть пегаса с пулей в башке, но это даже не смешно. С компанией мне явно не повезло, но зато у меня есть нечто похожее на Автомат Калашникова – маловато будет.

С одним автоматом мне ни за что не справиться с армией наёмников, что не отменяет удачности его конструкции. Мистер Кауф тщательно изучил принесённый СК и, отметив его недостатки, предложил переставить разгонный блок на трофейный AR-70. Естественно, я отказался, и в двух словах высказал палкоголовому, чем продукт советской оружейной мысли лучше «игрушечных» винтовок запада:

— Согласен: AR легче АК. Но разве она так же надёжна? Чтобы воевать с AR в пустыне, да и вообще там, где есть пыль, тебе придется натянуть на нее гандон. А калаш можно уронить в дерьмо, и он все равно будет стрелять. Ты посмотришь на все это и скажешь - как же я люблю это дерьмо.

Сказанное не только убедило единорога в преимуществах отечественной оружейной школы, но и показывало мою суть – низкий навык красноречия в сочетании со странными оружейными пристрастиями. В этом мире к оружию относятся, как на Земле к самолётам – если самолёт красив, то он будет летать, если оружие красиво, то оно будет стрелять. Касательно оружия – я не разделяю этого утверждения. Испещренная гравировкой винтовка Каламити у меня вызывала только смех, а о револьвере Мелкопипки, на котором должен быть рисунок яблок, лучше вообще не думать. В моём представлении хорошее оружие должно выглядеть невзрачно, утилитарно и при этом технологично. Собранное мной подобие автомата Калашникова выглядело именно так, а в сочетании с установленным разгонным блоком от винтовки зебр, оружие даже приобрело некоторую футуристичность – вот это действительно оружие будущего . Жаль, что из-за его громоздкости, в будущей операции придётся снова действовать без него.

Но это лирика. Лирика, предшествовавшая «Дню Д». Дню, в который всё может решиться и не в нашу пользу. Каким бы он ни был, но можно с уверенностью сказать: «День Д» будет очень тяжёлым. Именно поэтому накануне мы решили лечь спать пораньше, вот только всё не спалось. Сну мешала не только привычка ложиться в определённое время, но и то, что из-за тесноты в комнате нам пришлось расставить четыре койки впритык друг к другу. Я лежал справа, левее Трикси, ещё левее Сулик и совсем слева Лира . Обычно, когда к концу дня все усталые, такая особенность особо не мешает, но когда спать не хотелось, а перед операцией было нехорошее предчувствие. Поэтому такое близкое соседство поспособствовало началу очень странного разговора.