Призраки иного мира

— Вот уж не думала, что когда-то буду лежать в одной постели с зеброй, - со смешком сказала Лира, хотя… Что она вообще здесь делает? Она же не нуждается во сне...

— Взаимно, - ответил Сулик. — Никогда не думал, что буду лежать под одеялом с единорогом и аликорном, и при этом никто не будет испытывать полового влечения.

— Говорите за себя, - сказала Беатрикс, тюкаясь мне в затылок, — у меня есть такое желание.

— Но оно не взаимно, - ответил я, а после добавил. — И чего ты во мне нашла?

— Сама не знаю, но ты настолько плохой, что даже хороший, - говоря, аликорн начала пожёвывать моё ухо, — как те стихи, что ты читал жителям, пробуждая в них классовое сознание. Сам сочинял? Ты в другом мире был поэтом?

— Нет, не был. Утешаешь себя, что запала на поэта, живущего в Питере рядом с речным каналом? Предупреждаю – если окажешься на Земле ни за что так не делай. Каналы там – это канализация, а поэты – все поголовно алкоголики.

— Всё остришь, - с недовольством сказал Сулик. — Отымей ты её уже что ли, или передёрни. Опасно, когда постоянно ствол заряжен.

— Лира, - я обратился к единорожке, что лежала позади полосатого.

— Поняла, - ответила палкоголовая, а потом обратилась уже к полосатому: — Ты прости уж старичок, надо вправить мозжечок.

— Ай! – крикнул Сулик, получив копытом по затылку. — Шуток что ли не понимаете?

— Это была не дружественная шутка, - заметила Трикси.

— Вы мне не друзья, - ответил полосатый, а после уточнил: — Хико, Паса, Тамари, Боха и другие – это мои друзья, и все они мертвы. Их убили Литлпип и её команда. Лишь когда она будет мертва, я подумаю, стоит ли вас считать своими друзьями.

— Имеешь в виду тех, кто вместе с тобой бомбу собирал? – уточнил я.

— Да, именно их, - ответил полосатый.

— Месть – это ничтожное чувство, - вмешалась Трикси. — Недавно я тоже жила ради мести, теперь же поняла, что жизнь слишком важна, чтобы тратить её на месть каким-то героем пустоши.

— Это идёт в разрез тому, что мы собираемся сделать, - заметил я.

— Кто-то всё равно должен это сделать, - сказала Лира, — кто-то должен освободить пони от оков капитализма. Кто-то должен поднять на бунт заключённых Филлидельфийского концлагеря.

— Ну, насчёт концлагеря ты преувеличиваешь, - возразил я.

— Нисколько, - сказала Лира, - у Филлидельфии есть все атрибуты: ограничение на выезд, проблемы с питанием, тяжёлые работы, высокая смертность и главное – переработка умерших. Чем не концлагерь?

— Ну….. Газовых камер здесь нет, только смог над городом.

— Будто всего остального мало.

— У меня дед умер в концлагере.

— Правда???

— Он упал с наблюдательной вышки.

— Тогда всё понятно.

— Какие идиоты, - негромко сказал Сулик.

— Говорит тот, кто с нами под одним одеялом, - заметил я, хотя был согласен с выводом гуля.

— Потому что остальные помещения заняты, а вы единственные, кто достаточно привык к моему аромату, - ответил полосатый.

— Это точно, - согласился я, — два индейца под одним одеялом не мёрзнут.

— Нас здесь четверо, - заметил Сулик, — и вообще, мы завтра идём на суицидальное задание, а обсуждаем какую-то хрень.

— И чего ты хочешь услышать? Как я переживаю за пони, которые с «пулялами» и «бум-палками» пойдут против танков? Как буду возмущаться, что ты не собрал ни одного беспилотника?

Последнее действительно стоило внимания. У гуля ведь был успешный опыт создания коптера, так что он наверняка мог бы, как сирийские боевики, собрать что-то летающее и взрывающееся . Против «Блок Танка» беспилотники были бы полезны.

— Насчёт жителей, я же понял, что тебе нет до них дела, а насчёт БПЛА я уже объяснял. В этом нашпигованным электроникой городе, удивительно сложно найти собственно электронику, а даже если бы и нашел, то толку будет ноль. В этом смоге даже мой коптер бесполезен.

— Тогда какие вопросы?

— Конечно, тебе нет дела до жителей. Но всё же считаешь ли ты, что то, что мы сделаем, обернётся для пони благом? – вопрос полосатого гуля был для меня неожидан.

— Нет, не считаю, - коротко ответил я, а после уже сам задал вопрос. — Я думал, что ты ненавидишь пони и помогаешь нам только потому, что считаешь СНС инструментом мести за уничтоженную страну зебр. С чего тебя вдруг стало волновать благополучие бесполосых?

— Просто когда вы выносили из школы музыкальные инструменты, я тоже решил не уходить налегке и забрал пособие учителя авторства Литлпип, по которому учат детей. Представьте себе – я его прочёл.

— Я думал, Мелкопипка, кроме своей книги, ничего не написала, и её книжка и так входит в школьную программу.

— Скажу так: в отрыве от управления погодой у Дарительницы было много свободного времени. Хватало и на написание книги о своих похождениях, и на потрахушки с Хомейдж и на написание учебных пособий для лучшего понимания «Книги Литлпип». Такого она там понаписала… Все мужики - мрази и насильники, причём, начинающие со своих матерей. Что гендерное разделение – наглая ложь. На самом деле пола не два, а сто двадцать два, и они могут на протяжении жизни многократно меняться. А раз такого понятия как мужчина и женщина нет, значит, и физиологической разницы между ними, тоже нет; но «яйценосцы» всё равно низший вид, потому что не умеют рожать детей. Исходя из этого, традиционная семья – пережиток прошлого.

— Будто мелкая лесбиянка могла написать что-то другое.

— Просто если мы победим, то книги Дарительницы отправятся на костёр, а если я буду к этому причастен, то совершу благо для бесполосых, что идёт в разрез с моими принципами.

— Ты же всё ещё хочешь отомстить героям и Селестии за свою страну и убитых друзей? – риторический вопрос. — Во имя этой цели маленькое благо для бесполосых – небольшая цена.

— Это понятно, просто хотелось узнать мнение того, кто… Силён задним умом.