Призраки иного мира

Витражный зал был сплошь заставлен койками с ранеными копытными (причём, не только из НКР, было много пони из ОФОТ) и редкими грифонами с зебрами. Ранения были различной степени тяжести, но вид того, как меня и гуля отделали зебры, произвёл на врачей и санитарок сильное впечатление. Зебры нас на совесть обработали. Общаясь с Ксенит и Сефир, я испытал просто «непередаваемые очучения» . Примерно то же я ощутил на допросе в башне Тенпони, потом в пещере Спайка при встрече с Лаенхартом и, наконец, в Новом Клаудсдейле, отбиваясь от толпы пегасов. Хорошо хоть теперь я в больничном помещении, где меня быстро охладили.

Парадокс, но так же, как пациенты импровизированного госпиталя были из враждующих фракций, так и врачи с санитарами тоже были одновременно как из НКР, так и из ОФОТ с СНС. Руководила этой группировкой белая единорожка из СНС (Дестини вроде зовут; постоянно забываю) под прикрытием группы копытных из ОФОТ, экипированных силовой бронёй, – очень символично. Также символично было то, что Беатрикс, принеся множество мешков со льдом, в шутку упомянула своё разочарование, что «её призрак» лечится от холода. Лучше бы было наоборот - тогда она «согрела бы меня своей любовью». На мои замечания, что, несмотря на странный способ лечения, мой «орган любви» на холод реагирует, как положено, и сейчас скукожился, Беатрикс ответила, что ничего страшного. Мол, мой «главный калибр» по сути – мелкашка, но я ей нравлюсь и таким; полюбила она меня не за внешность и «мужскую силу».

Беатрикс Луламун – сложная, странная и притом надоедливая личность. Как меня уже достали её знаки внимания! Как мне надоел её мерзкий голос! Во время таких разговоров с ней мои ушки становились как из хлеба сушки. Как я был зол на неё за свой призыв! И, тем не менее, сейчас я на неё не злился. Понятия не имею, что она во мне нашла, но я не могу злиться на тех, кто меня искренне любит, а в чувствах Трикси я не сомневался. Как выразилась сама Беатрикс: «Я тебя любила. Била при этом, но ведь не убила». Ради меня эта единорожка в теле аликорна была готова на всё, начиная от полётов со мной на спине через устроенной Литлпип ураган, заканчивая поеданием личинок насекомых. Уверен, если выяснится, что для исполнения моего единственного желания – возвращения на Землю, ей придётся умереть, она, не задумываясь, отдаст свою жизнь; а лучше последует вслед за мной. Любить такую я не могу, но хорошо относиться – вполне, хотя и это непросто. Дело даже не только в видовой принадлежности. До чего её голос мерзок, а уж слушать исполненные этим голосом в свой адрес признания…

Спасение пришло, откуда не ждал. Лира, обыскав комнату-сейф, нашла голодиски с мелодиями кантри, одну из которых нам проиграла Вельвет. Лира не была поклонницей данного жанра, но уважала все музыкальные направления. Считая, что музыка лечит если не физические, то духовные раны, музыкальная пони проиграла нам трофейные композиции. Какая ирония, начала она с песни «It's a Sin» .

Так люблю тебя, что даже стыдно,

Ведь мне любви ответной не познать,

Дорогая, мне стыдно тебя помнить,

Не позабыв, не стала б ты молчать.

Мечты, где мы вдвоем, разбиты,

Клятв прошлых в сердце стылый прах,

Так люблю тебя, что даже стыдно,

Душой всей, но вместе лишь в мечтах.

Трикси, слушая и подпевая (когда она поёт, голос не кажется столь мерзким), отметила, что песня прямо про неё и меня, с поправкой на зеркальность половой принадлежности. Песня перекочевала из другого мира, в котором все похоже и всё не так.

Слушать американские песни было приятно, хоть я и не был поклонником данного музыкального направления. Тем не менее, спустя три композиции я попросил Трикси выставить вокруг нас «колпак тишины», а её саму помолчать. Та выполнила просьбу и действительно молчала, уставившись на меня похотливым взглядом. Я же, смотря в её большие глаза, думал совсем не о ней.

Вельвет Ремеди – элемент Доброты - теперь мертва, а Дискорд говорил, что без этой певчей птички ничего не получится. Утешало, что чёрная единорожка успела рассказать свой план. План, в котором никто не должен был погибнуть. К сожалению, только она и могла исполнить его без жертв.

Вельвет Ремеди только выглядела как безобидная чёрная лошадка с дрелью во лбу. В действительности эта пони – лошадь массового поражения. Напитавшись магией аликорнов, она своим медицинским заклинанием могла парализовывать целые армии, а своим кантерлотским голосом и красноречием обращать их на свою сторону. Страшно представить, но мы её победили и, сами того не желая, заставили принять нашу сторону. Эта пони могла быть ценным союзником и, надев форму с зонтиком, обеспечить бескровную победу. Теперь она мертва, причём, не по моей вине. Косвенно, конечно, я был виновником, но всё же её смерть не на моей совести. В этом мире я совершил много ошибок, но тогда правильно поступил.

Вельвет Ремеди предлагала план, в котором никто не погибнет. Предлагала способ изменить сам ход истории. Предлагала свою дружбу и доброту. Я принял предложение и тоже собирался подобреть. Я бы принял предложение даже без учёта плана Дискорда. В прошлом я отказался, не поверив в честность и доброту Вельвет, – это было ошибкой. Её предложение звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, а манера речи отнюдь не соответствовала моему представлению о доброте. Но это другой мир. Абстрактный термин добра в нём получил вполне физическое воплощение. Вельвет действительно желала нам только добра и была свято уверена, что, несмотря на все прошлые ужасные вещи, что мы делали, мы вовсе не злые. Она верила в «светлую сторону». Верила, что добро спасёт как её мир, так и поможет мне вернуться в свой. Считала, что мало прожить жизнь, нужно сделать это правильно. Считала, что никогда не поздно измениться в лучшую сторону и что мир, основанный на насилии, терроре, страхе и жертвах не может считаться миром. Она считала что, несмотря на то, что вложила в него много усилий, этот мир нужно изменить, но сделать это без жертв.

Чёрная единорожка мечтала о «Тёмных Днях», в которых герои и призраки объединятся и выживут все. О возможности изменить прошлое, чтобы война, жертвы, герои и призраки никогда не появились. О мире, в котором пони, зебры, да и вообще все существа будут вести мирную беззаботную жизнь. Её цель, безусловно, благородна, а вот метод весьма сомнителен.

Если проект «Тёмные Дни» сработает и с его помощью действительно удастся изменить прошлое, то тот мир действительно будет спасен, но ценой уничтожения другого хода истории – другого мира. В этом мире произошла страшная война, унёсшая жизни многих невинных, но именно он породил, как саму Вельвет, так и всех тех, за чьи жизни боролись герои. Изменив прошлое, Вельвет бы убила не только себя, но и своих друзей, тех, кого пыталась спасти, да и я тоже был бы жертвой.

Человек – это в первую очередь его воспоминания. Для других разумных существ это правило тоже справедливо. Если удастся изменить прошлое так, что я в этот мир даже не попаду, то тогда это будет массовым убийством, а я одной из жертв. С момента смерти на Земле моя личность сильно изменилась. Жизнь в этом мире была полна боли, но это всё равно жизнь. Изменив прошлое, я лишусь этого куска своей новой жизни. Вместо призрака в мире цветных копытных во вселенной будет обычный человек, задающийся совсем другими вопросами. Для меня же этот философский вопрос был далеко не однозначен.

Дискорд был прав, заставляя меня думать философски, жаль, что сейчас он не воздействует на мой разум. Хотя для козломордого ответ однозначен. Он говорил, что, будучи духом хаоса, видел прошлое и будущее, то, что было, или могло бы быть. Он знал обо мне, о Литлпип и вообще все, но не знал, какой из многочисленных вариантов действительно произойдёт. Принцессы считали, что только они могут творить историю. Министерки и герои пустоши - что их дружба способна на всё. На деле всё зависит от воли одного человека. Когда Вельвет мертва, именно от моей воли зависит судьба проекта «Тёмные Дни», а вместе с ним и этого мира. Будучи в этом мире, я прожил короткую, но насыщенную жизнь, а жизнь, полная насилия, насилием и заканчивается. Узнай я в прошлом, что этого можно избежать, то, без сомнения, сделал бы всё для изменения хода истории, и уж точно не задумывался бы, что этим уничтожу какой-то постядерный мир разумных животных. Моя земная версия вообще бы не поверила, что личность в шкуре серого земного пони имеет с ней что-то общее. Прошлый я отрицательно бы отнёсся к тому, что я-настоящий совершил. Он бы сказал: я не хулиган и не стал бы героинить. То есть: я не герой и не стал бы хулиганить. То есть: я не герой и не хулиган и не стал бы героинить и хулиганить. То есть: грёбаная лоботомия.

Увы, но сейчас я был в настоящем, с лоботомией и воспоминаниями из настоящего. Изменение прошлого убьет многих, смерти кого я не хотел - пони из СНС и ОФОТ, Отема Лифа, да даже полосатого гуля, Беатрикс и Лиру. Последние трое технически выживут, но их личности, какими их знаю, будут уничтожены и заменены на что-то другое. Сулик не проживёт столетия, будучи запертым в бункере. Трикси не упадёт в чан, не переродится в мутанта-псионика, не будет уничтожена «ЖарБомбой» и не переродится в теле клона-аликорна. Она не призовёт «призрака» и не узнает, что испытывала к нему чувства. Лира не возродится кантерлотским гулем и не будет знать, что ненавидит Селестию за её предательство агентства, Чернильницы и вообще всего. От этого не останется даже воспоминаний, но, может… Может, если воспоминания, которые забывают, становятся историями, то те, которые не произошли, становятся песнями? Каких только песен я в этом мире не пел.