Призраки иного мира

— Может, ты и крепкий камешек, но расколоть тебя я смогу. Скоро ты «запоёшь» по-другому.

После Лайфблум, покрутив в воздухе биту начал, наносить мне многочисленные удары, в том числе и по голове. Бил он не в полную силу – его задачей было доставить мне физические страдания, а не расколоть череп. Сознание я не терял, и даже сохранял его ясность.

Решив перед смертью потролить копытных, я начал петь. Плохо то, что подходящих под ситуацию песен никак не вспоминалось, и я стал озвучивать первое, что приходило в голову. «*Ой, мама, Шикотан» было крайне неудачным вариантом, однако он обеспечил короткую передышку между ударами. Небольшой отдых прервала Селестия, сказав, что то, что я напеваю, не имеет никакого смысла. После следующей серии ударов я запел: «*По России слух пошел, что Николай с ума сошёл». Ещё спустя несколько ударов зачитал по памяти стих: «*Я узнал, что у меня есть огромная семья». Дочитать стих не мог, так как удары битой стали слишком частыми, чтобы я смог произнести хоть слово.

Избиение было не очень долгим, но показалось мне вечностью. Когда единорог закончил мою обработку, я, проморгав правый глаз, повернул голову в сторону зеркала. Моя серая морда резко покраснела и покрылась многочисленными отёками. Теперь цветом морды стал похож на Красного Глаза (каким я его себе представлял), заплывший левый глаз усиливал сходство. Проведя языком по зубам, понял, что теперь у меня на четыре зуба меньше. Всё это сопровождалось непроизвольным слёзотечением - на общем фоне это было несущественной мелочью.

Я видел, как земные пони носят тяжёлые предметы в пасти – у них крепкие зубы. Для меня это было слабым утешением – ещё несколько таких обработок и мне понадобится зубной протез.

— Прошу – не надо действовать только насилием, - Селестия начала играть роль «доброго полицейского». — Ты ведь не понимаешь, как попал в этот мир? Я точно не знаю ответ на этот вопрос, но предполагаю, что ты был призван искусственно.

Слушая Селестию, я поднял уши. Хоть она враг и наверняка пытается меня обмануть, но каждая крупица информации была важна.

— Мне известно, что ты - далеко не первый призрак или, как раньше говорили, фамильяр, призванный в Эквестрию.

— Фами…. что? – меня заинтересовало это старомодное, неизвестное мне слово.

— Фамильяр – дух, что призывают колдуны для помощи себе или в иных целях. Не думаю, что ты исключение. Кто тебя призвал? На кого ты работаешь?

— Работаю на Силы Народного Сопротивления – СНС.

— Сопротивления? Чему вы сопротивляетесь?

— Диктату погодных башен и башенных Сумеречных «серых кардиналов», армии химер наёмников, размножению крылато-рогатых клонов и всему, что с ними связано.

— Диктату? И это говорит тот, кто сам является марионеткой, - Селестия говорила удивительно «мягко». — Кто является твоим хозяином?

— Я сам себе начальник. Пописать захотелось - так рядом умывальник, - сарказма умнее я не придумал.

— Ты тупой или делаешь вид, что не понял вопрос? Ладно, дам небольшую подсказку. В большей части случаев, маги, что призывали подобных тебе, использовали особое заклинание подчинения. Его суть заключалась в том, чтобы управлять призраком втайне от него самого. Конкретнее – используя кодовое слово или фразу. После того, как призрак её услышит, он исполняет любой приказ. Ты замечал на себе что-то подобное?

После сказанного Селестией в моей голове стала складываться мозаика.

— Работаю на полковника Отема, - сказанное было полуправдой.

Вряд ли Отем, будучи запертым в психушке, в состоянии прострации, мог меня призвать. Но он, сам того не зная, использовал ключевую фразу что делала меня марионеткой.

«Будь любезен» - хуже кодовой фразы и придумать нельзя. Каждый раз, когда меня о чем-то вежливо просили, в моём мозгу «щёлкал переключатель». Хорошо, что самки на борту Мстителя предпочитали тычки и демонстрацию своих «мест общего пользования» вместо вежливой просьбы.

На роль призывателя у меня был только один подозреваемый – синий аликорн, что следила за мной почти с самого начала пробуждения. Она только один раз воспользовалась возможностью подчинения, придя ко мне во сне. Умно - стопроцентная конспирация.

После выполнения заказа (убийство Хомейдж) она пообещала, что встретится со мной лично. Если я выберусь отсюда живым, и она нарушит обещание, я сам её найду, хоть и не знаю как. В любом случае – наша встреча не будет дружеской. От мыслей меня отвлёк голос Лайфблума:

— Ты что-то понял, это видно по твоим «мёртвым» глазам. Отвечай на поставленные вопросы. Кто тебя призвал? Где Отем нанесёт следующий удар?

Я хранил гробовое молчание, на морде Лайфблума и мордах в мониторах появилась гримаса раздражения. Вскоре Селестия вернула себе дружелюбное выражение морды и продолжила разговор:

— Возможно, ты считаешь, что призвавший подарил тебе новую жизнь. Ты ошибаешься. Он или она не спасли твою жизнь, а украли. Стоит ли тебе терпеть ради них боль.

Продолжая молчать, я заметил, что тишина из моих уст раздражает копытных даже больше чем троллинг. Лайфблум решил прервать эту мёртвую тишину и подошел к столу с инструментами. Перебирая молотки, шприцы, ножи и прочие приспособления он остановил свой выбор на электрическом утюге. Подсоединив его к удлинителю, он немного подождал, когда нагревательный элемент нагреется, и демонстративно плюнув на него, чтобы показать что утюг нагрелся, принялся разглаживать мне грудной отдел.

Сохранять молчание в данной ситуации было невозможно. Я орал настолько громко, насколько позволяли силы и природные возможности, мне даже показалось, что зеркало на стене начало дребезжать – наверное, галлюцинация от болевого шока. Крик прервался лишь тогда, когда Селестия приказала приостановить активные действия.

— Те же вопросы – кто тебя призвал?! – Лайфблум был очень убедителен, держа, магией, утюг у моего глаза.

— Я уже говорил, что не знаю! Хватит задавать вопросы, на которые я не знаю ответа!

— Возможно, он не врёт, - Селестия снова вмешалась. — Заклинание подчинения действует только тогда, пока призванный не осознаёт, что он чья-то марионетка. Мы освободили тебя от оков заклятия, и в каком-то смысле ты должен быть нам благодарен. Расскажи: как ты попал в наш мир, и что с тобой происходило первое время, до того как ты выбрался из леса?

Утюг у морды был серьёзным аргументом, а сам я, отходя от боли, был немного не в себе. Я рассказал им всё: от того момента, как занял своё место на борту самолёта, до того, как, находясь за рулём лесовоза, выехал из леса. Единственные подробности, которые пропустил, были: плюшевая игрушка радужной лошадки, кодовая фраза и «волчье чутьё».