Призван в тело короля? Змеи у трона

— Но, Ваше Величество… — перепугавшись, забормотал он, — это же ваш любимый сорт…

— Значит, больше нет, — прикрикнул я. — Принести другое, не такое кислое. И покрепче! В этом всего пара градусов, не вино, а морс какой-то!

С задачей слуги справились быстро; заставил того, что разливал мне, попробовать вино на предмет отравления, я и сам пригубил его.

Оно оказалось значительно лучше первого, и после двух с половиной бокалов мысли пошли веселее.

Главные заговорщики схвачены. Без них, и после сегодняшних событий, их сторонники не решатся что-то делать в ближайшие пару недель. У меня есть именно это время, чтобы со всем разобраться и предотвратить следующую попытку (а она будет).

Епископа мы отдали на растерзание магу. Даже если у того не получится спасти Олди — то хотя бы от мерзкого старикашки мы будем избавлены. Если же тот выживет… Что ж, ему только хуже, у меня есть много идеек на его счёт.

Но всё-таки не насколько много, как насчёт моей любезной красавицы-кузины. Особенно сейчас, когда моё настроение было улучшено градусом.

— Эй, — окликнул я слугу, безмолвно стоящего в углу комнаты, — принцесса Килетта доставлена в мои покои?

— Сию минуту, — он выбежал наружу, а через минуту-две вернулся, — Так точно, Ваше Величество. Как вы и приказывали.

— Она связана? — осведомился я, и, видя, что слуга собирается выбежать снова, распорядился, — Если нет — скажи связать. И воткнуть кляп!

Именно в таком виде я и застал свою суку-сестрицу, когда через полчаса вальяжным тоном вошёл в свои покои.

Разумеется, о правильном эротическом связывании здесь никто ничего не знал: Килетта была связана как куль с мукой и лежала на моей постели бревном. В углу комнаты виднелись осколки какой-то посуды, на стене — несколько искромсанных картин; кажется, пока принцессу не связали, она успела побесноваться тут.

На табуреточке перед кроватью лежала стопка книг. Я небрежно скинул их (обязательно прочту, мне нужно больше узнавать о моём новом доме — но потом) и уселся на табуретку сам, иронично поглядывая на сестру.

— Ну здравствуй, милая сестрица.

Ответом мне было только лютое пламя ярости в глазах — кляп ей воткнули так знатно, что она даже мычать не могла.

— Признаться, я удивлён, — я расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке; после выпитого мне было чуть жарковато. — Удивлён и расстроен тем, что для тебя ничего не значит наша родственная связь. Покуситься на свою кровь!..

Глаза яростно завращались.

— Что? — я сделал удивлённый вид. — А-а-а, так ты хочешь что-то ответить? Ну так давай дадим тебе такую возможность!

Я протянул руку и вынул кляп изо рта Килетты (с некоторым усилием — воткнут он был действительно на совесть).

— Придурок!!! — раздалось тут же на таком ультразвуке, что я аж отшатнулся. — Уёбок!!! Идиот!!! Как ты посмел думать…

— Тихо-тихо-тихо! — я предостерегающе поднял палец, но действия это не возымел.

— …что стоишь хоть чего-то в сравнении со мной, ты, бездарь, тряпка…

— Тряпка, говоришь? — я достал из-за пояса маленький ножик, прихваченный с «обеда» специально для этой цели. Я поднёс остриё к её горлу, и она всё-таки заткнулась.

— Тряпка, — повторил я. — Но сейчас я на свободе, а ты связана. Оружие в моих руках, а не в твоих. И даже корона у меня. Кстати, её уже можно снять, мешает…

— Это ненадолго, — прошипела она. — Тебе просто повезло, тварь. Но мы оба знаем, что дуракам везёт один раз, а умным — раз за разом. А ты, уж прости, братец, кретин, каких мало.

— Да ладно, — удивился я. — Печально слышать мне от тебя такие слова, любимая сестрица.

— Я с детства тебя презирала, — выплюнула Килетта. — За то, что ты — мой родственник. Такое ничтожество — в одной со мной семье. Я не понимала, за что всему роду такое унижение.

Я дал ей выговориться, вертя в руке ножик и прикидывая, какие верёвки резать, чтобы руки остались связаны.

— И ладно бы третий кузен справа! Но нет, ты был наследником трона! — надрывалась сестричка. — Ты, набитый дурак, должен был получить всё — а я страдать на вторых ролях. Ты даже так и не понял, что…

— Не-а, — перебил я, поигрывая ножом. — Это ты так и не поняла. Не поняла, что когда я только что назвал тебя «любимой сестрицей» — я совсем не шутил.

— Пошёл ты в жопу!.. — выплюнула она. Тоже мне, аристократка.

— Нет, в самом деле, — я удержался от каламбура на тему «вот туда и пойду» — слишком избито это было. — Серьёзно. Ты что, думала, будешь ходить тут с такими формами, постоянно рядом со мной, а мне будет всё равно?

— А? — кажется, на этот раз принцесса так офигела, что даже не нашла новых ругательств.

— Бэ! — передразнил я. — У меня сегодня чудесный день. Праздник! Знаешь, как будто ты мечтал о чём-то — и на День Рождения тебе дарят именно это! В точности, без малейшего изъяна!

— Ты спятил, Геневис? — принцесса всё ещё не понимала. Не могла представить… или поверить…

— Я спятил? Я — спятил?!! — воскликнул я, поднимая нож. — Сестричка! Я всё детство смотрел на тебя, не переставая! Знала бы ты, сколько чудесных ситуаций я придумал, сколько замечательных поз… А теперь я могу это всё проделать на самом деле, в жизни!

Это было правдой. Воспоминания о детских и юношеских фантазиях Геневиса накатывались на меня с каждым новым взглядом на Килетту. И они почти полностью совпадали с моими идеями! Чем старше становился будущий король, тем более развратные мысли его одолевали… И мне это нравилось!

— Ты… — до Килетты всё-таки дошло. — Ты не посмеешь! Это… Гнусное посягательство на…

— О, ещё как посмею, — сказал я, подходя к ней и занося нож. — И я даже знаю, с чего мы начнём.

Глава 8 — Сладкая расплата II

Первая из верёвок распалась под моим ножом, и Килетта вздрогнула всем телом. Кажется, она и правда не думала о ТАКОЙ возможности.

К счастью, каждая верёвка была завязана отдельно — и не поленились же — и потому их можно было резать по одной, не боясь, что распадётся вся конструкция.

— Я твоя двоюродная сестра, урод! — завизжала принцесса. — Ты не можешь!!

— О, на этот счёт не переживай, — я разрезал вторую верёвку; нож был острым, и потому дело шло быстро. — Ты только что говорила, как стыдишься родства со мной. Учитывая это, и учитывая покушение — я просто освобождаю тебя об этого родства. Ты больше не часть нашей семьи, — улыбнулся я.