Проблемы кодификации корпоративного и вещного права
Шрифт:
В англо-американском праве исторически сложилось гораздо более узкое понимание корпорации (компании), чем в континентальном европейском праве. В эту категорию здесь включаются даже не все корпоративные юридические лица, а только business corporation (или company) – аналоги европейских объединений капиталов. Англо-американское корпоративное право также различает партнерства (partnership), напоминающие европейские торговые товарищества – объединения лиц, и собственно корпорации (company в Англии и corporations в США), по сути аналогичные европейским корпорациям – объединениям капиталов. Поскольку, однако, эта система права не знает и не знала особого торгового права (в отличие от континентального европейского права ей никогда не был присущ дуализм частного права), партнерства здесь обычно лишены самостоятельной правосубъектности и сочетают в себе черты западноевропейских товариществ торгового и гражданского права (т. е. считаются чисто договорными объединениями лиц). Исключение составляют лишь совсем недавно появившиеся товарищества с ограниченной ответственностью (limited liability partnership, LLP),
Корпорации (компании) и партнерства (товарищества) охватываются здесь общим понятием предпринимательских организаций (business organisations), или деловых предприятий (business enterprises). Наряду с ними в англо-американском праве существуют и некоммерческие корпорации (nonprofit corporations). Например, в Англии с 2005 г. появились компании общих интересов (community interest companies, CIC) с ограниченной ответственностью участников, созданные ими в качестве социальных организаций (social enterprises) для совместных действий с некоммерческими целями, причем их статус регулируется общим законодательством о компаниях. Однако такие корпорации, а также организации, аналогичные европейским корпорациям публичного права (в частности, муниципальные корпорации (municipal corporations), каковыми считаются многие города и муниципальные (публично-правовые) образования), не будучи коммерческими корпорациями, не являются и предметом англо-американского корпоративного права.
Англо-американское право рассматривает в качестве предпринимательских корпораций любые компании с ограниченной ответственностью на паях (limited company by shares). Все эти limited company подразделяются на публичные (publicly held, сокращенно – public), имеющие возможность прибегать к публичной подписке на свои акции/ доли с помощью бирж, и частные, или закрытые (private, или closely held, сокращенно – closed), которые лишены таких возможностей. Первые действительно представляют собой некоторый аналог открытых акционерных обществ, к которым в силу их публичности законом предъявляются определенные требования императивного характера (относительно размера минимального капитала, структуры управления и т. д.), тогда как вторые получают полную свободу внутренней организации. Капитал таких корпораций разделен на доли (shares), причем англо-американское право не знает различий между акциями и долями участия, понимая под shares любые доли или паи участия в капитале корпораций (обращающиеся на фондовых биржах доли публичных компаний теперь чаще называются stock) [133] .
133
Только английским Законом о компаниях 2006 г. впервые было установлено достаточно четкое различие между долями (shares) в капитале компании и ее акциями (stock), способными к обращению на бирже: акции могут быть разделены на части (и затем обращаться в виде дробных акций), а доли – нет. Поэтому акции (stock), выпускаемые с 2006 г. в соответствии с правилами данного Закона, уже не могут быть конвертированы в доли (shares) и наоборот, что составляет одно из различий частных и публичных компаний в английском корпоративном праве.
Между тем в континентальном европейском (и в российском) праве акции акционерных обществ и доли в капитале обществ с ограниченной ответственностью имеют существенно различный правовой режим. Ведь по своей экономической сущности акции изначально предназначены для оборота, т. е. для свободного отчуждения и передачи от одних владельцев другим (и потому выражены ценными бумагами или их современными аналогами), чего никак нельзя сказать о долях, в принципе не рассчитанных на свободную передачу третьим лицам и не являющихся товаром, имеющим рыночный курс. Отсюда традиционное для большинства правопорядков преимущественное право покупки долей другими участниками такой корпорации (и иные ограничения - share transfer restrictions, преследующие цель сохранения принадлежности долей только участникам корпорации). Поэтому преимущественное право покупки акций в российских закрытых акционерных обществах – нонсенс, не соответствующий самому существу понятия акции. Он является результатом недоразумения, а точнее, некритического заимствования российским правом американской конструкции closed corporation, не учитывающего того обстоятельства, что этот аналог ЗАО предусматривает преимущественное право покупки (right of first refusal) для случаев отчуждения именно shares, а не stock.
Незнание этих обстоятельств способствовало распространению в России в начале 90-х годов прошлого века ошибочного перевода термина «share» как «акция», а слова «corporation» как «акционерное общество» (и соответственно private, или closed corporation – как «закрытое акционерное общество») [134] . Отсюда появление в российском праве абсурдного, по сути, деления акционерных обществ на открытые и закрытые и экономически бессмысленное сосуществование англо-американских закрытых акционерных обществ с германской конструкцией общества с ограниченной ответственностью. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации и разработанный на ее основе проект новой редакции главы 4 ГК РФ исходят из необходимости отказа от конструкции ЗАО (и соответствующего ей деления акционерных обществ на два вида). Вынужденно соглашаясь с этим, сторонники американских подходов (Минэкономразвития России, рабочая группа по созданию Международного финансового центра, близкие к ним адвокатские фирмы и т. д.) теперь настаивают на введении в отечественное законодательство деления хозяйственных обществ на публичные и непубличные, имея в виду, что непубличными обществами будут объявлены не только акционерные общества, не отвечающие признакам публичных, но и общества с ограниченной ответственностью (которые они тем самым
отождествляют с частными компаниями).134
На это обстоятельство постоянно указывал Г.Е. Авилов – один из основных разработчиков норм ГК РФ о юридических лицах (см., например: Авилов Г.Е. Тенденции развития акционерного законодательства в России // Избранное. М., 2012. С. 158–159).
Эта идея уже закреплена в ст. 663 ГК РФ в редакции законопроекта о внесении изменений в ГК РФ [135] . Она имеет целью в дальнейшем перейти к определению статуса частных компаний главным образом с помощью корпоративных соглашений и преобладающего диспозитивного регулирования. Но частные компании не являются аналогом обществ с ограниченной ответственностью, ибо последние, будучи разновидностью объединений капиталов, в европейском корпоративном праве подчиняются ряду императивных требований закона и не имеют свободы внутренней организации. Очевидно, что попытки отождествления private limited сотрапуи обществ с ограниченной ответственностью свидетельствуют о непонимании юридической природы и экономических задач последних, основанном на полном игнорировании исторических различий и условий их появления и функционирования. Вместе с тем они ясно показывают «источник вдохновения» отечественных реформаторов, активно и откровенно стремящихся к введению в формирующееся отечественное корпоративное право англо-американских конструкций и подходов.
135
Проект федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – законопроект о внесении изменений в ГК РФ).
Как уже отмечалось, англо-американское корпоративное право не считает корпорациями партнерства – аналоги европейских товариществ, которые не являются юридическими лицами. Однако при необходимости поддержки тех или иных сфер деятельности оно устанавливает исключения из этого подхода. Примером такого исключения следует считать появившееся зарегистрированное партнерство с ограниченной ответственностью (registered limited liability partnership), нередко называемое просто партнерством с ограниченной ответственностью (limited liability partnership, LLP). Оно используется в основном для лиц «свободных» профессий – адвокатов, врачей, аудиторов.
Во-первых, LLP подлежит государственной регистрации, в силу которой обладает самостоятельной правосубъектностью, т. е. не характерным для партнерств статусом юридического лица. Во-вторых, в отличие от обычного партнерства (товарищества) участники LLP не несут личной имущественной ответственности за действия других партнеров, а сохраняют ее лишь по общим договорным обязательствам такого партнерства. В этом смысле его статус близок к статусу limited partnership (аналога европейской коммандиты – товарищества на вере), однако здесь отсутствуют несущие полную ответственность general partner – аналог европейских комплементариев (товарищей с полной ответственностью).
Аналогом LLP нельзя считать европейское общество с ограниченной ответственностью (хотя на русский язык эту аббревиатуру обычно и ошибочно переводят как ООО), поскольку в нем нет ни предусмотренной законом структуры органов управления, ни минимального уставного капитала. Поэтому с европейской точки зрения LLP представляет собой смешанную форму – гибрид партнерства (товарищества) и корпорации (общества – объединения капиталов). Его распространение в значительной мере обусловлено тем, что партнерство с ограниченной ответственностью участников, подобно обычным партнерствам (товариществам) с неограниченной ответственностью участников, освобождено от уплаты налога на прибыль (подоходный налог платят лишь его участники).
При этом законы отдельных штатов по-разному регулируют ограничение ответственности участников такого партнерства с ограниченной ответственностью (LLP). Первоначально была исключена только ответственность партнера по требованиям третьих лиц, основанным на причинении им убытков действиями других партнеров, т. е. солидарная ответственность по долгам, вызванным деликтами других участников (Техас, Северная Каролина, округ Колумбия). Затем последовало исключение солидарной ответственности партнеров по требованиям, основанным на ошибочных действиях других партнеров, а партнер, возместивший третьему лицу убытки, лишался права регресса к другим партнерам, хотя по общим обязательствам партнерства сохранялась солидарная ответственность всех участников (Иллинойс, Мичиган, Южная Каролина, Флорида, Виргиния). Наконец, в некоторых штатах партнеры были полностью освобождены от личной солидарной ответственности по любым долгам, возникшим из-за действий других партнеров или партнерства в целом, и остались ответственными только по долгам, вызванным их собственными действиями либо действиями лиц, находящихся под их контролем (Колорадо, Джорджия, Миннесота, Нью-Йорк), что сблизило их статус со статусом участников компании с ограниченной ответственностью.
В английском LLP по общему правилу также исключается неограниченная ответственность участников по общим долгам (что наряду с освобождением его от налогов составляет его главное преимущество). Однако из этого правила имеется важное исключение: партнер отвечает за убытки, по неосторожности причиненные им контрагенту партнерства вследствие нарушения обязанностей по заботливому ведению дел (duty of care), особенно своих профессиональных обязанностей, поскольку, вступая в партнерство, каждый из его участников берет на себя личную ответственность за ведение соответствующих дел. Здесь также отсутствует требование минимального и вообще какого бы то ни было уставного капитала (и соответственно требований к его участникам о внесении и оплате своих долей), если только оно не установлено единогласным решением всех участников. Организационная структура такого партнерства определяется самими участниками (обычно в заключенном ими соглашении – LLP agreement). В результате вовне LLP выступает как разновидность корпорации («хозяйственного общества»), а внутренние отношения строятся в нем по модели товарищества (хотя по общему правилу к его статусу неприменимы законодательные нормы о партнерствах). С точки зрения налогового права LLP является объединением лиц (партнерством), для которого отсутствует обязанность уплаты налогов. Оно, однако, обязано ежегодно представлять в регистрирующий орган отчетность (баланс, а также счет прибылей и убытков), подтвержденную независимым аудитором.