Процент соответствия

– Весь проект – кильке под хвост. Что же тогда главное?!

– Главное то, что Северо-Запад выпускает прототип жителя глубин. А мы – опять всего-навсего испытателя. Прототипом может стать только следующее поколение. Если повезет с этим. То есть, мы отстаем не на год, не на пять, а на целое поколение!

– Ну и что? У нас задача сложнее...

– То, что нашу научную программу могут законсервировать до лучших времен, или даже полностью свернуть!

– Но почему???

– Потому что цивилизация получит под освоение площади дна, превышающие в десятки раз все, что мы сейчас имеем. Потому что все силы, все ресурсы планеты пойдут на освоение Темноты. Аутсайдерам ничего не останется. Кто не успел – тот опоздал!

Алим еще раз обвел взглядом аудиторию.

– Все, ганоиды, совет окончен. Обдумайте ситуацию. Завтра в это же время продолжим.

Резко развернулся и унесся куда глаза глядят, оставив за хвостом встревоженных, растерянных разумных.

За четверть часа до начала ученого совета прибыла Ардина. Опять вместе с охотником, на измученном, загнанном куле. Видимо, кто-то оповестил ее телеграммой о скандале на вчерашнем совете. Кто это, Алим интересоваться не стал. Коротко ввел жену в курс дела и посоветовал набраться терпения. Намечался второй скандал.

Дело в том, что Алим пригласил на ученый совет всех четвероруков – как фенотипически, так и генетически измененных испытателей. Малышня уже шумела и гонялась друг за другом над аудиторией. Ригла безуспешно призывала их к порядку.

– Ты б еще лапчатых пригласил, – хмыкнула Ардина.

Притихли малыши только по резкому свистку председателя совета.

Как ни странно, совет прошел по-деловому. Инога едва успевала фиксировать предложения. Корпен по просьбе Алима наблюдал за реакцией малышни. Удивительно, но самые бредовые идеи нашли поддержку у юного поколения. Например, развернуть плоскость хвостового плавника на девяносто градусов. И полностью убрать остальные плавники. Их, якобы, заменяют передние и задние рук-ки. Сделать тело цилиндрическим или даже плоским. Тогда позой для отдыха может стать поза потерявшего сознание ганоида – брюхом кверху.

Между испытателями первого и второго поколения разгорелся жаркий спор по поводу возможности передвижения с использованием только одной пары рук-ков – задней. Молодые утверждали, что это возможно и реально. Надо всего-навсего сдвинуть их еще больше вперед, к центру тяжести и усилить. Тогда полностью освободятся для работы передние рук-ки.

– Но задние не поместятся в обтекатели! – волновалась Амбузия.

– Если рук-ки будут заменять плавники, обтекатели вообще не нужны, – утешил ее Корпен.

Когда поток идей начал иссякать, а члены совета все чаще сбивались на непринципиальные мелочи, Алим взял слово. Он назначил пятерых экспертов по оценке полезности идей и компоновке предварительного проекта. Сроки дал жесткие – трое суток. Потом – новый расширенный ученый совет.

– Кажется, я напрасно волновалась, – заявила Ардина по дороге домой. – Ты держишь ситуацию под контролем.

– Разве? – горько усмехнулся Алим. – Ты же видишь, проект на нуле.

– Это как подать. Можно сказать: «Проект на нуле». А можно: «Грандиозный прорыв в будущее! Десятки изменений, переход количества накопленной информации в новое качество!»

– Но ты же понимаешь, что это всего-навсего очередное поколение испытателей.

– Я понимаю. Но я понимаю также то, что Мировой Совет получит доклад от тебя. Если в докладе будет звучать: «Первое поколение землепроходцев» – они поверят. Поверят также, что в первом поколении нашлось некоторое количество недостатков. Которые надо устранить во втором. В конце концов, чем испытатели отличаются от нового вида?

– У испытателей потомства нет.

– Дорогой мой, о судьбе икры землепроходцев вспомним через двадцать лет. Еще проблемы есть?

– Страшное количество изменений в геноме. Никто никогда не уродовал геном до такой степени. По уму это надо разнести на три-четыре поколения. Но у нас времени нет.

– Ты сам сказал, времени нет. Значит, придется все делать за один раз. Тут не мне тебя учить. Запомни главное. Любой факт можно подать как недостаток, и как победу. Ты говоришь, плохо, что много изменений в геноме, а я говорю: «Высочайший профессионализм и точнейший расчет генетиков Юго-Востока позволяют учитывать огромное количество факторов и сократить доводку проекта с трех-четырех до одного-двух поколений.»

– А если неудача?

– Тогда тебя съедят, – серьезно ответила жена.

Это была грандиозная и изматывающая работа. Десятки часов споров и согласований по иерархии доминантных признаков, пределам пластичности фенотипа, коррекции рефлексивной моторики и прочая, и прочая, и прочая...

Невиданной сложности операция по модификации генома потребовала разработки новых методик и даже новых инструментов! Во-первых, ни один генный хирург не мог провести всю ее за один раз. Невозможно напряженно работать целый месяц, не отключаясь от инструмента. Да и не может один специалист знать все до тонкостей – и кожу, и дыхательный пузырь, и защиту контактного пятна, и программирование рефлексов. Была разработана методика консервации промежуточных результатов для отдыха или – невиданное дело – смены хирурга. И все равно, операция оказалась слишком сложна. Алим ввел должность асистента-секретаря хирурга. Разумеется, секретарем работал инфор. Он держал в памяти план всей операции, подсказывал хирургу очередное действие и, в силу способностей, контролировал результат.

Первая операция длилась два месяца. Алим долго придирчиво изучал икринку, потом, ко всеобщему изумлению, уничтожил ее. А всем объявил, что тренировка прошла успешно. Следующий образец пойдет в инкубатор.

– Ты зачем икринку съел? – набросился на него Корпен, когда они остались вдвоем. Алим опустил прозрачные веки, потом обычные, помассировал усталые глаза пальцами.

– Знаешь, Иранья рассказывала, когда Светлячок опускает на глаза светофильтры, абсолютно не понять, куда она смотрит. Такое впечатление, будто она в раковину прячется. Вся мимика лица то ли теряется, то ли становится иной, чуждой.

– Ты мне жабры не заговаривай.

– Мы упустили важную деталь. Очень важную. Да и инструменты надо переделать. – Алим заглянул в рум секретарши и позвал: – Инога, пригласи ко мне Иранью, будь добра.

– Срочно?

– Нет-нет. Но сегодня.

– Ты специально ее отослал? – удивился Корпен.

– Нет, от нее у меня тайн нет. Мы забыли, что на суше тоже надо общаться. Громко и на большом расстоянии. Ты знаешь, как сейчас испытатели беседуют?

– Прижимаются друг к другу головами и говорят.

– Ну да... Вчера Илька рассказал, что молодь новые фокусы придумала. Не обязательно касаться головами. Можно протянуть и прижать руку. Тоже слышно, но очень тихо. А самый новый финт – пошире открыть рот. И тому, кто слушает, и тому, кто говорит. Если встать друг против друга, слышно с метра. Какой вывод?

– Звук передается через рук-ки и почву?

– Нет, прямо через воздушную среду. Надо доработать голосовой аппарат для воздушной среды. Да и слуховой тоже.

Вернулась Инога. За ней, зевая, вплыла сонная, сердитая Иранья. И, конечно, появился Илька. У этого просто нюх был на все интересное.