Процент соответствия

– Ты после операции отсыпалась? – огорчился Алим.

– Поспишь с вами... Разбудил – так выкладывай.

– Надо инструмент доработать. Генный хирург. Ты с ним не работала, но по сути, он ничем от корректора фенотипа не отличается.

– Такой же ленивый? И что с ним сделать?

– Второе контактное пятно.

Иранья, которая в этот момент зевала, поперхнулась и выпучила глаза.

– Операции пойдут долгие. Надо, чтоб хирурги могли меняться на ходу, – объяснил Алим. – А для этого нужно два пятна. Сможешь?

– Ну и придумщик ты! Слов нет.

– Шалапут! – подсказал Илька. Алим выпростал рук-ку, положил на затылок Ильки и толкнул вниз. Илька ушел в глубину, крутанул сальто и вновь занял место рядом с целительницей. Только чуть подальше. Чтоб Алим не дотянулся.

– Так справишься?

– Не знаю, – пожевала губами Иранья. – Никто такого не делал. Не могу же я загнать инструмент в инструмент. Они съедят друг друга!

– Кулы с перепуга скушали друг друга! – влез Илька.

– Кыш! Иранья, попробуй! Кроме тебя никто не справится.

– Убан справится! Ну ладно, попробую... Если тебе инструмента не жалко.

– Вот и хорошо! Я закажу отделу инструментального обеспечения новые инструменты. Генетически модифицированные. Но ты же знаешь, они десять лет растут. А нам нужен хоть один, но сейчас.

Атран. Артефакт

Атран, усталый, но довольный возвращался домой из детского садка. Повелители глубин росли быстро и дружно. Гонялись друг за другом, пищали, свистели, но главное – пользовались и сонаром, и жекторами, и веками-светофильтрами.

Рядом скользила Анта. То обгоняла, то отставала и журчала без умолку. Атран любовался ее новым профилем с крутым лбом, слушал вполуха, в нужные моменты удивлялся или скептически хмыкал. Большего от него не требовалось.

– К архивариусам с Юга знакомая заехала. Ей ее знакомая для меня письмо передала. Тоже через третью голову, но не в этом суть. Главное, письмо от целительницы, которая у нас была. Она рассказывает, что у них на полигоне делается.

Уловив слово «полигон», Атран прислушался.

– Они такие вещи творят! – продолжала Анта. – Такое творят! Ты представить себе не можешь! Образец по два месяца собирают. Алим новые инструменты заказал. Уникальные, двухместные. У них все инкубаторы инструментами забиты! Они каждый геном два месяца правят, представляешь?

– Не представляю! – честно ответил Атран. Но Анта не услышала.

– Каждую операцию вчетвером делают. Два хирурга и два инфора. Один хирург главный, второй ему помогает. А инфоры подсказывают. И хирурги все время меняются. Не как ты – сутки не вылазишь, а нормальный рабочий день. Но самое интересное – это когда образец соберут. Алим его изучит и скажет: «Мы убедились, это мы сделать можем. Все молодцы! Идем дальше. Добавим еще один прибамбас». И уничтожит образец.

– Как?! – изумился Атран. – Два месяца делают, а потом уничтожают?

– Ну да! Это у них называется репетицией. Потому что Алим делает не испытателя, а сразу покорителя Суши. Он все испытания на икринке проводит. Ты на нас испытывал, а он новые инструменты придумал, ему икринки хватает.

– Подожди! Ты сказала, новые инструменты еще в инкубаторах.

– Де-ействительно... – задумалась Анта. – Концы с концами не сходятся. Но честное слово, Алим икринку соберет, изучит и уничтожит. А следующую делает еще сложнее!

– Сейчас, наверно, уже окончательную собрал.

– Да, – согласилась Анта, – письмо полгода шло.

Не успели дойти до хома, как мимо пронесся кул. На нижнем пятне сидел свист, на верхнем – подружка Анты. Кул развернулся в отдалении, коротко мигнул жектор испытательницы.

– Тебя зовут. Иди, посекретничай, – улыбнулся Атран. Он уже давно разобрался в нехитром коде друзей жены. Анта на секунду благодарно прижалась к его боку и умчалась со скоростью звука. Ждать жену Атран не стал: друзья подвезут ее на куле. У свистов вообще очень смирные, добродушные кулы. Разумеется, если так можно сказать о пятиметровом хищнике. Они даже позволяют садиться на спину двум пассажирам – справа и слева от верхнего пятна. Ни один кул не потерпит незнакомого пассажира, если тот не на пятне. Кулы свистов терпели.

Но в этот раз после короткого приветствия Анта села не на спину кула, а на верхнее пятно подруги. Кул взбрыкнул, но тут же замер, почуяв недовольство хозяина. Выгнул плавники, шевельнул хвостом и неторопливо ушел в туманную даль.

Атран выбросил кула и его всадников из головы, вернулся мыслями к полигону Алима. Если судить по результатам, Юго-Восток слегка отставал. Совсем несильно – на год-два. Но по очкам Алим шел впереди. В этом нет никакого сомнения. Его школа целителей, его методики многодневных операций с привлечением инфоров... Внезапно пришло понимание, что именно так должны проходить операции в серьезных институтах. То, что было до сих пор – это гибрид подвига, искусства и кустарщины. Сутками сидеть в инструменте – разве это не кустарщина? Если тебя никто не может заменить – разве это не кустарщина? В серьезной организации незаменимых быть не должно. А рабочий день есть рабочий день. Может, послать к Алиму стажеров по обмену опытом? Надо с Алтусом посоветоваться.

Внезапно появилась Анта. Она выглядела одновременно и возбужденной, и испуганно-смущенной. Знакомое состояние. Что на этот раз?

– Дай слово, что ругаться не будешь, – с ходу начала Анта. – А то поссоримся.

Логика убийственная. Ссориться ни с кем не хотелось.

– Все живы? Хвосты-плавники целы? – притворился озабоченным Атран.

– Ну не надо, а? Я серьезно, а ты дурачишься...

Атран поймал ее ладошку, остановился и развернул Анту к себе лицом. Глаза в глаза.

– Я серьезен как никогда. Говори, что они натворили.

– Ты только не ругайся. Они Эскара выследили. Его тайное логово, куда он омолаживаться уходит.

– Та-а-ак... А каким образом им в головы запала идея, что за Эскаром надо следить?

– Если ругаться будешь, я в Темноту уйду, так и знай!

– Понятно. Кому ты еще рассказала?

– Никому. Только девочкам и свистам. Ну-у... Я девочкам, а они свистам.

– Ясненько. А есть в институте кто-нибудь, кто не знает того, что я просил тебя держать в глубокой тайне?

– Никто больше не знает. Ну как ты не понимаешь, свисты и девочки – мы как одно существо. Если одному больно – нам всем больно. Если один радуется – всем хорошо. Мы ближе, чем икринки из одного помета. У нас нет тайн друг от друга. А теперь и ты нам родной. Я сказала, что ты разрешил мне им рассказать. Если ты ругаться будешь, они поймут обман и не пустят больше нас в свой круг. Я не переживу такого позора.

– И уйдешь в темноту. Значит, я допущен в круг посвященных, только мне об этом забыли сказать. Как ты все запутала... Зови своих конспираторов. Я их ругать буду.

Анта развернулась, свистнула и мигнула пару раз жектором. Из темноты возникла настороженная морда кула. Луч жектора ударил по глазам. Не нужно быть пограничником, чтоб понять: хозяин встревожен, тревога передается кулу, тот нервничает, готов защитить хозяина, но не видит опасности. Атран прикрыл глаза рук-кой, другой почесал кула за жабрами.