Продам свадебное платье

— Я начинаю жалеть, что сделала это. Может, мне стоило оставить его себе. Несмотря ни на что, понимаешь?

— Понимаю, но что на тебя нашло?

— Да так, воспоминания нахлынули.

— Слушай, я, конечно, не эксперт в таких вопросах, но мне кажется это нормально — жалеть о каком-то решении, даже если оно было правильным.

— Я говорю себе то же самое, но что-то все равно не дает мне покоя. Скажи, ты общался после того дня с Диной?

— Разумеется, нет.

— А она не пыталась с тобой связаться?

— Зачем ей со мной связываться? Она же ушла от меня. Заблокировала во всех социальных сетях.

— Не знаю. Я просто… хотела бы знать, где сейчас мое платье. Сохранила ли она его.

У меня по щекам потекли слезы, а Федя, заметив это, сказал:

— Алис, я сразу хотел тебе рассказать, но решил подождать. У нас ведь с Диной общий счет был. И недавно мне пришло оповещение, что она воспользовалась им.

— Где? — встрепенулась я.

— Где?… А, ну, это было в… Джемете. Да, точно, Джемете.

— Думаешь, она сейчас там?

— Возможно. Я к чему веду… если ты захочешь вернуть себе платье, мы найдем способ связаться с Диной, не переживай.

Он говорил, запинаясь и неуверенно, но я списала это все на волнение.

— Я сказал первое, что пришло в голову, — признается Федя теперь. — Назвал свой любимый курорт, не думая, что тебе взбредет в голову сюда ехать.

— И зачем ты это сделал?

— Хотел тебя обнадежить, чтобы ты не считала продажу платья чем-то непоправимым.

— А дальше?

— Дальше я поехал к ней домой, чтобы забрать твое платье. На тот случай, если ты все же захочешь его вернуть.

— Вот так сразу? — хмыкаю я.

— Ты же боялась, что она от него избавилась. Я подумал, что нельзя терять время. Вдруг оно еще у нее.

— И как Дина отреагировала на твой приезд?

— Она… — морщится он. — Была рада.

— Рада?

— Дело в том, что все это время она пыталась со мной связаться, — признается Федя, и мне становится тошно от очередной порции вранья. — Писала мне и звонила почти каждый день. Иногда приезжала к дому и дожидалась меня с работы. Просила выслушать ее, но я не хотел ее даже видеть.

— Ты говорил, что она тебя везде заблокировала, — шепчу я, вспоминая тот наш разговор. — Ты столько раз мне врал.

— Ты сама советовала мне отпустить ее и забыть.

— И поэтому ты решил скрыть от меня тот факт, что Дина тебя преследует и буквально умоляет ее выслушать?

— Я ничего не хотел знать! — взрывается он. — Понимаешь? Мне и в неведении было неплохо.

— Но почему?

— Потому что я любил ее и знал, что прощу ей все, как только она заговорит. Но я не мог так поступить. Только не после знакомства с тобой.

— И что это значит?

— Ты сказала, что я достоен кого-то получше. Так и есть. Поэтому я не собирался впускать Дину обратно в свою жизнь.

— Федя, — вздыхаю я, — это так не работает. Ты можешь сколько угодно закрывать глаза на свои чувства, но это ничем тебе не поможет.

— У меня уже давно нет к ней никаких чувств, — спорит он.

— Если бы это было правдой, ты бы ее не избегал. Но ты знаешь, что все еще находишься в ее власти. Сам ведь сказал, стоит ей только заговорить, как ты простишь ей абсолютно все обиды.

— Она вернула платье взамен на обещание выслушать ее, но я оттягивал этот момент, как мог. Когда ты сказала, что хочешь поехать в Джемете, мне стало ужасно стыдно за свою ложь. Собирался тебе во всем признаться и извиниться. Но потом я подумал, что это не такая уж и плохая идея — совместная поездка на море. Так мы и оказались здесь.

— В жизни ничего глупее не слышала.

— И это говорит человек, который ни с кем не обсудил произошедшее на работе и скрыл свое увольнение от родителей, — парирует Федя.

— Оба хороши, — заключает Влад, — хоть я и не понял половины.

Я и забыла, что он тоже здесь.

— Прости за этот спектакль, — извиняюсь я. — Мы сейчас уйдем.

— Уверена? — уточняет он, кивая в сторону Феди.

— Да, все нормально. Спасибо еще раз.

Все то время, пока мы идем в свой номер, я держусь на расстоянии, и по поникшим плечам Феди понимаю, что его это ранит. Не только моя реакция, но и сама ситуация, в которой мы оказались. Ему, наверное, стыдно, а мне почему-то горько. В момент, когда за нами закрывается дверь, понимаю, что причина этой горечи вовсе ни во лжи, которой меня накормили.

— Поэтому ты меня тогда не поцеловал, — внезапно осеняет меня. — Потому что Дина была рядом, и ты не знал, сколько еще продержишься, прежде чем вернуться к ней.

— Мое желание тебя поцеловать никуда не делось, — отвечает Федя, развернувшись ко мне лицом. — Я борюсь с ним при каждом нашем разговоре.

— А это то, с чем нужно бороться? — Мне становится неприятно от его слов, и я вся съеживаюсь.

— Мы ведь друзья, и нас это устраивает, — говорит он, смотря мне в глаза. — Разве нет?

— Пожалуй, что так.

— Так или иначе, тебе стоит знать, что я люблю тебя. — Произнеся эти слова, Федя подходит ближе. — Не только как подругу.

— Неправда, — фыркаю я. — Мы даже не целовались.

— Это не мешает мне любить тебя.

— Ты не можешь.

— Могу и люблю.

— Прекрати, — злюсь я. — Хватит говорить это слово

— Нет. Я и так слишком долго бездействовал.

— Ты и сейчас ничего не делаешь. Только говоришь.

— А ты позволишь мне что-то сделать? — спрашивает он, касаясь пальцами моей щеки. — После того, что узнала.

— Не знаю, — честно отвечаю я, и его рука замирает. — Тебе придется с ней встретиться, ты пообещал.

— Наверное…

— И что будет, когда вы поговорите?

— Что бы она ни сказала, я не смогу ее простить. И уж точно к ней не вернусь.

— Почему? Потому что вдруг решил, что теперь любишь не ее, а меня?

— Ты не могла не почувствовать, как я к тебе отношусь.

— Кроме того вечера, ты ни разу не пытался переступить черту, — напоминаю я ему.

— А тебе этого хотелось?