Продам свадебное платье

— Я вообще не хотела его продавать, мне с самого начала казалось это неправильным, — сокрушаюсь я. — Думала отдать его бесплатно кому-то из знакомых. Попросила Дийю поспрашивать у своих многочисленных подруг, не нужно ли кому-то свадебное платье. А она, разумеется, растрепала об этом Грише. Наверное, вместе позлорадствовали над тем, какая я неудачница, раз облажалась не только на работе, но в личной жизни.

— Какая разница продать или отдать бесплатно? — не понимает Федя. — Итог все равно один.

— Ну а что мне было делать? — взрываюсь я, подскочив с места. — Я смотреть на него не могла! Меня доводила до истерики даже мысль, что оно висит в моем шкафу!

— Но ты все равно хочешь его вернуть. Зачем?

— Из-за Ани. Из-за ее письма. Я поняла, что ошиблась. Платье напоминает мне о трагедии, но оно все равно может стать символом жизни и вернуть мне мою надежду.

— Теперь понятно. — Тяжело вздохнув, он делает шаг мне навстречу. — Как себя чувствуешь?

— Уже лучше.

— Потому что наконец-то выговорилась?

— Я не хотела это скрывать. Ни от тебя, ни от родителей. Но я правда не понимала, как рассказать об этом.

— Ты оказалась в сложной ситуации.

— И не справилась, — заканчиваю я за ним. — Сломалась и ото всех закрылась. Не знаю, что бы со мной стало, не познакомься я с тобой прошлым летом.

— Ты была бы в порядке, — уверяет он меня, ласково гладя по голове.

— Ну, не знаю. Я оборвала общение со всеми, кто был в курсе моего провала на работе.

— Почему?

— Трудно объяснить. Когда я пыталась это прожить, не пряча собственных чувств, они раздражались. Наверное, потому что не понимали, как мне помочь. Им было бы куда удобнее, если бы я просто перестала об этом говорить. Никому не нужны мои переживания, и я их не виню. Мне и самой от них тошно. Но, когда я это осознала, перестала видеть смысл в нашем общении.

— Может, вы просто не были близкими друзьями? — предполагает Федя. Его ладонь теперь покоится у меня на спине.

— Может, — соглашаюсь я, не желая об этом думать. Те люди определенно точно остались в прошлом. — Ты на меня злишься?

— Да.

— Вот это честность.

— А как иначе? — улыбается он.

— Я переживала, что ты не поймешь. У нас вроде как доверительные отношения.

— Так и есть. Но, думаю, мы имеем право хотя бы на один секрет.

— У меня больше нет от тебя секретов, — возражаю я.

— Уверена?

— Да.

— Ни одного? Совсем-совсем ничего не скрываешь? — допытывается он, странно ухмыляясь.

— На что это ты намекаешь?

— Ты мне скажи. Наверняка у тебя в рукаве припрятана еще одна тайна.

— Ничего у меня там нет. Вот смотри, — смеюсь я, поднимая рукава халата.

— Наверное, этот секрет ты спрятала в каком-то другом надежном месте, — говорит он, неотрывно смотря мне в глаза. — Кстати, я злюсь не потому, что ты что-то от меня скрывала.

— Нет? — удивляюсь я. — А почему тогда?

— Я думал, что хоть твое сердце и разбито, оно все равно принадлежит тому, за кого ты собиралась замуж.

— Мое сердце принадлежит морепродуктам. Кому, как не тебе, это знать, — отшучиваюсь я, ощутив возникшее между нами напряжение. Часть меня боится того, что он может сейчас сказать. А другая часть… пожалуй, отчаянно в этом нуждается.

Но Федя ничего не говорит. Только понимающе улыбается и предлагает вернуться к себе. Я отчаянно хватаюсь за эту соломинку, которая перенаправит меня на другой, безопасный от многозначительных намеков берег.

Когда мы выходим из номера, Влад говорит с кем-то по телефону, но, стоит мне сделать шаг, он берет меня за руку, вынуждая тем самым остановиться. В его взгляде читается просьба не уходить.

— Иди, — обращаюсь я к Феде, — я задержусь.

И не думая возражать или уточнять, зачем это мне понадобилось оставаться в компании Влада, он направляется к лестнице.

Завершив звонок, Влад убирает сотовый в карман и ведет меня обратно к себе домой.

— Слушай, — начинает он, заметно волнуясь, — ты же понимаешь, что произошедшее сегодня — это очень серьезно?

— Ты о чем? — хмурюсь я.

— О том, что было в море.

— А. Ты про это.

— Да, именно про это. Тебе стоит обратиться к врачу. Такое нельзя пускать на самотек.

— Мне уже лучше, правда. Я, думаю, мне помог разговор с вами.

— Лис, ты не понимаешь, такое не проходит по щелчку пальцев.

— Зачем ты меня пугаешь? — ощетиниваюсь я, чувствуя себя пристыженным маленьким ребенком. — Думаешь, я бы не заметила, что мне нужна квалифицированная помощь? Я участвовала в разработке антидепрессантов и знаю, в каких случаях их назначают. Со мной все нормально!

— Ты чуть не утонула, — почти шепотом произносит он.

— Я помню. Не нужно мне напоминать об этом.

— Такие вещи плохо заканчиваются, Лис.

— Хватит, — процеживаю я. — По-хорошему прошу.

— И я тоже тебя прошу. Обратись к врачу, когда вернешься домой.

— Отвали, Влад, я серьезно. Не подходи ко мне с этим дерьмом. И даже не думай говорить об этом с Федей.

— Ты не в порядке, — не унимается он, преградив мне дорогу к выходу.

— Ты преувеличиваешь. Я просто не высыпаюсь и много переживаю. Такое бывает при стрессе, — бормочу я, уже сама себе не веря.

— Ты права. Ты умная. Сама знаешь, что я дело говорю. Я лишь хотел напомнить. Чтобы ты о себе позаботилась и все такое.

— Ладно. Спасибо за… напоминание.

— Ага, не за что. — Кивнув, он отступает в сторону, чтобы я могла пройти к двери. — До скорого.

— Думаю, тебе лучше…

— Что? Держаться от тебя подальше? — Усмехнувшись, Влад подходит ближе и, заглянув мне в глаза, заявляет: — Я вообще-то тебе сегодня жизнь спас. Так что дважды подумай, прежде чем от меня избавляться.

— Что это значит? — спрашиваю я, грубо пихнув его в грудь.

— Я с террасы увидел, как ты удираешь из гостиницы в своей секси-пижамке. Сразу смекнул, что у тебя крыша протекла после нашего разговора о родителях. Зашел за твоим дружком, и мы побежали за тобой.