Проданная королева

– Миледи, если он скомпрометирует меня, выхода не будет.

Вот так вот. Она-то думала, что только у нее проблемы. У Одри дела не лучше. И Балфор в это дело точно вмешиваться не станет, не стоит даже заикаться.

Оставалось только одно.

– Одри. Посмотри на меня, - приказала Мирослава.
– Не бойся. Будем держать дистанцию, дипломатия, притворство, немного хитрости. Но до приезда нового короля надо сохранить статус кво.

– Статус чего?

– Это такое выражение, не обращай внимания. Все. Не раскисаем. На прогулку ждут, значит? Мы пойдем на прогулку.

Сейчас Мирослава понимала, по большому счету, ответственность за тот маленький мирок, что у нее здесь создался, за эту девушку и воина, она в ответе. Потому что это ее люди, а она пусть вдовствующая, но королева. И кроме нее, их защитить некому. Вот и придется вести себя соответственно.

***

Телохранитель королевы ушел, чтобы никого не беспокоить. Действия принца вызывали в нем глухое возмущение, а сделать ничего нельзя. Его до глубины души потрясли живые цветы, что те лощеные хмыри-лордики велели притащить в темный коридор. Цветы, которые однозначно погибнут без солнца, живо напомнили ему двух женщин, живущих в этих покоях.

В глазах Эрвига все это было насмешкой и извращением. И наплевать ему, если бы издевались только над ним. Он привык. Хотя, конечно, все равно больно. Но у него кожа толстая.

Остро болела душа, что не унимаются, не оставят никак в покое вдову государя Гордиана. Еще недавно, когда тот был жив, не смели высовываться с половины принца и маячить перед королевой, а теперь...

И вступиться за них некому.

Эрвиг был сыном кормилицы Гордиана, его молочным братом. Их с детства связывали крепкие отношения. Потому и занимал простолюдин такое близкое к королю место. Но Эрвиг никогда не был корыстным, его не интересовало богатство или титулы, довольствовался дружбой короля, правом защищать его и быть рядом.

А потом произошел тот несчастный случай, застигший их обоих. В тот раз короля подстерегала ловушка - замаскированная в листве решетка, утыканная длинными шипами, острыми как кинжалы. Хорошо еще, успел среагировать и как-то прикрыть короля. В результате Гордиан получил рваные раны в боку, а Эрвигу распороло всю правую руку, часть груди, бедро и пах.

Собственно, то, что делало его мужчиной, не пострадало, но из-за страшной раны пришлось отсечь почти целиком детородный орган. Так что он вроде и остался особью мужского пола, но только номинально.

А когда Гордиан женился на Линевре, которую с первого взгляда страстно полюбил, Эрвиг стал личным телохранителем королевы, потому что больше никому король не мог доверить свое сокровище.

Но теперь Гордиан мертв. И на вдову Гордиана посягает его младший брат. Эрвиг прекрасно понимал, что принц Джонах всего лишь первый, кто открыто продемонстрировал свой интерес.

Еще неизвестно, как поведет себя средний брат покойного короля Рихарт. Все сыновья их отца, старого короля Угарта, были от разных жен, его жены отчего-то не заживались на свете. Так что по сути братья Гордиана - сводные братья. И братской близости между ними не было.

***

Постаравшись не затягивать с переодеванием, вдовствующая королева и ее камеристка вышли из покоев. Телохранитель хотел идти впереди, но Мирослава велела ему держаться сзади. Пытался возражать, сжав кулаки от обиды, но королева сказала:

– Мне они ничего не сделают, а тебя могут спровоцировать, и тогда мы останемся совсем без защиты.

Лорды не скучали в ожидании дам, снаружи слышался оживленный разговор и смешки. Однако эти двое немедленно поднялись навстречу и поклонились, приветствуя. Безмолвный кивок получили в ответ. А потом небольшая процессия двинулась по коридору. Мирослава шла чуть впереди, слева на два шага сзади Одри. Лорд Сомер пристроился слева от Одри, а лорд Дейрис встал по правую руку королевы и проговорил, скользнув по ней масленым взглядом:

– Миледи Линевра, сегодня теплая погода, принц Джонах ожидает на большой галерее. Позволите сопроводить вас?

Позволите? Да они ведут их, как под конвоем!

Хотелось послать и принца Джонаха и его прихвостней, но нельзя. Королева негромко проговорила, не глядя в его сторону:

– Благодарю, вы очень любезны.

Сзади слышалось нервное шуршание платья Одри, лорд Сомер изволил говорить ей комплименты. Мирослава закатила глаза. Ну где же этот Рихарт, черт бы его подрал?!

***

Большая галерея располагалась на широкой крепостной стене в центральной части замка. Там сегодня действительно было довольно людно. Выдался теплый безветренный день, дамы прогуливались пестрой группкой, одетые в темное мужчины оттеняли вычурность их нарядов. И только свита принца Джонаха с ним во главе радовали глаз многоцветьем. Младший брат не слишком старался соблюдать траур по старшему.

Когда вдовствующая королева со своей небольшой свитой появилась на галерее в сопровождении лордов Сомера и Дейриса, принц как раз любезничал с леди Элвиной. Увидев Мирославу, жестом велел леди замолчать, и, отвернувшись от дочери лорда Балфора, пошел навстречу королеве:

– Миледи Линевра, позвольте поприветствовать вас, - произнес он, однако не поклонился, как того требовали правила вежливости.

Мирослава молча кивнула в ответ.

– Дейрис, благодарю, можешь пойти полюбезничать с дамами, они будут рады тебе. А ты, Сомер, составь компанию леди Одри.

Приказание принца было исполнено немедленно и с удовольствием. Рядом с королевой остался только телохранитель.

– Эрвиг, можешь постоять где-нибудь у стенки. Миледи Линевра пока побудет под моей охраной, - принц Джонах проговорил это, даже не взглянув в сторону телохранителя.

Однако тот не намерен был подчиняться беспрекословно.

– Милорд Джонах, телохранителем королевы меня назначил король Гордиан. И отменить его приказ может только король, - проговорил он поклонившись.

Джонах взглянул на воина, и Мирослава поняла, только что тот подписал свой смертный приговор. Однако принц рассмеялся.

– Ну что ж, следуй за нами, если так хочешь, но не ближе пяти шагов, - и сделал жест, приглашая вдовствующую королеву пройтись по галерее.

Все это время Мирослава смотрела на толпу, на Одри, вынужденную выслушивать Сомера. На леди Элвину, во взгляде которой читалась жгучая ненависть. Они отошли на пару шагов и Мирослава не удержалась, спросила:

– Ваше высочество, не сочтите за труд объяснить, к чему все это?

– Что, миледи Линевра?
– легкомысленно ответил тот, прохаживаясь и поглядывая в сторону леса.

– Еще пару дней назад вы были любезны и предупредительны с леди Элвиной, а меня не замечали в упор. А теперь... К чему, простите, эти перемены?

Он неожиданно остановился, шагнул ближе, пристально глядя Мирославе в глаза, и ответил приглушенно, так, чтобы слышала только она:

– Возможно, два дня назад мне еще не сделали ультимативного предложения вступить в брак? А я не люблю ультиматумы, миледи Линевра. На них я отвечаю по-своему.