Проданная зверю

— Не ври мне — не забываешь. Иначе не просила бы «побыть человеком»…

Я шумно сглотнула, выворачивая ручку конфорки:

— Я уже попросила прощения, — выдохнула разочаровано. Аппетит пропал. Теперь только ждала, пока он выпустит. Но он все не шевелился, угрожающе тяжело дыша мне в затылок. — Отпу…

— Нет, — спокойной оборвал меня. Дыхание его становилось все более тяжелым, ладони оглаживали плечи, будто он ослеп и пытался охватить меня всю, чтобы «увидеть». — Прости… — Голос его стал совсем глухим. — Мне нужна ты… сейчас… — Он скользил носом по шее, будто пытался надышаться, пробрался руками под кофту и впился пальцами в кожу.

— Что с тобой?..

— Бесит, что ты — моя зависимость, — процедил он.

— Ты же сам хотел, — уперлась ладонями в столешницу под его напором.

— Хотел и хочу, — толкнул меня к столу, но я вывернулась и обернулась:

— Нет, — встретилась с его бешеным взглядом. — Я так не хочу.

Аарон зло оскалился:

— Я не железный, Теа, — подхватил меня под бедра и усадил на стол, вжимаясь между ног. Его глаза так полыхали красным, что я подумала — конец мне. Сейчас выпустит когти, зубы…

— Заметно, — обхватила его лицо мокрыми ладонями. — Но со мной так нельзя. — Не узнавала себя вообще! Откуда это спокойствие в голосе? Или зверь и меня вывел за ту самую черту, после которой уже нечего терять? — Ты же не хочешь меня ломать… — заглянула в его дикие глаза, и в солнечном сплетении ошпарило от адреналина — я не справлюсь, поломает. — Ты же не такой…

По его телу пошла мелкая дрожь, а во взгляде мелькнуло такое отчаяние, что у меня самой сдавило горло. Я сжала ладони на его скулах и двинулась пальцами в волосы, прижимая к себе.

— Не шевелись, — процедил он сквозь зубы, и под пальцами стало мокро — его кожа покрылось испариной. Грудь мужчины заметалась вверх-вниз, пальцы дрожали, хватаясь за мои бедра, будто он боролся с собой. И, кажется, побеждал. Дыхание становилось спокойнее, а когда глаза его открылись, красного в них уже не было. — Прости.

Аарон притянул меня к себе уже без рывка, коснулся мокрым лбом моего, пытаясь отдышаться.

— Можно снова в душ, — прошептала растерянно.

— Прости…

— С тобой с ума можно сойти, — губы задрожали.

Мы простояли так несколько минут, просто переводя дух.

— На самом деле все, что я сейчас делаю — это стараюсь остаться человеком, — он поднял на меня глаза, — …для тебя. — Его губы дрогнули в злой усмешке. — Я бы мог их всех уничтожить одним словом…

— Кого?

— Всех, кто решил, что их мнение для меня должно быть важным…

— А раньше?

Он блуждал чужим взглядом по моему лицу:

— Сила — лучший аргумент не только в человеческом обществе. Я могу бросить вызов каждому и порвать горло… Но кем я стану для тебя?

В этот момент во мне что-то дрогнуло. Аарон сейчас готов отдать что-то настолько ценное, что невозможно принять и не дать ничего взамен. Я соскользнула руками к его плечам и прижалась к нему всем телом. Было непривычно, странно — я никогда не видела себя с мужчиной. Другой бы, наверное, меня бы и не привязал к себе, да и что для этого было бы нужно — не представляла. Зверь нашел способ. Непривычный для него, но гораздо более действенный — он давал все, что мог, и не требовал ничего взамен. Жить с ним — не в счет.

Я отстранилась, заглядывая ему в глаза. Уставший, измученный, но такой же опасный, дикий… Губы сами приоткрылись — воздуха резко стало мало, а от собственный инициативы выжгло из легких напрочь. Я потянулась к его губам и поцеловала. Видела, как он прикрыл глаза, болезненно хмурясь, будто боялся спугнуть.

Остановиться стало невозможно…

55

Я запустила ладони под его футболку, чувствуя, как мышцы вздрагивают от первого касания, и повела вверх к груди. Губы искали отклика, и я его получила в духе моего зверя — Аарон рывком вцепился в мой затылок и прижал к себе, перехватывая инициативу. На то, чтобы содрать с меня штаны и белье, у него ушло две секунды. Я только и успела, что прикусить кожу на его шее, когда из горла вырвался хриплый стон, а все жизненные ритмы разом дали сбой — Аарон рывком пересадил меня на кухонный стол под яркую лампу, будто в центр внимания, чтобы рассматривать мое перевоплощение во всей красе. Сил терпеть не было — я сама прижалась к нему, обхватывая бедра ногами и выпрашивая все и сразу, и он не заставил долго ждать — толкнул спиной на стол и дернул за ноги на себя. Его бешенство передалось и мне. Я забилась в его руках, вскрикивая и рыча от каждого его движения, вынуждая его двигаться сильнее, жестче. С губ срывалось восторженное «да», а дыхание оборвалось в предвкушении подступавшей разрядки. Я будто бросила его одного, выпала в вакуум, слушая шелест волны приближающегося оргазма…

Говорят, человек рождается в одиночестве, в одиночестве умирает… а еще он в одиночестве трепетно замирает и дрожит в предвкушении этого короткого мига наслаждения. Невозможно описать эту точку невозврата, когда накрывает, сметает дикой волной и утягивает в глубину… где снова ловят руки мужчины, возвращая в реальность.

Главное блюдо на ужин вышло горячим. Мы пришли в себя на полу: я сверху, как обычно, без сил.

— С вами так всегда? — слабо улыбнулась, когда способность разговаривать вернулась.

— Как? — усмехнулся Аарон.

Теперь он казался прежним — спокойным, уверенным и уравновешенным.

— Я никогда не испытывала оргазма с мужчиной, — подняла голову и уперлась подбородком в свою ладонь.

— Это льстит. Значит, я правильно тебя чувствую…

Да, он чувствовал, как мне хотелось. В этот раз даже в шею не пришлось кусать.

— А еще у меня никогда не было столько секса за такое короткое время.

Тут он сцепил зубы, обозначая притягательные жесткие линии лица.

— Завтра идем на обследование, Теа, — постановил непреклонно.

— Завтра не могу, Шейн просил задержаться, — я выпрямилась на дрожащих руках и села.

— К черту его, — огрызнулся Аарон, поднимаясь. — Омлет будет?

— Что значит к черту? — перешла в боевой режим. — Он мой босс!

— Я поговорю с ним, — Аарон развернул меня в направлении душа и, обхватив за талию, потащил к дверям.

— Не надо!

— Твое здоровье у меня в приоритете!

— Во сколько? — упиралась я. — Может, вечером? До скольки работает твой центр?

Наши взгляды встретились в зеркале ванной комнаты. Аарон угрожающе играл желваками, испытывая мою смелость на прочность, поэтому слова его стали неожиданностью:

— Я договорюсь на поздний вечер… — Уже когда дожаривала после душа омлет, слышала, как он звонит, стоя у окна в гостиной. — Завтра приедут с утра взять анализы, — вернулся он к столу. Я скосила на него глаза — спокойный, прежний, расслабленный. Он прошел к плите и открыл шкаф рядом: — Выжил?

— Странный получился — в два слоя… — Первый взялся еще до секса, второй — после. — И низ немного подгорел.