Проданная зверю

— Как ты? — обернулась от плиты Амалия с чашкой чая. По виду и запаху— травяного. — Держи.

— Спасибо. — Когда наши взгляды встретились, я не выдержала: — Вас тоже водили в свет на ошейнике?

Я все не могла перестать об этом думать. Внутри карежило от мысли, что меня ждет подобное…

— Нет, — внимательно глянула на меня Амалия. — Теа, что сегодня случилось?

Я расслабила плечи, вжимаясь в стул:

— Я видела, как на званном вечере мужчины водят своих спутниц на поводках, — заговорила смущенно. — Простите, я думала, что вы…

— Теа, мы с тобой похожи, — осторожно заметила мать Аарона, присаживаясь напротив. — Я — настоящая пара своего мужчины. Это тоже вышло случайно, но не так, конечно, как у вас. Не представляю, как тяжело тебе…

Я растерянно хлопала глазами, глядя в ее лицо. Такая же? Так вот, что Шейн имел ввиду, когда говорил, что у Аарона это семейное.

— И как вы… решились?

— Мне было несложно, самое тяжелое досталось Денверу. Ты ведь знаешь, что им нельзя связываться с такими, как мы. — Я кивнула. — Но он справился. Занимал должность прайма еще двадцать лет, а потом передал пост Аарону.

— И никто не узнал?

— Узнали позже, — улыбнулась она. — Потому что праймы рождаются только в таких парах, как наша. И никогда никто не водил меня на ошейнике. В нашей семье это не принято. Да и в общем во многих семьях уже отвергается.

Я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Какая же я дура, что повелась на провокацию.

— Теа, — позвала меня Амалия, — поговори со мной, пожалуйста…

— Простите, — мотнула я головой. — Это я во всем виновата — меня поманили открытием великих тайн, и я наделала кучу проблем. — Я обхватила чашку руками и глубоко вдохнула аромат трав.

— Тайн не так и много, раса моего мужа уже очень сильно связана с людьми, — пожала плечами она. — Одна из самых больших — это база данных генетически подходящих женщин. Правительство по скрытой программе тестирует девочек в возрасте пятнадцати лет и ставит на учет.

— Это, конечно, тоже жутко…

— В большинстве таких пар, Теа, все по согласию. Встречи, симпатия… и ошейники женщины тоже носят по согласию. Для каждого приоритеты разные. Для кого-то любовь важнее условностей, а для кого-то — достаток перевешивает и примиряет с унижением…

— Вы уверены, что девушек спрашивают?

Амалия вздохнула:

— Конечно, как и у людей, бывает всякое. Но главное, что в нашей семье традиция ошейника запрещена. Денвер, как глава семьи, поддерживает принцип равенства между нами и людьми.

Я кивнула и сделала большой глоток — пора было успокаиваться.

— Знаешь, я давно просила Аарона, чтобы привез тебя, — слабо улыбнулась Амалия.

— Да, наверное, стоило. Теперь я даже не знаю, что будет…

Амалия нахмурилась, но тут в кухню вошел Аарон, а следом Денвер Хауэр. Лица у обоих были какими-то загадочными. Отец Аарона будто был чем-то удивлен, и я не понимала — приятно или нет. Аарон сдерживал улыбку в уголках губ и смотрел на меня знакомым блестящим взглядом с огненными искрами.

Амалия переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять, до чего они договорились.

— Амалия, давайте ужинать, — опомнился глава семейства, моргая. — Нужно отметить знакомство!

И он улыбнулся мне, совершенно обескураживая. Аарон что, не сказал ему правду о том, что только что случилось? Хотя, это ведь не мое дело. Только за ужином продолжало творится семейное волшебство, о котором я давным давно забыла, да и то — подобное существовало лишь в моих детских иллюзиях. Родители суетились вокруг нас обоих, а особенно — вокруг меня, подливая чая, подкладывая салата и мяса. Говорили тоже обо мне — спрашивали про семью, карьеру, избегая острых тем. Будто мы с Аароном познакомились совершенно нормальным образом, как я и врала в интервью, и теперь он просто знакомит меня с родителями. Интересно, а они точно знают, КАК мы познакомились?

И, что странно, я чувствовала Зверя также, как и прежде — все вернулось. Он было спокоен настолько, что разве что не урчал. Кидала на него настороженные взгляды, не веря ощущениям. Но раз за разом только убеждалась — спокоен и доволен так, будто сожрал Шейна на обед, и ничего ему за это не будет.

Когда после ужина мы перешли к камину в углу гостиной, Аарон вообще утащил меня к себе на колени, и начал творить всякие непотребства — гладить, водить носом по волосам и шее. Ходил по краю дозволенного.

— Простите, — не выдержала я, вырываясь из его наглых рук и оборачиваясь. — Можно тебя на пару слов?

— Конечно, — снисходительно усмехнулся, рождая во мне подозрение, что ему наливали весь ужин не чай.

63

— Что происходит? — выпалила, едва мы вышли на крыльцо.

Он убрал руки в карманы брюк:

— Что ты имеешь ввиду?

— Я напортачила! — принялась расхаживать по лужайке перед домом. — А ты ведешь себя так, будто ничего не было!

Он вздохнул и пожал плечами:

— Все позади, — заключил философски. Ему определенно наливали что-то покрепче!

— Что позади?! — вскричала. — А Шейн?! Ты говорил, что за срыв грозит смертный приговор!

— Теа, мне не грозит. Но приятно, что беспокоишься, — вернулся в образ Зверя Аарон быстро. Низко опустил голову и недобро сверкнул глазами. — Сюда иди.

Черт его знает, что было такого в его голосе, но я не смогла ослушаться. Когда между нами остался шаг, он протянул ко мне руки, с шумным выдохом заключая в объятья:

— Тебе нельзя нервничать, — вкрадчиво прошептал на ухо.

— Никому нельзя нервничать!

— Тебе — особенно.

— Почему?

Он долго смотрел на меня из-под опущенных век:

— Правила безопасности со Зверем, — улыбнулся. — Звери — они не любят нервных.

Я фыркнула, закатив глаза, но вспомнила, что кое-что должна.

— Прости, что не послушала тебя.

Словно сомневаясь в моих словах, в саду скептически квакнула лягушка.

— Ты не виновата, я все понимаю, — не согласился с ней Аарон. — Это все Шейн.

— Ты знал, что он готов на такое, и все равно отпускал меня в «Тэйваль», — смотрела пристально в его глаза.

— Я могу себе это позволить, — спокойно заметил он.

— Я просто… не могла поверить, что ты можешь так сделать. Что наденешь на меня ошейник…

— А я и не могу…

— Я знаю. Мама твоя сказала, — выдыхалась я. — Она у тебя классная.

— Да, — улыбнулся он шире.

— Но тебе наверное стоит мне больше рассказывать, — не верила я в покладистость мужчины, в руках которого находилась.