Профессорятник
Шрифт:
После этих слов атмосфера полностью разрядилась.
Все дружно рассмеялись.
34. «ВАША ПАРТИЯ — БОРДЕЛЬ»
В том, что отдельные вузовские преподаватели в СССР не состояли в партии, являвшейся, как известно, «направляющей и вдохновляющей силой» советского народа, ничего оригинального не было. Однако по отношении к такому аполитичному вольнодумцу, как профессор Соколов, анкетная запись «беспартийный» делала его идеологическую платформу как бы несколько даже «приукрашенной». Мало того, что марксизм он рассматривал как человеконенавистническую «теорию зависти», а «ленинизм — как «учение о полезных идиотах, которые торят дорогу идущим вослед бешеным», некоторые данные свидетельствовали о том, что ему
Здравомыслящих людей в окружении профессора всегда терзали смутные сомнения в правдоподобности подобной байки, хотя бы потому, что такой идеологически незрелый индивидуум, казалось бы, никогда не смог стать студентом престижного Ленинградского университета. Однако у Соколова на этот счет было железное «алиби»: он сумел стать первоклассным фехтовальщиком, и спортивной кафедре университета было абсолютно наплевать на идеологическую зрелость абитуриента — ей надлежало приумножать спортивную славу своего заведения.
Будучи чуждым любой идеологии, он никогда не принимал участия в выборах (мол, «.очередная перепись идиотов»), иронизировал над съездами партии ^сатанинскими сборищами»). С известной долей условности его можно было отнести к категории так называемых пофигистов, которые презирают внешние условности и считают борьбу партий и общественных движений мышиной возней одержимых холодным расчетом и практицизмом людей.
Разумеется, пофигист — пофигисту рознь, и это несмотря на то, что грань между здоровым пофигизмом и откровенным эгоизмом весьма тонкая. Во всяком случае, в эгоизме упрекнуть его было никак нельзя — он был неизменно внимателен к сотрудникам и особенно сотрудницам, не забывал поздравить с днем рождения и прочими знаменательными датами не только преподавателей, но и лаборантов. И уж, конечно, к нему была явно неприменима циничное выражение «пофигистов» — «все, что говорят за моей спиной, слушает только моя задница»...
Вспоминается такой случай. Отправляясь на работу в Афганистан по линии ЮНЕСКО в самые кровопролитные годы (начало 80-х гг.), автор в шутку попросил коллег по-человечески помянуть его в случае, если, не дай Бог, «кокнут шайтаны». Ответная реплика Соколова, до сих пор звенящая в ушах, была столь циничной, сколь и безобидной, поскольку она полностью соответствовала той иронично-непринужденной атмосфере, царившей в те годы на кафедре:
— «Об что» разговор, дорогой коллега! Вы только повод дайте — все «обтяпаем» по первому разряду!
В личном же разговоре Олег Васильевич, упомянув бессмертного Остапа Бендера (мол, «зачем вам деньги — батистовые портянки в Афганистане не нужны, а крем «Марго» все равно уже не найти»), презентовал на дорогу какой-то оберег и вообще посоветовал не «валять дурака» в «дикой стране», где жизнь «не стоит и копейки» (что впоследствии оказалось сущей правдой). Это факт (как и многие другие) говорит о том, что его «пофигизм» не имел ярко выраженной эгоистической окраски.
Случай же, давший название этой байке, произошел где-то в середине 80-х годов. Доцент Зинаида Ивановна Шипунова, только что прошедшая по конкурсу на одну из кафедр, как чрезвычайно пунктуальная и организованная сотрудница, тут же была кооптирована в состав партийного бюро факультета географии. Естественно, что именно такому человеку было «доверено» собирать партийные взносы, и она быстро навела порядок в этом, кстати сказать, сильно запущенном деле. Весь фокус заключался в том, что некоторые коммунисты, якобы по забывчивости, постоянно недоплачивали партийные взносы из своих посторонних заработков (хоздоговорные работы, чтение лекций по линии общества «Знание» и т. д.). С этим «наивом» Зинаида Ивановна быстро покончила.
Однажды столкнувшись на лестнице с вальяжно шествовавшим с трубкой во рту (курить тогда еще позволялось) профессором Соколовым, она опрометчиво задала ему вопрос, о котором впоследствии очень сожалела и который тут же стал
достоянием широкой гласности:— Олег Васильевич, кстати, а как у вас обстоит дело с уплатой партийных взносов за октябрь месяц?
Учитывая общественный профиль кафедры, на которой работал Соколов, она категорически не допускала его беспартийного статуса и, конечно же, не имела ни малейшего представления о его идеологическом «пофигизме». Вытащив трубку изо рта, тот членораздельно произнес свой ставший знаменитым монолог:
— Уважаемая Зинаида Ивановна! Я всегда считал, что ваша партия — бордель, вы даже не знаете своих членов. Честь имею!
Последовала немая сцена, прерванная тем, что в это время навстречу Соколову по лестнице поднимался другой партийный активист N, возвратившийся только что из заграничной командировки и успевший до этого прихвастнуть солидным денежным приработком в университете г. Потсдама.
— Зинаида Ивановна, — окликнул Соколов собирательницу членских взносов, — кстати говоря, вы бы лучше «тряхнули» N, вернувшегося из Потсдама, он здесь бахвалится, что неплохо «прибарахлился». А. вот взносы родной партии из дополнительного дохода, небось, снова «зажилил»?
Какая в этой связи последовала реакция Зинаиды Ивановны, нам точно неизвестно, зато бурное недовольство партийного активиста, облеченное в ненормативную лексику, продолжалось на лестнице еще несколько минут. Последние слова, донесшиеся до нашего уха, принадлежали партийному активисту и напомнили известный стихотворный опус: «В Ленинграде городе, у Пяти Углов // Получил по морде Алик Соколов». (К этому остается добавить, что Олега Соколова близкие именовали Аликом).
35. «ИЗВРАЩЕНЕЦ»
Есть на свете такая «деликатная» добродетель — как благодарность во взаимоотношениях студентов и преподавателей, особенно в преломлении к российской действительности. Будто, следуя «духу» некогда популярного четверостишия: Быстрей померкнет солнца свет // Чем с неба свалится Создатель, // Чем прав окажется студент // И виноват преподаватель, наша профессура чуть ли не поголовно убеждена, что эта добродетель должна исходить исключительно от студента. Так ли это есть на самом деле?
На наш взгляд, та же профессура обязана помнить, прежде всего, о такой добродетели как чувство меры в претензии на благодарность (о чем в университетах западных стран никогда не забывают). Если благодарность студента, являясь категорией нравственной философии, идет от чистого сердца и никак не связана с тем, что можно назвать «выгодным помещением капитала», то ее принимать вовсе не предосудительно, особенно когда речь идет о символических презентах. Да и вообще, российским «наставникам юношества» сегодня не стоит переоценивать своих заслуг. Поясним, что имеется в виду.
Если раньше говорили: вам дали хорошее образование, но это еще не значило, что вы, будучи мало прилежным (или, не дай Бог, балбесом), его получили, то сегодня хорошее образование вообще не гарантируется, будь вы, хоть «семи пядей во лбу». Происходит это потому, что в условиях, когда экономика держится на трубе, лозунг «кадры решают все» обществу элементарно уже не нужен, он, как говорит молодежь, «по барабану». Статус профессора и доцента опущен ниже плинтуса, их корпус стремительно мельчает и деградирует, особенно в провинциальных университетах. Талантливые выпускники все реже грезят наукой, ищут (и, представьте себе, находят!) сферы гораздо более прибыльные, и, конечно, те времена, когда выпускники могли по зову сердца ехать «за туманом и за запахом тайги» (как пелось в одной советской песне) безвозвратно миновали. В итоге получается так, что все чаще за не вполне кондиционное образование студент, особенно обучающийся на платной основе, материально благодарит преподавателя. Не кажется ли такая ситуация несколько странной?