Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Я не уверен, что у меня бы это звалось иначе, - признался он, когда они наконец сделали заказ, и официантка принесла им всем чай со льдом. Лед они предусмотрительно растопили на солнце одновременно с Кроули, тогда как Люцифер пил просто так. – Я не могу представить себе иную обсессию на каком-то определеннем парне, чтобы при каждом похожем меня клинило.

– А с прекрасным полом у него как? – спросил Люцифер, крутя стакан на подставке. Габриэль, подумав, пожал плечами. – Если у него был отвратительный первый раз, то он, вероятно, ни с кем больше не решался переспать, но вы же, медики, лучше меня знаете эту сторону жизни, - он потер листочек мяты, удерживающийся на краю стакана. – Может у него типаж такой, а мальчик боялся себе просто признаться в том, что у него типаж.

Ну нет, я бы… - и Габриэль неожиданно замолчал. Он забыл, что его присутствие рядом с Винчестером с этим как-то связано, и уж насколько должна была быть сильна потребность Винчестера в ком-то из этого типажа, что он чувствовал это даже в коме! – Я похож на героя бульварного романа?

– Дохловат, признаю, - тут же ответил Люцифер. Кроули бесшумно и едва заметно улыбнулся, опустив голову. – У вас это семейное, - Габриэль так же улыбнулся – уж по ним с Люцифером точно нельзя было сказать, что они братья. Если вкратце, то он был гораздо внушительнее Кроули и Габриэля вместе взятых, но не страдал при этом мышечным синдромом Винчестера, хотя и был силен. – Ну а почему нет, это как с шоколадом – жить без него не можешь и все тут, дай шоколада, даже во сне учую, лунатиком отберу?

– Звучит глупо, но нам просто не понять, - пожал плечами Кроули. Разговор как-то затих: каждый из них думал о своем, когда Люцифер имел несчастье вякнуть:

– Оно вам надо, жизни класть на то, чтобы какой-то озабоченный очнулся и начал за Габриэлем бегать? – и покрутил кольцо на пальце так, словно сказал самую вежливую вещь на свете. И Кроули, и Габриэль вспыхнули одновременно. Но если для Габриэля это было нормально, то для Кроули совершенно неестественно.

– Не тебе меня учить, как жить, Люцифер, - довольно жестко произнес он, поправляя очки на переносице. Люцифер спокойно наклонился к нему и сорвал с него очки. При свете дня, а не ламп больницы мешки под его глазами выделялись гораздо сильнее. Злобным взглядом темных глаз одарил Люцифера Кроули и отнял свои очки. – Мы об этом договаривались. Езди где хочешь, а я буду работать так, как сочту нужным.

– Да ты же себя угробишь, - чуть повышенным тоном ответил ему Люцифер. Габриэль сполз по креслу, мечтая исчезнуть отсюда как можно быстрее. Он точно не хотел присутствоват при подобной семейной сцене, тем более что он не понимал ни того, ни другого, ни что между ними происходит. – Я уже все решил.

– Как мило с твоей стороны, - ядовито ответил Кроули, после чего отодвинул стул, собираясь выйти из-за стола, но Люцифер перехватил его за руку.

– Я сказал, стоять, - тихо проговорил Люцифер, так что даже Габриэль, подумывающий смыться, тут же замер, покрывшись мурашками. Таким голосом Люцифер обычно ловил его после попыток устроить шалости типа краски в душе, после чего… Не будем о грустном для одного мягкого места на теле Габриэля. – Если я решил, то я решил, - Кроули поморщился, но сел обратно. – Так уж мне пришлось заставлять тебя привыкать, - Кроули возмущенно шевельнул крыльями носа – это было для Габриэля так же пугающе, честно говоря, не говоря уж о том, что он не представлял возможность такого – и снова сорвался с места, - и я больше не уеду, я нашел работу здесь.

– Поздравляю, - почти прошипел Кроули. – Я не собираюсь терпеть, пока ты…

– Год же как-то терпел, - самодовольно ухмыльнулся Люцифер, и Габриэль, обладая уникальным чутьем – заслуга того же мягкого места – вовремя отвернулся, дабы не видеть саого смущающего в своей жизни зрелища. Судя по возмущенным взглядам окружающих, правильно сделал. А еще чем больше они смотрели, тем больше было плевать Люциферу. Габриэль, глубоко вздохнув, выполз из-за стола и, согнувшись, постарался незаметно уйти, как вдруг пейджер и Кроули, и Габриэля яростно запищал.

«Критическое состояние».

Эта надпись мигала на экране, но они оба едва успели на нее взглянуть. Габриэль рванул меж столиков к выходу из кафе, тогда как Кроули замер лишь на секунду, чтобы забрать у Люцифера ключи. Они даже не договаривались, что поедут вместе – у них была одна цель, необходимая и важная по-своему, а потому Кроули гнал так быстро, как мог.

За пять минут, избежав аварий и полицейских, они затормозли прямо у больницы, притом Габриэль успел выбежать из машины первым. Он же не стал ждать лифта и побежал по лестнице пешком, как будто всю жизнь только этим и занимался. Не замечая усталости в ногах, он не остановился даже у поста, прежде чем влететь в палату.

Однако он уже опоздал.

Дежурившие врачи собрались вокруг Сэма, на знакомом уже лице красовалась кислородная маска, а грудная клетка ходила ходуном от непрямого массажа сердца, но подключенный кардиомонитор не показывал реакции даже на дефибриллятор.

Кроули прошел мимо Габриэля, мгновенно занимая свое место среди них. Он выглядел как будто на десять лет старше, без халата, без очков и со следами вечной усталости и бессилия. Габриэль как можно острее почувствовал свою беспомощность. Его взгляд упал на раскрытый ноутбук, который он закрывал перед уходом, на знакомый серый цвет дневника, после чего он не мог думать ни о чем, кроме како Дине Винчестере и о том, что он натворил. Он не предупредил даже Кроули о возможности подобного, о том, что слуховой центр различал интонации несколко дней назад, но теперь Сэм, вероятно, мог понимать и слова, хотя и на уровне все того же ребенка, с кратким анализом и отсутствием памяти…

Потому что если Дин Винчестер сказал ему, что он болен, что его можно вылечить – все, что говорят обычно родственники уличенным в симпатиях к своему полу, то Сэм Винчестер больше никогда не захочет вернуться к жизни. Ему просто не к чему было возвращаться.

Он вылетел из палаты, никем не замеченный. Он обнаружил Винчестера у окна, бледным, пожалуй, даже до синевы, прислонившимся к подоконнику и абсолютно беззвучно переживавшим свою вину, как надеялся Габриэль.

– Что вы ему сказали? – первую фразу получилось сказать тихо. Габриэль никогда не знал в себе такой силы, как тогда, когда отрывал руки Дина Винчестера от лица и повторял эту фразу уже громче. Как Винчестер вообще мог ему нравиться? В нем же нет ничего, кроме прямолинейности и узколобости, да и лицо его не такое симпатичное, как казалось раньше. Но, что еще более важно, Винчестер уверен в том, что ему никто не нужен, что он имеет право говорить то, что причиняет боль другим, а потому Габриэль еще сильнее осознавал свою ошибку. – Дословно. Что, - приказал Габриэль, но Дин Винчестер лишь покачал головой. Его покрасневшие глаза выражали только надежду на то, чтобы кто-нибудь исправил его ошибку.

Даже сам Габриэль не знал, будет ли у него такой шанс.

– Алистер! – неожиданно фамильярно позвал он среди всей этой кутерьмы шотландца. И хотя все остальные, переговариваясь в привычном ритме, качали сердце, считая его главным фактором выживания, только двое в этой комнате знали, что проблема не в этом. Кроули хватило взгляда для того, чтобы понять план Габриэля.

– Прекратить, - произнес так же ровно в шуме Кроули, отступая от кровати. – Немедленно прекратить, - повторил он, когда реаниматологи посмотрели на него с удивлением.

– Но у нас есть еще двадцать минут, регламентированных….

– Выйдете из палаты, - не попросил, но приказал Кроули. – Это будет только моя ответственность, - реаниматологи отказывались отойти от Сэма, переглядываясь неуверенно и все еще склоняясь к тому, чтобы спасать Сэма.

– Но он же совсем мальчик! – произнесла какая-то анестезистка, контролирующая кардиомонитор. Все взгляды были направлены на Кроули. Пусть он был в тот момент слабее всех предыдущих, для Габриэля уже было понятно, что он на своем настоит. Почувствовали это и реаниматологи, однако не было решающего голоса.

– Слушайте, что он говорит, - Сингер за спиной Габриэля возник словно бы из ниоткуда, заставив мальчика подпрыгнуть. – Не подведи, сынок, - шепнул он Габриэлю, положив руку на плечо. Габриэль понимал, что он держиться на ногах одним лишь желанием вытащить Сэма Винчестера, потому что никто не заслуживал предательства и непонимания семьи. Реаниматологи выходили за двери, но оставались у входа в палату, когда Кроули кулаком врезал по кнопке, закрывающей двери, и в палате стало неожиданно тихо.

Поделиться с друзьями: