Программист Сталина
Шрифт:
Мда. У меня даже слова о том, что близорукость зависит, в первую очередь, от наследственности, а не от нагрузки на глаза и степени освещённости при ней, застряли в горле. Образ учёных и в совке уже сложился… На западе - «яйцеголовые», тут - «очкастые».
Не знаю даже, что здесь и сказать. Уж Ляпунов то явно выбивается из образа «сумасшедшего учёного» - усатый, волосы клочьями во все стороны не торчат, в порядке шевелюра (не такая по объёму, конечно, как у меня, но близко…). Шура-Бура, тот да, больше на классического «ботана» уже в молодости смахивает.
Кстати, характерный симптом - я как-то освоился тут, сжился даже с чекистами и чекистками:-) из отдела. Люди как люди, иногда даже забываю, какие жуткие личности они все, начиная с того, кто над ними рулит, до самых низовых звеньев. И как улыбающиеся и перешучивающиеся с тобой (вполне
Обучение двух будущих советск… хотя нет, пожалуй, даже мировых звёзд программирования, конечно, вышло ускоренное, целые темы, которые, положив руку на сердце, стоило бы преподносить смышлёной школоте при освоении связки FPC + Lazarus в нашем времени, были выкинуты пока здесь как не актуальные, так что за пару месяцев осени необходимые основы, вкупе с параллельным освоением самого ПК, я им преподнёс, занимаясь по несколько часов в день с каждым. Интересы страны требовали, чтобы оба компьютера использовались по максимуму. После того, как академик Иоффе осознал, какие возможности свалились в руки советской науки, он меня (и этих двоих, когда они стали готовы что-то осознанное сооружать, пусть и под моим приглядом) сполна загрузил, а за ним и другие вовлечённые подтянулись.
Программу по баллистике для таблиц артстрельбы вместе делали. Для «местных» своеобразный экзамен был. А я, тем временем, совмещая их обучение и свои обязанности, успел посчитать почти-что «полуофициальную халтурку».
– Не желаете стать научным соавтором, вполне методика может работоспособная выйти, если… программу напишите?
– улыбаясь, как-то мягко поинтересовался Курчатов.
– мне Абрам Фёдорович рассказал, что вы компьютер для расчёта таблиц стрельбы приспособили.
– Соавтором, это, конечно, можно… «индекс цитируемости» повысить всегда хорошо - я на ходу разъяснил смысл данной фетишизируемой фишки из научного мира 21 века - у меня заделы по плагиату и нарушению копирайтов огромные… - довесил куском будущего я.
– Что нужно делать? Да и сами же понимаете, под какими грифами секретности будет эта научная работа…
Забавно, но Курчатов, в отличие от «той истории», освобождённый от работ по размагничиванию кораблей, попросил помочь на ПК с быстрым и детальным расчётом магнитных полей сложной конфигурации для неких товарищей Александрова и Тучкевича, которые занимались проблемой вместе (а теперь и без него). Мне пришлось впрячься, хотя методы для программы готовил и контролировал процесс её написания сам Игорь Васильевич, бывший в тот момент в Москве.
Неожиданно для меня, расчёты на ПК по атомному проекту начались не сразу. Курчатов и Иоффе, уверенно утверждаю, были заняты множеством другим проблем организационного, а вовсе не научного плана. Первый, обширный текст с «постановкой задачи по атому» мне преподнесли только на днях и, после первоначального его просмотра сразу уяснил, что без кого-то из учёных рядом я вряд ли смогу что-то быстро и верно сделать. Так что работать придётся всем в плотном контакте. Ну, насколько мне помнится из пары читанных статей по применений первых ламповых ЭВМ в СССР и мире в 50-е, так и происходило - программисты решали задачи в связке с потребителями их результатов, готовящими сами математические методы и контролирующими процесс создания ПО для расчётов.
Зато артиллерийская тема, сразу вышла крайне обширной. Ляпунов, бывший специалистом по теории вероятности, сразу восхитился возможностями моих «числодробилок», и, вкупе с преподающим в артакадемии Шура-Бурой, соорудили какую-то записку «О применении…» и, решив бюрократические вопросы, насели на меня.
Результатом чего стала программа с большими перспективами доработки (в плане расширяемости по множеству начальных параметров и характеристик артиллерийских стволов), способная определять условия наивыгоднейшего рассеивания снарядов, оптимальную крутизну нарезки стволов орудий. И всё это - с целью лучшей кучности боя и большей устойчивости снарядов в полёте.
Вскоре Ляпунов откровенно и без особого стеснения при оказавшемся рядом начальнике отдела сожалел вслух о том, что эффективность работы может взлететь на невиданную высоту при вовлечении в происходящее академика Колмогорова.
Поташник тогда демонстративно сделал вид, что услышанное его ну вот прямо нисколечко не касается. Разумеется, я был уверен, что вылетевшие у одного из начинающих
прогеров слова будут взяты на заметку, но… это не первый подобный случай, когда интересы более эффективного использования ПК и создания ПО упираются в стену необходимой секретности…В ноябре «усатый тиран» (TM) неожиданно для меня созрел до второго «разговора по душам». И, как и в первый раз, Поташник передал мне распоряжение захватить с собой ноутбук.
Я, к тому времени, как-то втянулся в ритм жизни - завтрак, работа в отделе, обед часто там же или поблизости в ведомственной столовке на Арбате, снова Лубянка, ужин по пути, иногда заехать в магазин что-то купить, и типа домой. В душ и на боковую.
И для себя было решил, что Сталин потерял ко мне (по крайней мере на достаточно долгий срок, до какой-то срочной потребности) интерес, удовлетворяясь возможным чтением каких-то избранных мест из моих «записок на избранные темы», уходивших на имя главного начальника того страшненького ведомства, в рядах которого я как-то числился.
«Как-то» потому, что от обязательного, наверное, для всех иных его сотрудников периодического общения со всякими представителями отдела кадров, ритуальными сборищами-игрищами в парткомах, профсоюзной и комсомольской организации я был избавлен. Видимо, интересы секретности превозмогли здесь даже правила всесильной советской бюрократии.
Хотя, помимо советского паспорта и ордера на квартиру, я ещё обзавёлся одним удостоверением. Ага, служебным. В котором присутствовала моя фоторожа, фио и была указана служебная принадлежность. Крутая, наверное, по нынешним временам ксива. Хотя вряд ли мне её когда-то придётся кому-нибудь предъявлять, учитывая мой lifestyle и всегдашнее присутствие трёх, пожалуй, уже товарищей (без кавычек) рядом, «с оружием и при исполнении». «Исключение, похожее на уединение» - своя квартира и… пара мест в 8-м отделе - иногда свой кабинет, да туалет:-)
Ладно, я отвлёкся. К разговору о вожде. Ан нет, не забыл! Вытащили в конце ноября на разговор с ним под «набить вечером брюхо вместе». Изначально я, как уже указал, предполагал, что что-то срочное стряслось и потребовались мои воспоминания. Но дело оказалось несколько в другом. Как быстро выяснилось, ИВС интерес к моей личности (или воспоминаниям и образу мышления?) не потерял. Он, кмк, решал всякие неотложные дела и (тут уже уверен!
– его предисловие в разговоре были прозрачней некуда), укладывал в голове «общую картину будущего».
– Давайте, товарищ Рожков, поговорим не только о личностях из будущего, но и том, что думали советские люди о всём происходящем.
Я, конечно, называл ранее фамилии, сооружал уходящие к Берии и, видимо, к самому ИВС, «путевые заметки о будущем», но Сталин во второй раз тет-а-тет выспрашивал не о фактах, событиях и конкретных мордах действующих лиц, а о тенденциях.
Понятно, что моё мнение было поверхностным, пристрастным и всё такое. Но за неимением других «наблюдателей из будущего» он взялся за меня…
– Революция в нашей стране, была, простите, такой же, как и в других - пожирала своих детей. Как вышло так, что вершившие революцию в 1917, после, искупавшись и окунув таких же сограждан в крови ожесточения гражданской, недавно, столь лихо перестреляли себя? Я ничего не знаю о всех тайных помыслах и замыслах внутри верхушки партии большевиков, о всей подноготной внутрипартийной и так называемой классовой борьбы, но то, что свои стреляют в своих… я считаю, что это - самое страшное. Вот почему я ненавижу все революции, контр-революции, перевороты и войны. Мирная эволюция должна быть выбором человечества. Особенно после изобретения оружия массового поражения. Понимаете, вот в моей истории даже бесноватый художник… я про Гитлера, если не понятно - он же как художник начинал… не решился применить химическое оружие, но уже на исходе войны США без малейших угрызений совести обрушили две атомных бомбы именно в целях устрашения по гражданским целям - городам, хотя на пару с англичанами и ранее «огненные шторма» - стирание в каменные обломки обычной авиацией городов типа Дрездена отметились. Говоря об атомной бомбардировке, какие у них были цели? Устрашить, во-первых, японцев, во-вторых, на будущее, так сказать, нас - СССР. Надо признать, целей добились - японцы, вкупе в вступлением в войну СССР, устрашились, да и сил у них уже не было сопротивляться, хотя и могли крови при высадке на их родной архипелаг выпить много. А СССР вскоре обзавёлся своей атомной бомбой.