Прогулки по крышам
Шрифт:
– Чай? Кофе? – спросил учитель, как заправский бармен. «Потанцуем?..» – чуть не выдала дурацкое продолжение Агата.
– Чай...
Перед ней стукнули громадной чашкой с дымящимся чифирем. Агата кончиками пальцев потрогала чашку. Очень горячо.
– И что теперь делать?
– Собирают всех наших. Под благовидным предлогом освободим музейный квартал. Вызвали с отпуска Мирр... – Келдыш замолчал. – Впрочем, вы их все равно не знаете.
Он барабанил пальцами по столу. Агата исподлобья посмотрела на его руки.
– Вам отдать кольцо?
– Что?
– Ну... вы же собираетесь... как это? Выйти из подполья?
–
Ничего себе сравнение!
– Дело в другом.
– В чем?
– Что делать с вами – вот что.
– А зачем со мной что-то делать? – спросила Агата, а сердце уже забилось быстро-быстро – знало, что Келдыш собирается сказать. – Я подожду вас здесь, в квартире, вот и все.
– Нет.
– Почему?
– Одну я вас не оставлю.
– Почему?
Он скривился от раздражения, но теперь Агата уже понимала, когда он злится на нее, а когда – на себя. Сейчас он злился не на нее.
– Потому что я вам не доверяю.
– Почему? – тупо повторила Агата. Ей казалось, да она была уверена, что он изменился... Ничего не изменилось. Похоже, Келдыш не знал, что ответить. Или как лучше ответ сформулировать. Агата принялась крутить его кольцо на пальце.
– Потому что у меня такие родители, да? Потому что не все ясно с моей магией? Потому что непонятно, что я за Ключ такой?
– Да, – сказал Келдыш почти благодарно. – Вы все понимаете. Как я могу заставить всех поверить вам, если сам не верю!
– Да вы просто не хотите... – Агата наклонилась над кольцом, как будто старалась рассмотреть буквы. Надпись расплывалась.
– Хватит, Мортимер! – резко сказал Келдыш. – Не ревите!
– И не думала... – шепотом сказала Агата.
– Вот и хорошо! Доедайте свои пельмени.
Она услышала, как он встал, обогнул ее и стол и ушел в комнату. Агата подняла голову, смахнула злые слезы. Она не ревет. Почему она должна реветь из-за какого-то дурака, который ей не верит? Почему она должна что-то доказывать ему или убеждать? Она ведь ни в чем не виновата. Агата посмотрела на стол. За два дня у них сложилось распределение обязанностей – Келдыш готовит, она убирает. А вот не будет она мыть посуду! И пельмени доедать не будет. Пусть стоят здесь и синеют. И покрываются плесенью.
Хотя Келдыш, конечно, сожрет их раньше...
А если сейчас прокрасться по коридору, открыть дверь и убежать? Если Келдыш ее поймает, она закричит на всю улицу, что к ней пристают. И его арестуют. Или скажет, что он ее похитил. Он ведь и правда ее похитил. Причем дважды. Один раз – из-под носа лемовцев, а другой – у Шрюдера. Угу. И теперь собирается запаковать ее в подарочную бумагу, перевязать бантиком и вернуть начальнику с извинениями...
И уверениями в своем искреннем почтении.
Агата неслышно прошла по коридору. Заглянула в комнату. Келдыш сидел на диване перед телевизором и делал что-то странное: просто стучал пальцами по воздуху, будто работал на невидимой клавиатуре.
– Садитесь, – сказал, не поворачивая головы. – Посмотрим новости. Канал волшебников.
Экран мигал, словно никак не мог выбрать канал. Прорывались звуки, обрывки музыки, какие-то завывания.
Агата присела на краешек дивана.– Ага, – сказал Келдыш. – Вот.
– ...магистр гильдии торговцев Антон Староверхов призвал обратить внимание на несоблюдение квоты на магические и немагические товары в районе Главного выставочного центра. Она должна составлять пятнадцать процентов от всех представленных образцов, тогда как на самом деле...
– Дальше, – приказал Келдыш. Телевизор мигнул.
– Внимание ведьмам, подавшим заявки на участие в шабаше послезавтрашнего полнолуния! Маршрут следования метел изменен в связи с намеченным на выходные Большим авиашоу. Приносим извинения за доставленные неудобства.
– Дальше.
– ...порошок Тельмы Зузангер имеет гигиенические и магические сертификаты качества...
– Дальше...
– ...могла ли существовать «Баффи – истребительница вампиров» на самом деле или это полностью вымышленный персонаж? Мы пригласили для участия в диалоге нашего эксперта – заслуженного вампира всех времен и народов доктора Бори...
– Дальше!
Телевизор мигнул. В этот раз на экране появился человек, которого они знали, – Агата даже отпрянула. Келдыш, наоборот, сильно подался вперед.
Шрюдер.
Он смотрел прямо в камеру и говорил:
– Повторяю, оснований для паники нет. Степень колебания магии составляет четыре балла по шкале Франкенштейна. Эвакуация населения в зонах прилегания к музею будет объявлена лишь в крайнем случае. Сейчас проводится совещание с экспертами и Комитетом магистров. Из отпусков и поездок по обмену опытом отозваны волшебники, принимавшие участие в известных событиях почти десятилетней давности. Просьба специалистам по боевой магии зарегистрироваться у Гепарда, по защитной – у Сейфа. Всем магам оставаться в зоне доступа. Мы будем сообщать обо всех изменениях в обстановке. Информационный выпуск выходит каждые двадцать минут. Спасибо за внимание.
– Так. – Келдыш шевельнул рукой, чтобы нажать невидимый переключатель. И замер, потому что Шрюдер сказал:
– Черныш.
Агата вытаращилась на экран. Казалось, Шрюдер уставился прямо в глаза Келдыша, хотя, конечно же, он просто смотрел в камеру. Келдыш медленно опустил руку.
– Я не знаю, где ты, как и почему скрылся. Я даже не хочуоб этом думать. Но ты нам нужен. Ты нам нужен прямо сейчас. Слышишь, Ловец?
Слышит, подумала Агата, глядя в согнутую спину Келдыша. Тот щелкнул пальцами. Телевизор запел что-то известное чьим-то знакомым жизнерадостным голосом. Келдыш все смотрел на мелькающий яркими веселыми красками экран. И молчал. И горбился.
И Агата сказала в его спину:
– Ну что, учитель, отдать вам кольцо?
– ДА ИДИТЕ ВЫ К ЧЕРТУ, МОРТИМЕР!!!
Агата осторожно сползла с краешка дивана и ушла.
На кухню.
Она сидела там, слушая, как каждые двадцать минут Келдыш включает канал для волшебников. Как говорит Шрюдер – одно и то же, все тем же усталым ровным голосом. Больше он не вызывал Ловца – наверное, знает, что Ловец его услышал. Что делал Келдыш между информационными выпусками, Агата не знала. И не хотела знать. Сидела, глядя в темнеющее окошко – не весна, а осень какая-то, только что листья не летят. Из открытого окна тянуло сыростью и холодом, шелестел дождь, Агата ежилась, поджимала ноги, но окна не закрывала. И свет не зажигала. Все равно.