Прогулки с бесом. Том четвёртый

– Надо везению случиться в столице родился! Столица-то одна на всех, а он взял - и родился! Сам! И, добро, если человеком, а если нет?
– в отечество пришли ужасные времена, и прежние гордые ноты "родился в столице" ныне иных эмоций, помимо лёгкой жалости к родившему, не вызывают.

Место моего рождения подозрительное и непонятное: "женский монастырь", но ни одна из монашествующих в моём появлении в видимом мире не принимала участия, не имут греха монаси", это "совецкая" власть выгнала молившихся женщин из не строенного монастыря и заселила люмпенами. О монастыре могу говорить бесконечно: неиссякаем, как родник.

По каким канонам и правилам в стародавние времена на Руси строили "святые обители" - не знаю, но слабые фантазии привели к соображению: "святость пребывает в недоступном месте. Наверху. Святости в низах не бывает, поэтому обители всегда старались возвести, как можно выше к "горнему", высокому, то есть. На горах, на холмах и возвышенностях строили "святые обители", и такое делали с единственной мечтою: "если не праведностью, то хотя бы положением быть ближе к небесам"! Если моё место чуть ближе к небу, чем у соседа - уже свят! До чего могу дотянуться руками - свято! С правителями дело обстоит так же.

Что скажу о монастыре - может оказаться неверным: о подлинной жизни в обителях не знаю, хотя рассказов авторитетных людей о житие в обителях прежних времён хватает. Догадки, кои выскажу по ходу писания, могут оказаться неверными, ошибочными, а стало быть - ложными. Но они и не претендуют на точность. Догадки - они и есть догадки, чего с них взять?

Что такое монастырь? Первое и основное - "удаление от мира", изоляция. Тишина, труд, пост и молитвы. Тот же лагерь, но без охраны и с небольшой разницей: если в лагеря определяют по решению суда - в монастыри уходят "по зову души и сердца".

Великие подвижники монастырского жития удалялись от соблазнов в леса и "пУстыни". В глушь, но и там, не взирая на пустынность, обитель окружалась стеной. Для чего? Стена символ отделения "козлищ от агнцев", хороших от плохих; во все времена отечественной истории "нельзя" никого и ни от чего не удерживало, и возводили стены:

– Со стенами как-то надёжнее...

Читатель, представь воинскую часть в центре города без забора высотою в четыре метра без "колючки" поверху? Представил? Преодолеть ограждение можно? Вполне, но риск не стоит результата, и таким образом назначение стен двояко.

О чём речь? О Стене на Западе, но она не имеет отношения к монастырским стенам, в коих проживал от рождения до памятных событий военного времени.

Стены монастырей назначались удерживать агрессию со стороны "мира", но не служили средством изоляции обитателей монастыря от "мира": монашествующие могли выходить из пределов обители.

С началом "борьбы с религиозным дурманом" в отечестве, монастыри прекратили повсеместное существование как "обители духа", а чтобы "добру не пропадать" - новая власть отдавала их в пользование "раскрепощённым" гражданам. "Раскрепощённые" во все времена были неимущими. "Голь перекатная" в переводе на понятный язык.

В одном из таких монастырей и появился в свет. Монастырь был женским, "экспроприированным", отнятым у законных владелиц.

– Повтор... Давай размеры...

– С юга на север - триста пятьдесят саженей, с востока на запад - триста. Древнюю "сажень" можно перевести в метры, но перевод одной меры длины в другую ничего монастырю не добавит.

Новые "совецкие насельники", получив от "р-революционной" власти "подарок" огляделись и увидели неудобство в главных воротах:

– Нам ворота лишние, нечего за воротами прятать и прятаться, жалаем жить открытыми!
– и пустили на дрова деревянную составляющую входного заграждения.

Пользоваться воротами новым обитателям было "не с руки" и для удобства наделали проломы, не предусмотренные строгим монастырским уставом. В самом-то деле, если нужно двигаться на запад - за каким хреном идти к центральным воротам, отмерять триста лишних сажень вдоль стены снаружи, когда можно сделать дыру в стене? Где логика? Чудаков, коим нужен запад, а они прутся на восток на Руси никогда не видели и впредь не увидят.

Ворота то, что закрывается и открывается, а если "воротина", или створка, висит на не совсем оторванных петлях это не ворота. Проломы в стенах, сделанные руками не отягощённых святостью "советских насельников", были не в пример удобнее. В северной стене были ворота, но звания "ворота" не заслуживали по причине ненужности и отсутствия упомянутых створок, или "воротин": сгорели в топках плит в первую зиму после вселения пролетариев в кельи.

Ворота без створов в северной стене средне воспитанные насельники (женщины) называли "Грязными", а мужская половина (в основе) проще нравом пользовалась истинным названием "сраные" Неприличное название ворота приобрели из-за дощатого сортира, сооружённого заботами новой власти. Сортир, избавленный от архитектурных излишеств, разделили дощатой перегородкой с тремя "посадочными" местами в каждой половине и с отдельной дверцей в отделение "М" и "Ж"

. Следует помянуть особенности необходимого санитарного сооружения: экономия материалов.

"Всё гениальное - просто" - строители формулы не знали, но поскольку истина о гениальности сидит в каждом из нас от рождения - созидатели сортира приладили к поверхности стены две боковые стенки, соорудили простой фасад, закрыли немудрёной крышей - и "почили на лаврах".

Выгребные ямы приёма отходов жизнедеятельности человеков отрыли под стеной с расчётом: вывоз "добра" производить без въезда на территорию обители. Ямы прикрыли крышками:

– "Чтобы никто не провалился..."

Вдоль стены направлением "восток-запад" проходила грунтовая дорога, но откуда и куда - за время проживания в монастыре так и не выяснил. Сегодня появилась догадка: "грунтовка родилась на основе предсказания:

"твоя роль в истории - быть "транспортной артерией" для вывоза отходов и ни для чего иного"!

С мужского отделения в перегородке были проковыряны отверстия для глаза с рисунками нижней, фронтальной части женского тела. Что изображали "полотна" - понимал, но письмена не поддавались по незнанию грамоты. Почему "художники" губили таланты в сортире - возвышенные вопросы такого свойства в головах шестилетних мальчиков не родятся.

Очистка "отхожего места" - так отец называл сортир, отставала от наполнения, "санузел" переполнялся до ненужного уровня, и содержимое кишок монастырских пролетариев растекалось по дороге за стеной. Что это была "техногенная катастрофа" - не знали, а говорили просто и понятно:

– "В говне утонули..." - монастырцы особо не переживали:

– "Добро-то, чать, своё"!

Зима выручала отвердением отходов жизнедеятельности и не позволяла дурно воздействовать на окружающую среду.

Летом, когда переполнение случалось в жару и при полном штиле, мстило и отыгрывалось за зимнее время и воздух над обителью по вредности превосходил газовые атаки Первой империалистической. Мать, атеистка по природе, почему-то говорила:

– "Хоть святых выноси..."

Когда невыносимая вонь достигала дальних улиц монастыря - тогда-то появлялся спаситель, благодетель и "отец родной": ассенизатор, пожилой человек с бочкой на колёсах и черпаком на длинной ручке. Экипаж перемещала лошадь преклонного возраста.